Как мы нашли тебя - Дж. Т. Лоуренс

дорожки рядом с фургоном, дверь скользит в сторону, и на них налетает гигантский мужчина, мясистые руки выдавливают воздух из ее легких. Кейт задыхается. Они еще не до конца поняли, что происходит, но уже борются внутри машины. Другой мальчик, светловолосый, в смятении. Ему крикнули, чтобы он запрыгивал внутрь. Дверь захлопывают. Из света во тьму, как-то так.

Как-то так свет в ее сердце тухнет. Ее окружает лишь тьма, а в ушах стоит напуганный плач. Плачет она. Кейт уже знает, что больше не увидит свою мать, своего отца еще тридцать два года. По крайней мере уже не так. В плохо освещенном фургоне лицо светловолосого мальчика-приманки искажают молчаливые слезы.

Лицо, которое она так хорошо знает.

Это причиняет такую боль.

Ее Мармелад. Джеймс.

Кейт сгибается пополам. После всех этих лет горе все так же сильно.

— Желаете сделать передышку? — спрашивает серый доктор.

— Нет, — отвечает Кейт. — Нет.

Это пытка. Она хочет, чтобы все закончилось. Слезы текут из ее носа, она слепо шарит в поисках платка. Доктор Вогз передает ей платок.

— Это настоящее? — спрашивает она, имея в виду платок.

— Тут все настоящее, — отвечает доктор.

— Он был просто ребенком. Таким же невинным, как и мы.

— Что они с ним сделали?

— Использовали как приманку.

— Мне так жаль, что это произошло.

Она снова задыхается, пытается сдержать позывы к рвоте. На всякий случай снимает визигоги.

— Мне жаль, что это произошло с вами обоими.

— Это случилось с сотнями, таких как мы.

— Сейчас все уже в прошлом.

Кейт сглатывает слюну снова и снова, пытаясь не дать желчи подняться.

— Как такое вообще можно пережить?

— Все возможно.

— Я в один миг потеряла обоих родителей и своего брата-близнеца.

— Они совершили ужасную вещь, похитив вас.

— Я пошла к ним.

— Вам было два года.

— Я подошла к ним. А Сэм пошел за мной.

Доктор передает ей стакан воды.

— Вы вернули их назад, — замечает она. — Ваших родителей. В конце концов.

— Было уже слишком поздно.

— Они всегда будут вашими родителями.

— Я этого не чувствую. Слишком поздно заполнять черную дыру.

— Естественно испытывать паранойю по отношению к собственным детям после того, что вам пришлось пережить.

— Я продолжаю думать об этом, — Кейт залпом пьет воду. — Я продолжаю думать, что кто-то хочет их забрать.

— Конечно же, вам приходят в голову подобные мысли.

— Это глупо. Но я не могу избавиться от этих мыслей. Кто хочет их забрать?

— Это не глупо.

Доктор дает Кейт несколько минут, чтобы успокоиться.

— Это та травма, которая мешает вам жить?

— Эта и другие.

— Которая самая худшая? Которая заставила вас направить заряженный пистолет на сына?

Кейт не рассказывала об этом. Должно быть, это сделала Кеке, чтобы добиться срочного приема. Слова повисли в воздухе, причиняя ей боль.

— Расскажите мне, что произошло.

— Это было четыре года назад, в клинике «Генезиса».

Происходит множественный флешбек, словно сменятся кадры, снятые винтажной камерой: шик, шик, шик. Кейт видит, что ее родители похитители лежат мертвыми на полу в главной комнате, их будто казнили. Кровавое пятно в форме кометы на бежевом ковре. Она ощущает сильное падение во время аварии на мотоцикле Кеке, когда она подумала, что они с Сетом, после того как только что нашли друг друга, умрут. Затем водителя «Альба» застрелили в голову, прямо перед ее лицом. Она находилась достаточно близко, что ее забрызгало его кровью. Бешеная обезьяна на цепи. Нигерийская банда, причиняющая боль старой, прыгающей гиене. Дерганый парень, на взводе из-за «Ньяопе» или «Белого Лобстера», облизывающий грязные зубы, кладущий револьвер ей на ладони. Она видит мужчину, изображающего из себя Эда Миллера, видит его мертвое лицо, ободранное о лобовое стекло. Изломанное тело настоящего Миллера показывается на виду, когда распахивается багажник автомобиля.

А затем Маутон. Убийца с обожженной рукой. Мужчина, наводнивший ее сны.

Глава 21

Детское одеяльце

Марко проверяет свои выигрыши в тайском казино и свою ферму кликджекинга в Онтарио, а затем следует по зацепкам, которые накопал в течение последнего часа. Первым делом он навел справки о подозреваемом — Ланди — обвиняемом в убийстве своего сына. Если у мужчины есть секреты, Марко сумеет их отыскать.

Пока ничего. Никаких задокументированных случаев проявления жестокости или насилия. Никаких записей о правонарушениях за исключением полицейского отчета из кампуса двадцатилетней давности. Незначительный инцидент, связанный с совершением вандализма против университетской статуи — некий вид политического протеста. Учреждение не выдвинуло обвинений, и даже, если бы выдвинуло, запись о правонарушении уже к этому времени удалили бы. За исключением этого, Марк Ланди казался абсолютно скучным человеком. Студент средней успеваемости, построивший непримечательную карьеру в области продаж данных, женился на своей юношеской любви, завел ребенка. Его профиль на «Flittr» рисует ту же картину: сторонник Африки с пивным пузом, играет в крикет по средам и ищет в сети по выходным мягкое порно. Ходячее клише.

Кеке считает, что он невиновен, и Марко склонен согласиться. Хотя возможно, что у мужчины есть не диагностированное ментальное расстройство: что-то, что просто приводит к тому, что у него в мозгу щелкает невидимый переключатель. У Марко сложилось ощущение, что это не тот случай. Ранее не было ситуаций с проявлением насилия, никакого издевательства в социальных сетях.

Это мог быть несчастный случай. Сети известно, что несчастные случаи происходят постоянно. Только в этом году произошло свыше сотни тысяч смертей при участии летательных аппаратов «Волантер». Такое случается, когда люди не доверяют беспилотной технике и считают, что справятся с управлением лучше.

Удовлетворенный тем, что выяснил все с Ланди, Марко вращается на своем кресле и позволяет голоэкранам за своей спиной потухнуть. Он решает попрактиковаться с набором слов при помощи глазного имплантанта, и всплывают новые экраны. Он отключает визуальное отображение поисковых результатов. Он не хочет видеть фотографии сцен преступлений по данному запросу.

В 2019 году АНК внедрила очень простую веб-цензуру — под названием «Детское одеяльце» для тех, кто о ней знает — она убирает из поиска все результаты, которые они считают «сложными» для восприятия горожанами. Сюда входят новости о протестах, касающихся сферы оказания услуг, критика правительства и очевидные вещи-триггеры, связанные с убийствами, изнасилованиями, суицидами. Все еще есть и плохие новости, но теперь их воспринимают как «лучшие» новости. В частных электронных письмах они поздравляют друг друга с успехом инициативы, приводят статистику, доказывающую, что это хорошо для общего морального настроя в стране. Они отказываются признавать это цензурой. В конце концов, они не блокируют плохие новости, они просто манипулируют поисковыми алгоритмами, чтобы результаты было сложнее найти. Знающие Хактивисты и новостные