Корректировщик - Ян Бадевский

— Тебе об этом знать не положено.

— Угадал?

— Допустим, — уклончиво ответил громила.

— Константин Федорович знает о драке, — пояснил я, делая глоток из своей чашки. — А откуда знает? Вряд ли постоянно за мной или девочками следит. Колебания взвеси? Это говорит о факте применения силы, но не о реальных возможностях того, кто ей пользуется. Значит, старик должен был видеть репортаж с места событий. А это — записи с камер. Думаю, вы их спрятали в ближайшем сосняке. На склоне дюны.

— Усложняешь, — хмыкнул Кротов. — Камеры на склоне действительно есть. Но обзор с них — не очень. Картинка размытая и вообще… Я наблюдал за вашей возней через спутник.

Ловкость рук.

И никакого мошенничества.

Плюс один человек, ставший свидетелем восстания из пепла волхва Ярослава. А ведь в их мире такого не бывает. Расслабились вы, батенька. Неровен час — окажетесь в застенках какого-нибудь Приказа. Или канцелярии.

Браться за ум.

Шифроваться.

Если уже не слишком поздно…

— Не сцы, — добродушно произнес Кротов, словно прочитав мои мысли. — Я тебя сдавать не собираюсь. Меня, знаешь ли, клановая присяга связывает. И личные обязательства перед твоим дедом.

— Чего не скажешь о ней, — небрежно киваю в сторону Лизиной каюты.

— Ошибаешься, — охранник погрозил мне пальцем. — Лиза может сколько угодно издеваться над тобой, но причинить настоящий вред не осмелится.

— Интересно — почему?

— Отгребет по полной, — доверительным шепотом поведал Кротов. — Изгнание, лишение привилегий, титула и наследства. Отстранение от Источника.

— Как это?

— Очень просто. Глава рода в ранге Мастера и выше имеет право на ритуал отлучения. В особых случаях, разумеется. Такое случается нечасто.

Еще бы.

Нужна веская причина, чтобы добровольно отказаться от денег, роскоши, общественного положения и всевозможных привилегий, дарованных Московским Урядом.

Что ж, успокоил.

Не хочется выводить Лизу из игры… радикальными способами.

Мне-то она — никто.

Так мы и провели с начальником охраны несколько часов, болтая о всякой всячине, попивая эспрессо и поглядывая на земной шар под ногами. Антон Георгиевич оказался приятным собеседником — неглупым и добродушным. Первое впечатление обманчиво, да.

Позавтракать я не успел, так что мы подкрепились горячими бутербродами. Сыр, ветчина и помидоры с огурцами нашлись в закромах воздушного корабля. В одном из шести громадных холодильников, напоминающих комнаты с климат-контролем для пингвинов. В камерах поддерживалась разная температура, все продукты были сгруппированы по срокам годности и условиям хранения.

За всё время путешествия пилот и навигатор не проронили ни слова. Друг друга они понимали на интуитивном уровне, общались чуть ли не знаками. Пример слаженной работы двух профессионалов. А вот Лиза выбралась из каюты. Видимо, почуяла запах бутербродов. Завтракали мы в атмосфере холодной отстраненности. Разделавшись с доброй половиной наших припасов, девушка вновь скрылась за дверью.

Мне оставалось лишь пожать плечами.

К десяти утра мы прибыли в Бийск. Кротов распрощался с нами тепло, пожелал удачи и не хворать, а затем легко взбежал по пандусу в утробу кланового дирижабля. Пандус тут же прирос к белому брюху корабля, слившись с общим фоном. Закрутились пропеллеры, и аппарат начал плавно подниматься в безоблачное сибирское небо.

База, на которой мы совершили посадку, раскинулась сразу за железнодорожным вокзалом. Идти долго не придется, что радует. Я бы прогулялся по городу с превеликим удовольствием — до отправления поезда еще добрых полтора часа. Вот только одному бродить неохота, а Лизу не назовешь приятным спутником.

Из вещей у меня — заплечный рюкзак.

Люблю ездить налегке.

У Лизы — клетчатый дорожный чемодан на колесиках, красный баул литров на шестьдесят и матерчатый заплечный мешок. Ах да, еще и второй чемодан на колесиках. Оба с выдвижными ручками, кожаные и дорогие. Не побоюсь этого слова — гламурные.

— Помочь? — киваю на чемоданы.

— Такси вызову.

От места нашей высадки до вокзального перрона — метров триста. Пожимаю плечами снова и бреду в сторону ближайшей кафешки. Уж лучше провести время с местными алкашами, пожирая шаурму и разогретые в микроволновке пирожки с ливером, чем с этой неадекватной стервой.

Образовательные системы Империума и Сёгуната очень похожи. Ничего удивительного в этом я не вижу — именно японцы первыми додумались открывать для детей аристократов специальные учебные заведения. И разделили школы на младшую, среднюю и старшую ступени. Первые считаются обязательными, третья — по желанию. До этого были додзё и неудачные попытки интегрировать одаренных в престижные лицеи. Додзё — у японцев, лицеи — у нас.

Теперь всё просто.

Обделенные сверхспособностями простолюдины учатся в базовых и общеобразовательных школах. По девять и двенадцать лет. У мещан есть свои лицеи, гимназии, колледжи и техникумы. Крепостные занимаются в приходских и помещичьих классах. Никто не заморачивается тем, чтобы разрабатывать для смердов специальные программы — это низший класс, созданный для работы в полях, теплицах и гидропонных оранжереях. Каста грязи.

Если честно, не понимаю, что будут делать крестьяне в ближайшие десятилетия. Робототехника стремительно развивается, нейросети умнеют, автоматизация проникает во все сферы. Думаю, крепостное право в итоге отменят, а сельчан начнут переучивать. Вероятно, им даже выдадут паспорта и разрешат въезд в городские агломерации. Империум процветает, я не исключаю внедрения пособий и льгот. Это лучше, чем разводить преступность в трущобных кварталах.

Вернемся к школам.

Старшая ступень для стихийников — это три курса обучения. С триместрами и промежуточными экзаменами. Почти универ. Дальше — поступай в академию, если захочешь. В стране академий мало, конкурсы на поступление — сказочные. И это с учетом скромного количества одаренных. В любой стране мира люди со сверхспособностями — это примерно пять процентов от общего числа граждан. В Японии данный показатель достигает семи процентов, в России — шести. Это много, учитывая плотность населения данных стран. В Конфедерации подсчеты вести сложнее, поскольку нет централизованного правления, а практикуется некое подобие демократии. Ну, и территории, входящие в состав ОК, обладают сравнительной автономией и ведут собственную статистику.

Идею вы поняли.

Школ мало, но уровень образования в них чрезвычайно высок. И есть специфические предметы, заточенные под стихийников. Да, забыл сказать. Обучение в некоторых школах позволяет набрать дополнительные баллы при поступлении. Опять же — лишь в некоторые академии. При наличии договоренностей. Четыре Столпа славятся тем, что выпускники комплекса получают шанс на поступление в престижный Некроситет. Весьма некислый шанс, доложу я вам.