Тень невидимки - Андрей Ильин

— А этот такой откуда?

— Этот? С асфальта. Вишь, как перемолотило беднягу. Просто в фарш. Как специально переехали…

Может, и так. Нужны были подробности, которые знала, должна была знать, следственная бригада, ведущая расследование ДТП.

И к ним забрел въедливый до занудства журналист, который был из Москвы.

— На хрена тебе ДТП? Это же скучно. Ах, задание редакции… А хочешь тройное убийство с отягчающими? Там такие отягчающие, ну просто пальчики оближешь. Нет? ДТП? А где? На Заводской? Ну, было такое дохлое дело. Голимый висяк. Шел себе человек, никому не мешал, а его «КамАЗ» переехал. Ничего интересного. С полгода дело повисит, а потом мы его по-тихому спишем. Может, тебе лучше расчленёнку? У нас классная расчленёнка есть, просто супер. Мужик тёщу свою пять дней ножовкой в ванне пилил. Вначале она его лет десять пилила, а потом он ее. Я бы его вообще отпустил по совокупности, жаль нельзя… Кто в «КамАЗе» был? Хрен в пальто. Может, не один, может, два хрена. Вышли из пивнушки, идти лень было, вот и угнали грузовик. И въехали. У нас такое часто. Может, тебе лучше педофила подогнать? У нас была парочка. Мы, конечно, не столица, но от жизни не отстаем. И у нас такие эпизодики имеются. Вот недавно… Правда, когда дело распутали, оказалось, что девице двадцать пять лет, но он-то думал, что тринадцать! Так что — чистый педофил-извращенец. Нет? Пальчики? А вот это хрень какая-то — не было в «КамАзе» отпечатков, только водителя. Черт его знает почему. Может, угонщик в перчатках был. И окурков не было. Вообще ничего. Стерильная кабина. А хочешь скотоложество? Для своих берег, ей-богу! С отягчающими. Там та-акие отягчающие!.. Но тебе отдам, потому что ты, хоть из столицы, а пацан нормальный, вон какой стол выставил на весь отдел. Да что ты всё про этот «КамАЗ»? Бросили они его. Переехали и тут же бросили. Никто их не видел. Они там на пустырь завернули и слиняли по-тихому… Ну, я же говорю, висяк. Ты лучше про маньяка напиши. С отягчающими. Был у нас один, причиндалы свои показывал. Подкараулит жертву, распахнет плащ — нате, любуйтесь! Да кабы детям, нет — строителям. Хрен его знает, почему им. Возбуждали они его. Проберется на стройку, встанет подле вагончика прораба и давай свое кино крутить на все четыре стороны. И аж глазки закатывает от удовольствия. Я же говорю — извращенец! Отягчающие при чем? Так отягчающие ему строители навешали, когда поймали. Нет, не надо? Ну, ладно…

Больше ничего путного следователи рассказать не могли.

А кто мог? Был один человечек…

Начальник Службы безопасности возвращался в машине домой с работы. Навсегда. Потому что больше появляться в офисе не собирался. В кармане у него лежал билет в теплую страну. Он ехал, размышляя о пляжах, мулатках и счетах в чужих банках в твердой заокеанской валюте.

Вдруг наперерез его машине ринулся борзый дэпээсник. Ну, или слепой на оба глаза, потому что номера смотреть надо, прежде чем палкой махать.

Водитель притормозил. Опустил стекло. Зачем конфликтовать с законом по пустякам, если он это будет делать по-крупному?

— Чего надо, командир?

— Нарушаем.

— Кто? Я?

— Вы, гражданин. Знак видели — переход.

— Где?

— Да вон же, вон. Здесь, понимаете, школа, а вы превышаете скоростной режим.

— Ладно, понял командир. Учту. Всё, я могу ехать?

— Нет. Мне необходимо осмотреть вашу машину. Рейд у нас.

— Чего-чего?

— Рейд. — И тихо доверительно добавил: — Сегодня из колонии строгого режима совершили побег два опасных преступника. Вот их ориентировки, — махнул он в воздухе какими-то листками. — Есть приказ осматривать салоны и багажники машин.

Хотел было начальник Службы безопасности плюнуть и уехать, но лишние разборки ему теперь были ни к чему.

— Ладно, гляди по-быстрому. — Потянул рычаг, багажник открылся.

Дэпээсник сунулся внутрь. И вдруг обеспокоенно спросил:

— А это… это чего у вас?

Водитель напрягся… А что там может быть? Черт, а вдруг что-то… Он выбрался из машины, подошел вразвалочку.

— Ну, чего ты там увидел?

— Да вон же! — возбужденно показал дэпээсник. — Да ведь это же!..

Водитель наклонился. А дальше… Дальше произошло что-то непонятное. Что-то невозможное! Его шеи коснулись два электрода, по ним метнулась синяя молния и… всё. Темнота.

Дэпээсник легко закинул тело в багажник, ткнул ему в руку, прямо через рукав, иголку шприца-тюбика, захлопнул дверцу, сел за руль и поехал.

Когда начальник Службы безопасности очнулся, была уже ночь.

— Ты что, мент, творишь! — по инерции заорал он, пытаясь нащупать мобильный телефон, чтобы позвонить куда надо и урыть этого олуха по самую кокарду.

Но нащупать мобильный не получилось, потому что он не смог поднять даже руку. Он сидел на стуле, прикрученный к ножкам и спинке скотчем. Дэпээсник не прятал лицо, спокойно наблюдал за ним. Начальник Службы безопасности понял всё и сразу, потому не только в офисах штаны просиживал, а и на боевые ходил. Давно, но ходил! Амба! Пушной зверек!

— Я могу надеяться уйти отсюда? — всё же не удержался, спросил он.

— Конечно! — заверил его дэпээсник. — Всё расскажешь и пойдешь. Ножками. Оно мне надо…

Начальник Службы безопасности кивнул, хотя не поверил, потому что на лице похитителя не было маски.

— Врешь…

— Вру! — легко согласился похититель.

— Тогда зачем мне что-то рассказывать? Если один хрен…

— Потому что всё равно расскажешь. Ты же знаешь, ты же не мальчик, ты служил.

Да, служил. И знал. Знал, как в боевых условиях потрошат взятых в плен языков. И как те вначале молчат, а потом не молчат. Никто не молчит!

— Ну что, будем говорить? Или… говорить чуть позже? — Лжедэпээсник вытянул из кармана какую-то бумагу. Билет на самолет. На завтра. — Канары… Хорошее место — море, пляжи, девушки, — вздохнул он. — Вчера позавидовал бы тебе. А сегодня нет. — И порвал билет в мелкие клочки. После чего достал кусачки. — Пальцы у тебя холеные, — сказал, оттопыривая в сторону от ладони его мизинец. — Хоть маникюр наводи. Давно ты службу не тянул, забурел. — Вложил мизинец в кусачки. Чуть сдавил. Не сильно, но так, что лопнула кожа и на бетон закапала кровь.

— Не надо, — сказал Начальник Службы безопасности.

Он понимал, что всё расскажет. Если не теперь, то через полчаса точно, но уже потеряв пальцы и самообладание, потому что будет выть, корчиться, пускать слюни, умолять о пощаде и заляпывать мокрым и вонючим штаны. Зачем умирать так… Так больно и неэстетично…

— О чем я должен тебе рассказать?

— О «Хозяине». Где он?

— Не знаю. Никто не знает.

Резидент не поверил. Не мог поверить. Не должен был.