Обмани, но люби - Ребекка Уинтерз

Белла кивнула:

– Ты снова читаешь мои мысли. Мне сейчас страшно хочется поплавать.

– Еще тебе понадобится полотенце, они лежат в стенном шкафу у тебя в спальне.

– Спасибо.

Дорога не отняла много времени. Войдя в дом, Леон, прежде чем передать обожаемую дочурку няне, осыпал ее поцелуями. Поднявшись к себе, он переоделся в черные купальные трусы. После чего позвонил Берто и предупредил, что на работу сегодня не придет, если только не случится крайней необходимости. По пути к двери он захватил полотенце.

Он не удивился, увидев, что Белла уже ждет его в патио. Она была босиком. Ей не терпелось поговорить, он прочитал это в ее глазах.

– Я рада, что ты это предложил. Мне тоже хочется напоследок подвигаться. Пойдем.

Напоследок? Поведение Данта за столом в самом деле резало, словно ножом.

Они спустились на пляж. Белла сняла халатик и, бросив его поверх полотенца, побежала к морю. Леон лишь мельком успел увидеть бело-голубое бикини. Она выглядела в нем потрясающе.

– Вода теплая, как в ванне! – восхищенно воскликнула Белла, окунаясь в море.

Он подплыл к ней ближе:

– Ты приехала в Римини в самое жаркое время года.

– Неудивительно, что в городе столько отдыхающих. Но это божественно!

В течение следующего часа ей удалось загнать боль вглубь. Белла ныряла и качалась на волнах, а Леон тем временем медленно плавал вокруг нее. Только когда они вышли на берег и растянулись на полотенцах, он решил, что теперь можно обсудить наболевшее. Он повернулся на живот, чтобы видеть Беллу. Она сделала то же. Она и представить не могла, до чего ему по душе была ее природная скромность. Леон искал и не находил в ней ничего такого, что могло вызвать неприятие и помочь побороть влечение.

– Какие мысли приходят в твою умную головку?

– Лесть тебе ничего не даст, тем более что ты и так легко читаешь мои мысли, – пробормотала Белла.

Он повернулся на бок:

– Но не сейчас.

Белла тяжело вздохнула:

– За восемь лет жизни с приемными родителями и Клиффом я многое поняла. Оправданно или нет, но Клифф чувствовал себя преданным собственными родителями. Они должны были найти для него хорошего специалиста, психолога. Когда я увидела выражение на лице Данта, он до того напомнил мне Клиффа, что у меня начались спазмы в желудке.

– Да, новость его явно расстроила.

– Не только эта новость, Леон. – Белла села и обхватила руками колени. – Я увидела маленького мальчика, который когда-то потерял мать и сильно горевал о ней. Твой отец сказал, что он уже взрослый женатый человек и справится с собой, но боюсь, что его мир снова рухнул.

Леон медленно кивнул:

– Если я правильно понял, его привело в смятение именно решение papa тебя удочерить. Можешь назвать это ревностью. В детстве мы с ним оба страдали от нее из-за новой жены отца.

– И теперь все повторяется! Он увидел, насколько твой отец предан моей матери. Когда Саллисто объявил, что намерен удочерить меня, Дант побледнел.

– Я заметил, – проговорил Леон.

– Я вижу только один выход.

– Ты не можешь сейчас уехать!

– Я должна! Разве ты не понимаешь? Пока я остаюсь в Римини, я буду жутким напоминанием о его прошлом. У нас с мамой еще будет время решить, как лучше все устроить. У меня есть карьера, перспективы. Через несколько дней я с головой уйду в работу. Она сможет навещать меня в Нью-Йорке. К тому же, если я уеду, мамина тайна не откроется, и вам не будут угрожать сплетни.

Леон стиснул зубы, затем произнес:

– В твоем рассуждении два слабых места. Первое – Дант все равно уже узнал о твоем существовании. Второе – теперь, когда вы с Люсианой нашли друг друга, она не сможет жить вдалеке от тебя. Я думаю, и для тебя визита раз в месяц будет недостаточно. Так что об отъезде можешь забыть.

У Беллы задрожал подбородок. Его охватило сумасшедшее желание схватить ее в объятия и начать целовать все ее прекрасное тело, но она, видимо, почувствовала опасность, осторожно отодвинулась от него и поднялась.

– Остаться в Италии надолго я не могу. Как ты не понимаешь: Дант будет мучиться! Это нечестно по отношению к нему. Он же не просил ни о чем подобном. Как и вы все, вот только он может не суметь с этим примириться.

Леон встал:

– Он примирится. Это только вопрос времени.

– Не знаю. Я вспоминаю его лицо, и становится так больно. Я должна уехать. В палаццо я сейчас жить не могу, ведь это всегда был дом Данта. Мне ничего другого не остается, как улететь в Нью-Йорк.

– Нет. Пока ты в Римини, ты останешься у меня, подальше от Данта и все-таки рядом с Люсианой.

Белла покачала головой:

Я не могу остаться у тебя… ты знаешь почему. Если я и задержусь еще на какое-то время, то только в гостинице.

Леон не успел ничего сказать, как она попятилась, схватила с песка полотенце и побежала к лестнице, ведущей наверх, к вилле.

Леон еще некоторое время стоял на берегу, ожидая, когда уляжется душевное смятение.

Охваченная паникой, вызванной новыми, незнакомыми для нее ощущениями, Белла вбежала в свою комнату и заперлась в ванной. Она разделась, включила душ и встала под струю воды.

Осуществив свою мечту и отыскав мать, Белла перевернула вверх тормашками свою жизнь и жизнь других людей. Никогда уже все не будет прежним, и это по ее вине!

За считаные минуты жизнь Данта превратилась в кошмар. Теперь Белла не сможет примириться с собой, не предприняв нечто радикальное, способное избавить его от боли.

Она не могла дольше оставаться у Леона. Боже, он же ее сводный брат! И она уже поняла ужасную правду – ее чувства к нему далеко не сестринские. Она не сможет, оставаясь в его доме, противиться желанию.

Высушив волосы, Белла надела единственные джинсы, которые захватила с собой, и блузку цвета хаки. Прежде чем выскользнуть из комнаты, Белла написала записку и оставила ее на туалетном столике. В ней она сообщала, что пошла прогуляться и скоро вернется.

Не встретив никого на пути, Белла снова направилась на пляж. Это был единственный способ покинуть хорошо охраняемую виллу. Она быстро миновала вышку спасателя. Насколько Белла знала, там дежурил один из телохранителей Леона. Но можно было не волноваться об этом – она уже оказалась в общественной части пляжа. Вскоре Белла вошла в один из отелей.

Взяв в вестибюле несколько рекламных проспектов на английском, она направилась к стоянке такси и назвала адрес водителю. Через несколько минут он высадил ее у старинного моста Тиберия.

Мучительно гадая, что делать дальше, Белла перешла реку и попала в исторический центр города. Почувствовав голод, она перекусила в маленьком кафе. Затем она решила поймать такси и вернуться на виллу. Но, поднявшись из-за стола, едва не натолкнулась на Леона, который катил перед собой коляску с Кончиттой.