Пафнутий - Иоанна Хмелевская

Один из людей вдруг быстро ушел с полянки. С треском, таким же громким, какой подняли кабаны, продрался сквозь заросли и вышел на шоссе. Через минуту оттуда послышался его голос. Тогда второй человек тоже поднялся с пенечка и, продравшись вслед за первым, исчез из виду.

Сороки не стали медлить. Двумя молниями вспорхнули с дерева, подхватили две какие-то маленькие и действительно очень блестящие штучки и стремглав умчались.

Марианна от нетерпения не просто подгоняла Пафнутия, а даже подталкивала его лапками.

– Ну скорей, скорей! Начинайте же! Хочу видеть, как выглядит уборка!

– Нельзя же так с бухты-барахты! – нерешительно возражал добродушный мишка. – Надо сначала все разведать, выяснить, уточнить.

Марианне же не терпелось.

– Нет, пора начинать, нельзя медлить. Сам сказал – ближайшая яма уже засыпана, придется мусор таскать в дальнюю. Сороки уже начали, я тоже хочу!

Пришлось Пафнутию отказаться от обычной осторожности и вылезти на полянку.

Выйдя на полянку, Пафнутий внимательно осмотрелся. На этот раз она оказалась усыпана каким-то другим человеческим мусором, не похожим на все, с чем зверям уже приходилось иметь дело. Разумеется, все эти разбросанные предметы издавали весьма неприятный запах, но вполне переносимый; куда им было до того, который распространяла вонючая жестянка. И еще одна особенность бросилась в глаза наблюдательному медведю. Часть мусора люди оставили на каком-то большом полотне, и Пафнутий сразу сообразил так его вместе с полотном и оттащить в мусорную яму, быстрее будет. К той же мысли пришел и наблюдавший за ним сверху дятел. Слетел с ветки и помог медведю, собрав клювом вместе все четыре угла полотнища. Ухватив зубами за все четыре конца, Пафнутий бодро поволок образовавшийся тюк к мусорной яме.

Марианна, осмелев, выскочила на полянку, схватила какой-то валявшийся на траве предмет и бросилась вдогонку за Пафнутием. Очень не любивший сорок дятел из вредности высмотрел самый блестящий предмет, сияющий в солнечных лучах просто ослепительным блеском, схватил его клювом и, с некоторым трудом приподняв, порхнул над головой Пафнутия, опередил Медведя и первым бросил в яму свою добычу. На Полянку вышли кабаны и барсук.

И тут звери и птицы услышали отчаянный крик оставленного на страже зяблика: – Возззврррращщщщщаются!

Крик словно подстегнул замерших было на мгновение Пафнутия и Марианну.' Прибавив скорости, они поспешили побросать в яму свои ноши. Дятел опять взлетел на высокую сосну, барсук и кабаны попятились в кусты, где нечаянно наступили на Ремигия, который из осторожности не торопился вылезать на открытое пространство. Лис Ремигий умел бегать очень быстро, куда там Пафнутию или Марианне, но сегодня известие о нашествии людей застало его на другом конце леса, так что к полянке он добрался позже других и, по своему обыкновению, выжидал развития событий. Похоже, их развитие доставляло ему особое удовольствие, потому что он не покинул своего поста, даже когда его немного придавили, только зашипел от боли и продолжал наблюдать за тем, что происходило на полянке.

Глядя на осторожного лиса, который и не думал убегать, остальные звери тоже осмелели и попрятались неподалеку. А лис совсем расхрабрился и подкрался поближе к людям, чтобы лучше слышать, о чем те говорят.

Остальные звери, не знающие человеческого языка, с недоумением наблюдали за непонятным поведением людей. Те почему-то неподвижно стояли посередине полянки и ничего не делали. Даже не переговаривались, вроде как оцепенели и онемели. Но вот один из людей что-то крикнул.

– Что он сказал? – осторожно ткнула копытцем Ремигия Клементина. Надо же, даже пугливая косуля здесь!

– Что случилось? – спросил Пафнутий, осторожно сопя за спиной переводчика лиса. – Я так и не понял, что они делали на полянке и зачем вернулись.

Ремигий ни слова не сказал, только принялся тихонько хихикать. А люди на полянке устроили целое представление, будто специально для Марианны. Сначала разбежались в разные стороны, осмотрели всю полянку, потом опустились на четвереньки и принялись шарить в траве, заглядывать под кусты и сухие сучья. При этом очень нервничали, что моментально почуяли звери. И еще звери поняли – люди что-то ищут на полянке, вон как обшаривают все вокруг! Но что же произошло?

Вместо того чтобы перевести зверям слова людей, Ремигий только сильнее хихикал себе под нос. Уж он-то, знавший привычки и обычаи людей, давно во всем разобрался. Но вот с Ремигием произошло что-то странное. От смеха у него слезы покатились из глаз, и он принялся валяться по траве, дрыгая лапами.

– Успокойся сейчас же! – гневно прошипел на него барсук. – Возьми себя в руки и объясни, что происходит!

Ремигий, продолжая валяться по траве, откатился подальше от полянки и там сел, все еще плача от смеха и вытирая слезы лапами. Говорить он еще не мог. А звери уже собрались вокруг. Опоздавшие спрашивали других, что такое с лисом, не укусил ли его кто.

Но вот лис частично обрел способность говорить, правда от этого особой пользы зверям не было, ибо лис испускал только ничего не проясняющие возгласы типа: «Ой, не могу!», «Ой, лопну от смеха!» и «Такого свет не видел!»

– Пафнутий, а ну-ка дай ему в ухо, чтобы успокоился! – гневно потребовала нетерпеливая Марианна.

– Правильно! – поддержал ее сердитый барсук. – Пусть успокоится и толком скажет, что происходит!

Пафнутию и самому не терпелось поскорее узнать, что же делают люди на полянке, но он был слишком мягкосердечным и вежливым, поэтому не дал лису в ухо, а просто приподнял его за загривок, легонько встряхнул и посадил на траву. Причем посадил не на сук какой-нибудь, а на мягкий мох. Это помогло Ремигию прийти в себя.

Лис обеими передними лапами вытер слезы, еще парочку раз фыркнул от смеха и приступил к переводу людской речи на звериный язык.

– Они говорят – их обокрали. Оставили свои вещи в совершенно безлюдном месте, отлучились на минутку, а какие-то злоумышленники успели все вчистую подмести. Глазам своим не поверили, подумали, может, вещи в траве затерялись. А еще подумали – может, у них что с глазами, плохо стали видеть, а вещи просто закатились куда-то. Говорят – воров должно быть много, одному ни в жизнь не унести всего за раз, а на второй раз у него времени не было. Пафнутий, ты гений!

Честно говоря, похвала не обрадовала Пафнутия. Скромный и добросовестный по натуре, он отдавал себе отчет в том, что теперь не сможет извлечь людские вещи из глубокой ямы, которую сам же так старательно вырыл с помощью кабанов. Правда, он еще не успел решить, надо ли вещи возвращать. Вот, оказывается, это не мусор, а какие-то очень ценные для людей вещи.

И медведь растерянно поглядел на своих первых советников – выдру и барсука.

Марианна без слов поняла сомнения друга, сама же ни секунды не колебалась.

– Ни в коем случае! – категорически заявила она. – Так им и надо!