Путь в Царьград. Бремя русских - Александр Харников

– Ваше величество, я еще раз удостоверился в том, что наш народ нуждается в сильной руке. Увы, парламент на первых порах должен иметь не более чем совещательные функции – у короля должно быть полное право назначать правительство, издавать указы, а также ветировать любой законопроект. Иначе будет то же, что мы наблюдали в первые часы дебатов.

– Чарльз, называйте меня просто Виктором, – ответил я ему, – я еще не коронован, и величеством пока не являюсь. А с вашими мыслями я полностью согласен, у меня ощущения были примерно такие же…

После этого, до самого Парижа, Парнелл с Девоем обсуждали будущее Ирландии и, к взаимному удивлению, подружились. А Стивенс по ходу дела давал мне уроки гэльского, все время приговаривая: «An-mhaith, fear уg!» – «Очень хорошо, молодой человек!»

Когда мы прибыли в Париж, он спросил у Джона и Чарльза:

– Господа, а вот почему человек, который совсем недавно стал учить наш древний язык, вполне сносно на нем говорит, а вы его практически не знаете?

Я сразу же встал на их защиту, сказав, что господа Девой и Парнелл сделали намного больше для Ирландии, чем моя скромная персона, и что их вины в том, что мне языки даются легче, чем им, нет.

Вечером Джеймс Стивенс, Чарльз Парнелл и большинство парламентариев направились в Константинополь. Джон Девой и некоторые из фениев уехали в Брест – не тот, что в Белоруссии, а тот, что в Бретани. Оттуда Девой уйдет на французском почтовом пароходе в Бостон, а его спутники – в Дублин, Белфаст и Корк, готовить Рождественское восстание. Я же и несколько других, под командой Майкла Дэвитта, должны уехать в Бордо, а оттуда на пароходе в Лиссабон и далее на Азоры, куда в ближайшем будущем должны будут прибыть добровольцы, из которых нам предстоит сколотить бригаду Королевских стрелков.

Но неожиданно оказалось, что на этот вечер не было железнодорожных билетов первого класса – а путешествовать вторым королю, пусть и некоронованному, ирландцы не позволили. Пришлось мне задержаться в Париже еще на один день. Стивенс оставил свою квартиру в мое распоряжение, благо места и для меня, и для моих спутников было более чем достаточно.

Вечером я позволил себе полистать третью книгу, которую привез с собой с «Кузи» – путеводитель по Парижу. И на следующее утро я решил посмотреть те части французской столицы, где не успел побывать в прошлый раз – Левый берег и район Сорбонны, а также аббатство Клюни и некоторые другие места.

Конечно, многое в путеводителе еще не существовало или выглядело совершенно по-другому, но общее представление я из него получил.

Рано утром 11 сентября я пошел гулять по бульвару Сен-Мишель. Вдруг из какого-то переулка я услышал пронзительный женский крик. Как ни странно, французы вокруг меня не обратили на это никакого внимания. Только один прохожий осуждающе сказал:

– Дура-баба, не знает, что гулять по этим переулкам опасно.

Я же метнулся в переулок и увидел четверых парижских бандюков-апашей, двое из которых держали за руку какую-то девушку. Один опустошал ее ридикюль, а еще один с вожделением щупал ее за разные места, отпуская при этом циничные остроты, от которых ухохатывались его подельники.

Это они зря так. В моей голове что-то щелкнуло, некоронованный король Ирландии исчез, и на свободу вышло мое «альтер эго» – «второе я» – чемпион «Адмирала Кузнецова» по айкидо. Я даже забыл про ПМ с глушителем, тихо ждущий своего часа в плечевой кобуре. Этих козлов я сделаю просто голыми руками.

Удар, шаг, еще удар ногой – есть еще растяжка в теле – и вот мужик с сумочкой и мужик-лапатель лежат на земле. Этим двоим, пожалуй, лежать придется долго, и не дома на своей кровати, а в больнице или в морге при ней.

Двое других отпустили девушку и потянулись за своими ножами.

«Навахи», – отметил я, в умелых руках вещь довольно опасная.

Я не стал рисковать, Вспомнив про свой ПМ, я выдернул его и – хлоп, хлоп. Еще двое местных уголовников легли на холодные камни парижской мостовой. Все, пора отчаливать. Не хватало еще ажанов, скандала и прочих вещей, которые так осложняют жизнь и отнимают время.

Девица, наблюдавшая за этими разборками, превратилась в библейский соляной столб. Она даже не кричала, а всхлипывала, а глаза у нее были по девять копеек. Я вложил ПМ обратно в кобуру, подобрал сумочку, засунув в нее все, что валялось на земле, и только тогда узнал свою недавнюю знакомую. Это была не кто иная, как Александра Кропоткина.

– Господин Брюсов, это вы? – дрожащим голосом, наконец, сумела произнести она.

– Александра, все в порядке, не бойтесь, – сказал я. – Инцидент исчерпан, месье уже раскаялись в содеянном. И теперь они уже вряд ли когда-либо совершат плохие поступки. Самое главное – с вами ничего непоправимого не произошло?

– Нет, они не успели, – всхлипнула девушка, – хотя их главарь уже сказал, что он будет первый. Вы появились как раз вовремя.

– А как вы здесь оказались? – я взял девушку под руку и поспешил с ней покинуть место происшествия.

– Фрау фон Каула уехала вчера утром по своим делам, – объяснила мне на ходу Александра, – и сказала, что вернется только завтра. Она запретила мне выходить из гостиницы. А я ведь приехала в Париж не для того, чтобы сидеть взаперти. Тем более, что Париж она мне практически не показала.

Вчера я гуляла по Правому берегу, и все было удачно. А сегодня спросила у одного молодого человека, как пройти к Сорбонне, и он меня завел сюда. Это тот, который рылся в моем ридикюле, – и Александра махнула рукой в сторону переулка, от которого мы отошли уже на приличное расстояние.

Потом, когда девушка окончательно пришла в себя, я галантно предложил ей:

– Мадмуазель Александра, если с вами все в порядке и вы не спешите домой, то давайте погуляем по Парижу вместе.

Сашенька довольно быстро оправилась от испуга, и мы несколько часов бродили сначала по левому, потом и по правому берегу, пообедав в знаменитом Café de la Paix. Закончилась наша прогулка пробежкой по знаменитым «большим магазинам», где я, не удержавшись, накупил девушке кучу нарядов и аксессуаров. Когда я привел ее обратно в гостиницу и хотел поцеловать ее руку, она вдруг бросилась ко мне на шею и поцеловала в губы – неслыханно дерзкий поступок для молодой девушки из хорошей семьи, который мне, впрочем, пришелся по душе.

С неохотой оторвавшись от моих губ, она сказала.

– Виктор, если вы напишете моему папа и попросите моей руки, я буду самой счастливой девушкой в мире!

– Сашенька, – ответил я, – обещаю вам, что напишу. Но он наверняка мне откажет. Ведь кто он – потомок самого Рюрика, и кто я?

Сашенька потупила взгляд:

– Виктор, ведь вы же югоросс – а это уже немало. Я же сделаю все, чтобы он сказал «да»! Обещаю.

На этой оптимистичной ноте мы распрощались, и я отправился к Стивенсу, где меня уже ждали мои спутники, пожурившие меня за поздний приход. И действительно, мы едва не опоздали на поезд. Но я помнил чудесные глаза Александры и ее не по годам развитый интеллект. На контрастах мне вспомнились две мои несостоявшиеся невесты.