Продавец вечности - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым порывом было: немедленно мчаться в Нью-Йорк, падать Денису в ноги, объяснять, как она была не права. Но Маша вспомнила холеное, умиротворенное лицо супруги, сопровождавшей одноклассника, и поняла: бесполезно. Она опоздала.
Прошло еще пять лет. Денис стал звездой мирового уровня.
Маша не добилась ничего. Когда ей исполнилось сорок, она вернулась в Россию. Встреча с родителями радости не принесла. Отца выпустили, но поломали его конкретно. Теперь они с матерью упоенно квасили вместе. Находиться с ними в одной квартире было невозможно, и Маша уехала на юг. На небольшие свои накопления она собиралась купить однушку где-нибудь в отдалении от туристических троп, сидеть на балконе, смотреть на море, слушать музыку и вспоминать Дениса.
Маша планировала осесть в Сочи, но город ей не понравился: ни стиля, ни харизмы, а понтов больше, чем в Калифорнии. И если из окна хоть сантиметр моря виден — цена сразу запредельная. Может быть, тогда в горы, на Розу Хутор? Но и тут по карману ей оказались разве что халупы с удобствами во дворе.
«Хороший у меня итог жизни, — совсем запечалилась Маша. — Ни мужа, ни детей. И заработала — только на барак».
Риелторы советовали умерить аппетит и отправляться куда попроще — в Лазаревское, в Лоо. Но Маша в море уже разочаровалась. Пляжный отдых ей теперь казался голливудским фильмом — ярким, примитивным и простеньким. А в гармонии снежных вершин чувствовался лоск авторского кино. Так и виделась сцена: прямо у подножия Каменного столба белый рояль, и тонкие пальцы Дениса танцуют по клавишам.
Маша продолжала бродить по Розе Хутор. От державных особняков вдоль реки Мзымты забиралась все дальше и дальше от центра. И почти на границе с лесом наткнулась на небольшой деревянный коттедж «а-ля избушка» — желтенький, ладненький, светлый. То, что она и хотела: глушь, тишина, совсем рядом строгая красота гор. И на заборе как раз табличка «продается».
Может, позвонить — вдруг денег хватит? Или хозяин согласится в рассрочку продать? Она достала телефон — но набрать номер не успела.
Боковым зрением увидела: со стороны леса, бесшумно, но зловеще к ней подбирается огромный пес. Породу Маша знала — самоед, вроде должен быть дружелюбным. Но глаза у этого дикие, злющие, шерсть вместо белой — грязно-серая, свалявшаяся. Пес остановился метрах в трех, прижал уши и зарычал.
«Сейчас кинется!» — в страхе подумала Маша.
Будь она прежней, восемнадцатилеткой, маменькиной дочкой — заревела бы от страха. Но что толку рыдать, если теперь защитить ее все равно некому? Поэтому, хотя внутренне замирала от ужаса, она сделала шаг вперед и сердито, по базарному крикнула псу:
— Чего выступаешь? Я тебя трогаю? На твою территорию захожу?!
Не сводя глаз со свирепой морды собаки, Маша присела на корточки и подобрала камень. Самоед ощерился, зарычал еще утробнее.
Она замахнулась, но камень бросать не стала, сквозь зубы произнесла:
— Я тебя не боюсь.
И вдруг увидела: из темно-карего собачьего глаза в уличную пыль скатилась слеза.
— Испугался? — презрительно усмехнулась Маша.
Хлопнула калитка. Из коттеджа наискосок к ней бежал дед, размахивая клюкой, на ходу выкрикивая:
— Джек! Сейчас прибью! А ну, назад! Пшел, пшел!
Пес увидел палку, грозно рыкнул на прощание и скрылся в лесу. А дед напустился на Машу:
— Ты чего здесь ходишь одна?
Ее, после пережитого, начало колотить. Она жалко улыбнулась в ответ:
— Да я гуляла просто.
— Гулять в парке водопадов надо! Или на Роза Пике! — продолжал разоряться дедок. — А тут бы Джек в клочки тебя порвал! Спасибо, я увидел!
— Да я его… вроде укротила почти, — похвасталась Маша.
— Укротила! Повезло тебе просто, что я вовремя вышел. Джек — нехороший пес, совсем одичал. В лесу живет, на людей нападает. Меня только боится — получал уже. Ну и помнит, что я с хозяином его общался.
— А кто у него был хозяин?
— Да вот здесь жил, — дедок махнул на избушку, — плохой человек, гнилой. Захотелось ему перемен — и сюда из Москвы явился. Дом построил, горами потешился, собаку пригрел. Потом надоело — и дальше по свету скакать. Жилье на продажу выставил, а пса бросил.
— Сам уехал, а собаку не взял?
— Сказал, на новом месте новую заведет.
— Ничего себе! А сейчас в этом доме что?
— Риелторы пытались под курортников сдавать, но не пошло дело.
— Почему?
— Глушь. Достопримечательности далеко. Автобуса нет.
Маша усмехнулась:
— Подумаешь! Зато дом красивый. Уединение, лес рядом. Воздух какой!
— Красивый он только с виду, а построен криво-косо. Еще и хозяйской руки нет, — вечно то протечки, то канализация воняет. И Джек еще: под забор приходит, воет, туристов раздражает. Так что нет больше желающих арендовать. Пустует дом, ветшает. Хозяин каждый год цену сбрасывает.
— И сколько сейчас?
Дедок назвал сумму. Ничего себе — целый дом по цене однокомнатной квартиры!
— Я его куплю, — пообещала Маша.
* * *
Маша всю жизнь прожила в «муравейниках», горячую воду в трубах и прочие удобства воспринимала как должное, поэтому частный дом ее ошеломил. Каждый день новое приключение: то сколопендра заползла или рой летучих муравьев залетел, то свет погас, то пол провалился. До магазинов неблизко, машины нет, все необходимое таскай на своем горбу. Да и проклятый пес — наследство от бывшего хозяина — нервировал. Джеку явно не нравилось, что в его бывшем жилище завелась какая-то дамочка. Днем не показывался, но по ночам выбирался из лесу, устраивался под окном спальни и выл — негромко, тоскливо, надсадно.
— Да вызови ты ловцов каких-нибудь! Или хоть охотников найми! — увещевал соседский дед. — Пусть пристрелят его.
Но Маша твердо отвечала:
— За что его стрелять? Я понимаю: обидно ему. Потерплю.
Она упорно пыталась подружиться с собакой. Закупила мешок корма, обязательно ставила под калиткой плошку с едой и питьем. Но Джек к угощению не притрагивался — все доставалось бродячим котам.
Соседи принимали Машу за очередную эксцентричную москвичку. Явно ждали: поначалу будет всем восторгаться, бродить по горам, рисовать пейзажи, но очень быстро заскучает и смоется обратно в столицу.
Но уезжать ей было некуда. Все сбережения ушли на дом, жалкие остатки стремительно утекали на занавески, постельное белье, постоянный мелкий ремонт. Нужно было искать работу.
Куда только устроишься в курортном поселке? Аниматором, детей приезжих буржуев развлекать? Администратором, по двенадцать часов в день за стойкой, размещать гостей и выслушивать их претензии? В магазин продавцом?!
В Лос-Анджелесе она одно время работала — поющей официанткой. Разносила кушанья, а пару раз за вечер