Во власти стихии - Тами Олдхэм-Эшкрафт

Шел день одиннадцатый. Ни одного корабля на горизонте. Никто не отвечал на мои сигналы бедствия. Никаких чудес. Время от времени я бралась за ручную трюмную помпу, чувствуя давление воды, которую насос высасывал со дна трюма, когда я тянула рычаг насоса вверх, и выбрасывал в море, когда я с силой опускала рычаг. Я мысленно рисовала поток грязной воды, который проносится по проложенному в корпусе трубопроводу и вырывается в бескрайнее сверкающее море. Перемешавшиеся в нем частицы боли, крови, еды и мусора наконец-то оказываются на свободе и рассеиваются в спокойном теперь Тихом океане. Как бы мне протолкнуть себя через этот шланг и оказаться на свободе?

Только когда над головой начали сгущаться тучи, мне вспомнилась поговорка настоящих морских волков: «Утром небо красно – моряку опасно»[12]. От горя небо красно…

Когда первый порыв ветра хлестнул по щеке и зловещие черные тучи плюнули дождем в лицо, меня начала бить неудержимая дрожь. Вот-вот разразится шторм. Адреналин клокотал во мне, ужас сочился из всех пор, и от отчаяния я начала лихорадочно действовать. Снова застегнула на поясе аварийный радиобуй, позабыв, что он не работает, пристегнула трос одним концом к страховочному поясу, другим – к нактоузу. Осмотрела кольцо карабина. Может, он тоже предательски разогнется, как это случилось у Ричарда? Что же делать, соображала я в панике. Но я знала, что ничего не могу сделать.

Я потравила шкоты своего временного паруса, подумала, не снять ли его совсем, но, понимая, что при таком ветре могу заметно продвинуться вперед, а у меня каждый дюйм на счету, оставила. Я лишь надеялась, что временный парус выдержит, хотя начался проливной дождь. Ощущение было такое, будто я захлебываюсь в морских брызгах и дождевых каплях, зато «Хазана» резво шла бейдевинд. Неужели начинается новый ураган? Без радиоприемника не было никакой возможности узнать, что меня ждет. При виде растущих валов я невольно испытывала ужас.

– МНЕ УЙТИ ВНИЗ? СПУСТИТЬСЯ ВНИЗ? – прокричала я Голосу.

– Не отступай. Держи курс. Борись за жизнь, – приказал он.

Я воспрянула духом и крикнула в небеса:

– Я ТЕБЯ НЕ БОЮСЬ. ТЫ – НИЧТО ПО СРАВНЕНИЮ С УРАГАНОМ «РЕЙМОНД». НИЧТО. ТЫ ПРОСТО ШКВАЛ. ДАВАЙ, ДАВАЙ, Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ПОКАЖУ! Я ЖИВАЯ. Я ЖИВАЯ И СОВСЕМ ОДНА ЗДЕСЬ, ПОСРЕДИ НЕИЗВЕСТНО ЧЕГО, ТАК ЧТО ДАВАЙ ПОПРОБУЙ, ВОЗЬМИ МЕНЯ. ПОПРОБУЙ! ПРИДИ И ВОЗЬМИ! ДАВАЙ! ЗАБЕРИ МЕНЯ К РИЧАРДУ. Я ХОЧУ К РИЧАРДУ. РИЧАРД. Я ХОЧУ К РИ…

Я съежилась в кокпите, обхватив голову руками, чтобы защититься от лавины дождя и соленых брызг. Я плакала и умоляла:

– Пожалуйста. Забери меня к Ричарду. Я так по нему скучаю. Я этого не перенесу.

Дождь хлестал по спине, вколачивая все глубже в душу чувство вины. Не надо было оставлять Ричарда наверху одного. Я должна была остаться с ним и кануть в забвение. Он нуждался во мне, а я его подвела…

– Ты его не подвела, ты помогла ему стать героем.

– Мне не хватает моего героя…

От усталости чувство вины притупилось, до меня дошло, что неплохо бы собрать дождевую воду, но я просто не могла пошевелиться. Я повалилась на спину и раскрыла рот. Та жидкость, какую удалось проглотить, оказалась соленой. Может, я глотаю слезы матери-природы?

Шквал улетучился так же быстро, как и налетел. Я была изнурена, но в некотором смысле очистилась. Я не сознавала, как много до сих пор держала в себе. Шторм вызвал взрыв в той пустой полости моего сердца, которая прежде принадлежала Ричарду. Над ней у меня не было власти. Я боялась себя.

Все пойдет на лад, сказала я себе, когда я достигну девятнадцатого градуса северной широты и смогу повернуть налево – в порт, – чтобы с пассатами дойти до Гавайев. Я сидела за штурвалом до глубокой ночи, радуясь тому, что приближаюсь к своей цели.

На следующий день я ощутила в себе свежие силы. Может быть, просто мне надоело себя жалеть. Я решила проверить под пайолом каюты емкость для пресной воды, которая соединялась с раковиной. Если я смогу добраться до крышки с индикатором уровня воды и отвинтить, ее можно будет вынуть и понять, сколько воды осталось в баке. Сколько-то ее должно было остаться. Первый датчик уровня, который мне удалось найти, оказался заблокирован днищевым шпангоутом. Порывшись среди уцелевших инструментов, я нашла молоток и стамеску, но сама мысль о том, чтобы долбить стамеской пол, пугала. Может быть, найдется иной способ. Я взяла фонарик и принялась осматривать крышку бака, надеясь отыскать другой индикатор.

Бо́льшая часть резервуара находилась под столом и диваном в салоне, рассмотреть что-либо было трудно, не говоря уже о том, чтобы дотянуться рукой. Шаря лучом света по стеклопластику резервуара, я обнаружила еще один индикатор, но до него тоже невозможно было добраться, не разбирая пол. Продолжая осматривать бак, я обнаружила проволоку со свободно болтающейся на ней соединительной муфтой. Поводив фонариком, я заметила какую-то трубку. В волнении я сунула руку в узкое пространство, схватила конец проволоки и вытянула наружу, чтобы вставить трубку в соединительную муфту. Метнувшись на камбуз, я попробовала накачать воду в кран в раковине. Ничего, кроме шипения и брызг. Возвращаясь обратно, я заметила, что водомер на переборке камбуза показывает теперь четверть бака. Очевидно, трубка, которую я только что присоединила, относится к индикатору уровня воды. У меня четверть бака воды! Охваченная радостью, я позволила крану фыркать и плеваться воздухом, а потом доверху наполнила пластиковый стаканчик самым вкусным напитком, какой только пробовала в жизни: холодная, свежая, сладкая вода. Я наполнила еще один стаканчик. О, благодарю тебя, Господи, спасибо. Маурууру.

Воодушевленная, я выскочила наверх, пританцовывая, как Рокки Бальбоа, делясь с миром радостью от спасительной находки:

– ВОДА, ВОДА, ОДНА ВОДА, ВОДОЮ ПОЛОН ЧАН; ВОДА, ВОДА, ОДНА ВОДА, ОНА ДЛЯ ЖИЗНИ НАМ![13]

Порезвившись еще немного, я прокричала:

– ТЕПЕРЬ ТЕБЕ МЕНЯ НЕ УБИТЬ. Я БУДУ ЖИТЬ, ЖИТЬ, ЖИТЬ. У МЕНЯ ЕСТЬ ВОДА! – И с этими словами я принялась исполнять все танцы, какие только знала: ватуси, джерк, свим, перейдя в итоге на зажигательный стриптиз.

Хохоча как ненормальная, я упала на гик, перевесившись через него. Эта найденная вода была для меня самым большим чудом на свете. От него кружилась голова, я даже немного впала в истерику. Никогда еще я так не страдала от жажды, как с тех пор, когда поняла, что необходимо жестоко ограничивать себя. Теперь больше не нужно запрещать себе пить, даже если придется строго распределять имеющийся запас. Эта найденная вода была великим поворотным моментом. Я знала, что буду жить, более того, я чувствовала, что хочу жить. Чудовищный груз упал с души.