Согретые солнцем - Светлана Талан

– Нет, папа, я ее не оставлю, – твердо ответила Романия. – Она же меня не бросила в мороз одну, не убежала искать теплое место.

– Но Боне уже лучше.

– Я не хочу быть предательницей, – совсем по- взрослому сказала Романия. – Предательство – это невыносимая боль, это муки и разочарование.

– Откуда тебе это знать? Ты ведь жизни еще не видела, – заметил отец.

– Иногда нужно не только видеть, но и чувствовать, – задумчиво произнесла девушка.

Романия вернулась в дом только после того, как ветеринар осмотрел собаку, сделал ей уколы и ушел, сказав, что отравление было серьезное, но собаке повезло.

– И Ангелине тоже! – сказала Рома, проходя мимо сестры.

Романия легла спать, не выключая ночника. Розовый цветок лампы слабо освещал небольшую комнату, но вполне были видны очертания предметов, штора на окне, дверь, коврик на полу, и Рома не испытывала страха. В детстве ее никогда не закрывали в темном помещении одну, да она почти никогда и не оставалась в одиночестве, но почему-то до сих пор боялась темноты. Почему так, Романия и сама не знала. Этот вопрос она часто задавала себе, но ответа не находила. Рома даже толком не понимала, чего боится, когда вокруг становится темно. Что-то определенное ее не страшило, поэтому Романия сделала вывод, что ее пугает именно сама темнота.

«Но почему? – снова и снова задавала она себе этот вопрос. – Не потому ли, что не видно привычных предметов, которые окружают нас каждый день? К ним привыкаешь, они становятся частью жизни, а с наступлением темноты эта часть из жизни исчезает. Становится страшно потерять то, к чему привык, что любишь и что обязательно должно быть с тобой рядом с наступлением утра».

Еще до появления в ее жизни Бони Романия мечтала завести собаку, чтобы та всегда была рядом с ней, особенно ночью, когда тьма пожирает все видимое. Девочка не раз говорила родителям о своей мечте, но каждый раз слышала категорическое: «Нет!» Однако Роме не хотелось расставаться со своей мечтой, и она знала, что во взрослой самостоятельной жизни ее мечта станет реальностью. А пока ее успокаивал маленький светильник в изголовье на стене. Рядом, в ящике столика, всегда лежали толстая парафиновая свечка и коробка со спичками, на случай отключения света. О веерном отключении электричества население уже давно перестали предупреждать, и свет мог погаснуть в любое время. Тогда на выручку Романии приходил огонек свечи.

Мысли Ромы снова вернулись к Боне. У кого-то поднялась рука дать ей яд. Девушка была уверена, что это дело рук ее сестры Ангелины. Оставалось только добиться ее признания. О раскаянии сестры в содеянном не могло быть и речи – Рома знала, что Геля всегда добивается своего любыми путями, чаще всего подлостью и хитростью.

«А вдруг это не она? – мелькнула мысль. – Если не Геля, то выходит, что я ее обвинила напрасно, и мне будет стыдно. Но как разоблачить Ангелину? Может быть, что-то узнать через Злату? Надежды мало, ведь Злата интуитивно чувствует власть сестры над собой и часто просто ей подыгрывает, подстраивается под нее, чтобы угодить ей и быть на нее похожей, хотя Злата не такая злюка, как Геля».

Романии не спалось. Мысли ее устремились к Ростику. Сейчас она уже не представляла свою дальнейшую судьбу без него. Этому юноше в ее будущем было отведено немаловажное место. Рома знала, что он вошел в ее жизнь навсегда и никакие запреты не смогут их разлучить. Рома задумалась о том, почему Геля до сих пор молчит, хотя прекрасно знает, что она продолжает встречаться с Ростиком.

«Для нее материальное всегда было выше духовного, – пришла к выводу Рома. – Молчит только из-за того, что хочет получить от родителей денежное вознаграждение. Ну и пусть! По крайней мере у нас с Ростиком есть почти три месяца в запасе».

В комнате стало светлее – в окно заглянул молодой месяц, осветил серебром узкое помещение, заставил блестеть волосы девушки. Романии стало спокойнее, и она почувствовала, как сон мягко принимает ее в свои объятия.

«Надо завтра поговорить со Златой, она должна знать, давала ли Геля яд Боне», – такой была последняя мысль Романии перед тем, как она полностью погрузилась в глубокий сон…

На переменке Рома подошла к Злате, протянула ей яблоко:

– Будешь?

Злата оглянулась, нет ли поблизости Гели, и взяла яблоко.

– Спасибо! – сказала она сестре. – Я сегодня забыла взять перекусить, – призналась Злата, откусив от сочного красного бочка.

– Мне тоже эти яблоки нравятся, – сказала Рома, чтобы поддержать разговор. – У них один недостаток – это толстая кожица.

– Угу! – кивнула сестра.

– Злата, ты можешь честно ответить на один вопрос?

– Валяй!

– Это Геля хотела отравить Боню?

– Хотела – еще не значит, что отравила, – уклончиво ответила сестра.

– Я четко поставила вопрос, – твердо сказала Рома.

– Во-первых, ты сама у нее об этом спроси.

– Спрошу, а сейчас я у тебя спрашиваю.

– Я не видела, поэтому сказать точно ничего не могу. Понимаешь? – Злата проглотила очередной кусок яблока. – Во-вторых, я думаю, что это не она сделала. Геля, конечно, не подарок, но отравить животное? Думаю, что не она.

Злата бросила огрызок в корзину для мусора и ушла к своим подругам. Романия поняла, почему сестра так быстро двинулась прочь, – в конце коридора появилась Геля. Рома сама зашагала ей навстречу. Она встала на ее пути и, глядя ей прямо в глаза, уверенно произнесла:

– Только что Злата мне рассказала, как ты отравила мою собаку.

– Что-о-о?! – ухмыльнулась Геля. – Это тебе сказала дурочка-сестричка? Она это видела?

– Говорит, что да.

– Ну, я ей после уроков устрою! Выдерну все патлы до последней волосинки! – пригрозила Геля, и было видно, что она не шутит.

– Остынь! – Рома взяла ее за руки, но сестра высвободилась резким рывком. – Если тронешь Злату, я все расскажу родителям, и тогда никто из нас не получит ни копейки.

– Да иди ты знаешь куда?! Достали обе!

Геля обошла сестру, умышленно зацепив ее плечом, но Рома никак не отреагировала, только чуть заметно улыбнулась.

Каждый день, уходя на свидание с Ростиком, Рома боялась, что оно может стать последним. Было ясно, что обман рано или поздно откроется и родители ужесточат контроль над ней. Она не совсем понимала отца и мать, запретивших ей встречаться с ним. Если бы они поставили условие «хорошо учишься – можешь ходить на свидания, попустила учебу – наложен запрет», то она бы их поняла, но родители были категорически против их встреч. Романию успокаивало лишь то, что осталось немного потерпеть до того дня, когда она покинет родительский дом и избавится от всех запретов. Она хотела спросить отца, почему он не желает их отношений, но решила не трогать эту тему и жить сегодняшним днем.

Романия действительно так влюбилась, что ей казалось: без Ростика она не сможет жить, даже сделать вдох не сумеет, задохнется без него и мгновенно умрет. В школе она ловила на себе его восхищенные взгляды, и от этого по телу расплывалась теплая волна нежности.