Опасный поцелуй - Джефф Эбботт

– Я предлагаю уйти чуть в сторону, – сказал Уит. – Может, вспомним о Кори Хаббле?

Пэтси опустила вилку.

– Э, да здесь намечается продолжение сериала.

– Пэтси, если я сейчас пукну, можно будет потом вырезать это из твоей записи? – спросил Уит.

Пэтси выглядела обескураженной.

– Ладно, вырежем столько, сколько понадобится.

Уит оглянулся по сторонам. Поблизости от их столика никого не было – спасибо Джорджи, которая все так устроила.

– Расскажите мне, что вы помните о Кори Хаббле.

– Вызывал раздражение, – хмыкнув, отозвался Тим.

– Грязный маленький панк, – добавила Пэтси.

– Никак не мог оправиться после смерти своего отца, – продолжил Тим.

– Злился на весь свет. – Пэтси, похоже, разохотилась давая краткие пояснения к образу Кори.

– Создавал себе проблемы своими руками, – заметил Тим.

– Баловался травкой, – вспомнила Пэтси. – Знаешь, он ведь околачивался со всякими наркоманами.

– Мне всегда казалось, что он гей. Он ненавидел спорт. – Тим мог восхищаться романами Толстого и тонким австралийским вином «сира», но он так же обожал футбол и рыбную ловлю – приоритеты, намертво закрепленные на генном уровне у большинства мужского населения побережья.

– Он не был геем, – возразила Пэтси. – Он встречался с моей кузиной Мэриан. Да еще так, что им впору было участвовать в скандальном шоу Джерри Спрингера. Пару раз они по-настоящему подрались. Если память мне не изменяет, Мэриан рассказывала, что он как-то трахнул ее – причем длилось это ровно минуту – с выражением невероятной благодарности на лице, а затем влепил ей пощечину. – Она понизила голос: – А еще я слышала, что однажды он мучил кошек, и Люсинда по этому поводу посылала его к доктору в Корпус-Кристи. Правда, это вполне могли быть обычные политические сплетни, поскольку история с кошками отразилась бы на количестве голосов пенсионеров.

– А что вы помните о том времени, когда Кори пропал? – спросил Уит, бросив взгляд на свой обычный заказ: омлет, овсянку с сыром и чесноком, бекон и печенье. – Пэтси и Тим подождали, пока официантка нальет в их чашки свежий кофе и удалится.

– Говорят, что он сбежал, мечтая досадить своей матери – Глядя в тарелку Уита, Тим с похмелья поморщился. – Когда же он не вернулся, в городе решили, что его убили. Возможно, это случилось, когда Кори подъезжал автостопом. А может, он закончил еще каким-то малоприятным образом.

Пэтси кивнула.

– Все знали, что Кори возмущала политическая карьера Люсинды. Он уже потерял своего отца, а теперь и его мать полностью посвятила себя карьере, которая отнимала у нее все время и не давала возможности заниматься домом и семьей. Наверняка он пересекся не с теми людьми – может быть, на острове Южный Падре, в Галвестоне или Мексике, – что и привело его к смерти.

Уит сомневался в том, что Пэтси сдержит свое слово и выключит запись.

– А вы помните, чтобы Кори водил особую дружбу с Джейбсом Джонсом?

Тим сделал вид, что его сейчас стошнит.

– Меня невероятно злит, что Порт-Лео покажут по телевидению благодаря какому-то бывшему борцу, который, цитируя Священное Писание, продолжает качать брюшной пресс.

– Знаете, если моя память с годами не начала меня подводить, Джейбс был последним человеком, который стал бы разговаривать с Кори, – сказала Пэтси. – Я писала об этом в статье, посвященной средней школе.

– Пэтси, ты оказала бы мне огромную услугу, если бы сделала подборку газетных вырезок того времени, когда пропал Кори, – сказал Уит.

– И это все, что ты собирался мне сказать? – Она округлила глаза.

– Все. Так будет у меня эта подборка?

– Именно для этого Бог и создал скромных, отошедших от дел дам, чтобы выполнять в нашей газете нудную рутинную работу. Конечно, будет, но что я получу за это взамен?

– Я позвоню тебе, как только у меня будут предварительные результаты вскрытия, – пообещал Уит.

Пэтси улыбнулась. Кровь умиротворяла ее, словно богиню древних ацтеков.

Клаудия выходила из душа, который принимала после беспокойного четырехчасового сна, когда кто-то постучал в ее дверь. Она накинула халат, замотала свои тяжелые черные волосы в полотенце и посмотрела в дверной глазок. Дэвид.

Последний раз она виделась с бывшим супругом в коридоре здания суда, когда он шел рядом с ней и тихо говорил: «Послушай, Кло, мне очень жаль, что ты сделала это. Ты ведь знаешь, что я по-прежнему люблю тебя». Адвокат Клаудии взял ее под локоть и повел мимо объявлений о розыске, скамеек у стен, секретаря суда, ломавшей голову над выбором напитка перед автоматом с кока-колой, и вышел вместе с ней под яркие лучи осеннего солнца, пробивающиеся сквозь плывущие над бухтой клочки утреннего тумана. Она зашла туда замужней женщиной, а вышла свободной и независимой. Сев в свою машину, Клаудия внезапно разволновалась и чуть не зарыдала, а потом поехала через весь город к дому, который они делили с Дэвидом. И только на середине пути он спохватилась, что больше там не живет.

Но она по-прежнему жила в Порт-Лео, и они оба были полицейскими. Почему бы не схватить эту неизбежно встреч за горло и не встряхнуть ее хорошенько? Она открыла дверь.

– Доброе утро, – приветливо произнес Дэвид Пауэр. Его темно-рыжие волосы сейчас были подстрижены короче обычного. На нем была форма помощника шерифа округа Энсайна, и Клаудия сразу заметила, что стрелки на его брюках разгладились. Раньше она сама заботилась о форме Дэвида, поскольку, если он оказывался на расстоянии менее трех метров от утюга, обязательно обжигал себе руку. Сейчас под глазами у него виднелись темные круги и на щеке после бритья кое-где осталась рыжая щетина.

– Доброе утро. Что случилось? – Давай-ка вот так, кратко и вежливо.

– Просто хотел увидеть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке. Я слышал о деле Хаббла.

– Поспать не удалось, а в остальном все хорошо.

Дэвид переложил свою бежевую ковбойскую шляпу «стетсон» из одной руки в другую.

– Знаешь, если вам понадобится помощь, все мы в управлении шерифа будем рады помочь.

– Спасибо. У нас все под контролем. – Клаудия замолчала, наблюдая, как Дэвид теребит поля шляпы и поглаживает пальцами ленточку.

– У тебя все в порядке на новом месте? – наконец спросил он.

– Да, конечно. – Клаудия понимала, что ему хочется, чтобы она пригласила его войти, но не желала оставаться с ним в этом маленьком пространстве, которым пока ограничилась, чувствуя себя самостоятельной и независимой. В порыве нетипичной для себя застенчивости она плотнее запахнула свой халат.

– Господи, Кло, я ведь видел твое тело и раньше. Помнишь остров Падре? – голос Дэвида прозвучал глухо.

Свой медовый месяц они провели на Южном Падре – самом большом и самом красивом острове в длинной цепочке техасских барьерных островов; к сожалению, это был единственный момент во всей их супружеской жизни, когда они смогли провести целую неделю вдали от надоевших им семей, без сообщений об автокатастрофах, ночных кражах со взломом и наложении штрафа за превышение скорости. Дэвид любил вспоминать остров Падре, как будто коктейль «Маргарита» со льдом, от которого ломило зубы, ярко-оранжевые закаты и бурный секс могли послужить основой на всю оставшуюся жизнь.