Фиктивный брак - Тамара Авецруб

– Мама, я не хочу обсуждать эту тему. Скажу только, что очень виноват перед Самантой.

И, не желая больше продолжать беседу, покидал комнату, тем самым еще больше тревожа мать.

Алексу было невыносимо находиться в доме. Все напоминало о жене. Мучаясь угрызениями совести, граф однажды не выдержал и зашел в комнату Саманты. Все в комнате дышало ею. Тут витал ее запах и даже слышался голос. Погрузившись в воспоминания, он подошел к зеркалу и взял ее гребень. Представил, как она проводит им по своим длинным шелковистым волосам, как они скользят и распадаются волнистыми локонами. Легкая улыбка тронула лицо графа.

– Сынок, – послышался голос матери в комнате, – я не могу смотреть, как ты мучаешься. Тебе просто необходимо поговорить с женой и попросить у нее прощения.

– Она не простит меня, – печально проговорил он.

– Что же такого произошло между вами?

– Она меня никогда не простит.

С болью в глазах, Алекс положил гребень на столик и покинул спальню жены.

* * *

Утром следующего дня, заканчивая завтракать в привычном одиночестве, Клариса приняла решение действовать.

– Так продолжаться больше не может. Надо что-то предпринимать. И дело надо брать в свои руки.

Поднимаясь со стула и направляясь к двери, она столкнулась с дворецким.

– Госпожа, мистер Вайтленд пришел.

– Грум, – воскликнула графиня, – ты меня напугал. Разве можно так неожиданно появляться?

За открывающейся дверью появился Шарп.

– О, дорогая Клариса! Вы великолепны, как всегда, – проговорил он, целуя протянутую руку графини.

– Вы так галантны. А я как раз направлялась к вам, мистер Шарп.

– Я, наверное, даже догадываюсь, зачем.

– Саманта! Алекс! – одновременно проговорили Клариса и Шарп.

– У нас одна беда, и ее надо решать, дорогой Шарп.

– Да, Клариса, я, собственно, за этим у вас. Так продолжаться больше не может. Саманта сама не своя. Все время сидит дома, никуда не выходит, ни с кем не общается. Она делает вид, что все хорошо. Но у нее глаза побитой собаки и загнанной лани. Больно смотреть. Я ее такой никогда не видел. Даже после смерти моей жены Саманта была сильнее и крепче. Она была для меня опорой, поддержкой, моим спасательным кругом. Хотя ребенок тогда потерял мать. Она спасла нас двоих, вдохнула в меня жизнь. А сейчас я не узнаю свою дочь. И бессилен ей помочь. Она ничего не рассказывает, молчит. Но что-то произошло между ними. Самое страшное – она вознамерилась уехать в Италию, к своей тете. И не хочет ничего слышать.

– У меня ситуация не лучше. Уверенный, стойкий, сильный мужчина стал превращаться в пьяницу. А самое страшное – в нем угасла жизнь. Он тоже ничего не хочет говорить о случившемся. Избегает любого общения, но и наедине с собой не очень ладит.

– Похоже, у нас одни и те же симптомы. Значит, и лечить их будем одинаково.

– Нашим детям надо встретиться и поговорить. Им необходимо прояснить свой конфликт.

– Согласен.

– Шарп, у меня есть идея. Сегодня из Австрии возвращается моя кузина Оливия, крестная мама Алекса. Так вот, она ежегодно устраивает бал в честь закрытия сезона, но в этом году она обещала устроить бал в честь свадьбы Алекса и Саманты. На свадьбу она не успела приехать. А вот на балу в их честь они обязательно встретятся и будут обязаны играть роли супругов. О проведении этого бала было уже объявлено. Долг чести требует. И воспитание обязует. А после бала все гости обязательно едут на три дня в загородное поместье поохотиться, – проговорила графиня, чуть ли не хлопая в ладоши.

– Но сезон еще не окончен, и для охоты рано, – с уверенностью знатока заявил Шарп.

– Шарп, оставьте эти условности. У нас мало времени. Вы сами сказали, Саманта собралась уехать. Не охота – так рыбалка, не рыбалка – так пикник или деревенские соревнования. Что-то придумаем. Ждать нет времени и сил.

– Рыбалка, пикник и конные прогулки.

– Точно. Надо все продумать и подготовить. Особенно детей. Но любым способом необходимо, чтобы они на балу были оба. Алекса я возьму на себя. С ним, я думаю, проблем не будет. Главное – уговорить Саманту. Но ее вам придется взять на себя.

– Я постараюсь. У нас нет выхода.

– Значит, у нас много дел. Надо еще рассказать хозяйке, что у нее через два дня бал, а потом еще и пикник. Вот Оливия удивится своим планам, – с игривостью и твердым намерением действовать проговорила графиня.

– Вы гениальны, Клариса.

– Не стоит благодарностей.

И фиктивные родственники обрадовались своей идее.

– Нет. Отец, я не пойду на бал. Тем более в честь нашей свадьбы.

– Доченька, но этот бал был давно запланирован. И он очень важен для нас всех.

– Для кого он важен? Для меня уж точно нет.

– Люди уже приглашены. Этот бал организует крестная мама графа.

– Тем более. Отец, я хочу развестись и уехать в Италию.

– Что?

– Ты слышал.

– Алекс знает об этом?

– Нет. Я с ним не виделась. Но ты говорил, что он примет любое мое решение. Это мое решение.

– Второй раз в жизни я в тупике. Первый раз – когда умерла твоя мать, и сейчас.

– Отец, не сравнивай. Это разные вещи.

– Но как же договор между Алексом и мной? Прошло всего четыре месяца. Как быть? У меня нет тех денег, что твой муж вложил в реконструкцию шахты и деревни. Как я их ему верну?

Плечи отца осунулись, голова поникла. Он показался дочери сразу постаревшим, опечаленным и слабым. Таким она его еще не видела.

– Хорошо, папа. Успокойся. Все образумится. Я пойду на бал. Встречусь с Алексом. Но мое решение от этого не изменится. Это лишь отсрочка.

– Дочь моя. Эта отсрочка спасет нас. После бала, где официально вы предстанете мужем и женой перед палатой лордов, дело будет сделано – Алекса признают женатым. А там будет видно, и, может…

– Отец. Один бал, и все. После бала я хочу с ним развестись и никогда о нем не слышать.

В ее голосе слышалась обида, боль, грусть и решимость.

– Я, пожалуй, пойду в сад прогуляюсь.

– Саманта, а почему ты перестала ездить верхом? За все то время, что ты здесь, я ни разу не видел тебя даже в конюшне.

От услышанного Саманту всю передернуло, дыхание сперло. Беря себя в руки, она постаралась как можно спокойнее ответить:

– Что-то не хочется. Я пойду. – И быстро покинула комнату.

Шарп достиг желаемого, дочь согласилась идти на бал. Но груз боли за дочь не попускал.