Разбитые маски - Анна Малышева

– У женщины, но не у Ирины, – автоматически повторила Ольга. – Я правильно поняла?

– Да. Он так сказал.

– Кто она?

– Не знаю. Я сказала все. – В голосе послышалась мольба. – Ты же понимаешь, что я не могла тебе передать такое. Он мог даже не просить об этом! Я попыталась уговорить, чтобы он не вел себя так безобразно, тогда он просто повесил трубку. И не звонил целый месяц, почти до апреля.

– Он звонил несколько раз?

– Три раза, – моментально ответила Маша. – В конце февраля, в конце марта и потом еще в мае. И каждый раз говорил одно и то же, что скоро вернется, что запутался в своих чувствах.

Последние слова она произнесла так, будто просила прощения за брата. Ольга поймала себя на том, что тоже кусает губу, повторяя дурную привычку Маши. Она невольно улыбнулась, и это ее поразило. Она, значит, еще может улыбаться? Услышанное не напугало ее, даже не слишком удивило. Она уже ждала чего-то в этом роде. Неужели ждала?

– Попробуй его простить, – попросила тихо Маша. – Попробуй… Мужчины, они иногда…

Ольга положила трубку и задумчиво посмотрела на телефон. Хотела она знать то, что узнала теперь? Ее предупреждали. Она знала, что рискует, добиваясь правды. Виталий так и сказал.

В коридоре зазвучали шаги, Виталий вошел в комнату. Ольга пожала плечами, едва встретив его взгляд:

– Какой же ты гад!

Она по-прежнему говорила спокойно. Не волновалась, не плакала, не жаловалась. Илье бы это понравилось. Или нет? Он ведь не любит железных леди.

– Ну, знаешь ли, мы квиты, – ответил он, не глядя ей в глаза. – Давай ложиться, я смертельно устал.

– Ты хочешь развестись? – спросила она. – Я готова.

– Я об этом не говорил.

– Но ты прожил с какой-то женщиной четыре месяца и за это время даже ни разу не позвонил. Я не сержусь, что ты был с ней. – Она с удивлением поняла, что не лжет. – Я сержусь только, что ты так отнесся ко мне. Ты же понимал, что я могла вообразить… Как переживала… А что в итоге? Гора родила мышь. Так мучиться, так ждать… И обнаружить, что у тебя просто не хватило мужества признаться в маленьком грешке.

– Повторяю, мы квиты. – Виталий уже начинал перестилать постель. Он снял и бросил в угол совсем еще чистые простыни. Ольга отметила это – он никогда не проявлял такую заботу о чистоте белья. Не потому ли, что на них спал Илья? Как будто дело в простынях!

– Ты как будто дожидался, когда я не выдержу, сломаюсь, пойду по твоему пути. – Она говорила это, доставая из шкафа чистое белье. Ее почти забавляло, как буднично они занялись делом. Обычный вечер, небольшая супружеская размолвка. – И тут же объявился. Странно, ты так удачно выбрал время! Невозможно поверить, что это простое совпадение!

– Но это так. – Он разгладил последнюю складку на простыне и выпрямился. Глаза у него закрывались сами собой. – Оля, у меня есть предложение. Давай ляжем спать, а завтра начнем все сначала.

– Что именно?

– Все. Нашу жизнь. Я забуду об Илье, ты – о том, что я натворил. Я готов признать, что моя вина больше твоей. Признаю что угодно. Но пойми, если мы не забудем эту историю, нам придется расстаться.

«Я только хочу сказать, что хорошие браки распадаются с такой же скоростью, как и скверные», – услышала она голос Ильи. А потом голос своей матери. Та повторяла фразу, которую Ольга часто слышала от нее, с самого раннего детства. «Каждый день случается что-то хорошее и что-то плохое. Нужно только уметь отличать одно от другого».

Эта фраза въелась в память как некая аксиома, но Ольга никогда особенно не задумывалась над ее смыслом. Казалось, он лежит на поверхности, но только сейчас она поняла, что именно хотела сказать ее мама. Хорошее иногда кажется плохим, и наоборот. Если суметь различать эти вещи, жизнь станет более простой.

Виталий, не дождавшись ответа, улегся в постель. Некоторое время он молчал, потом попросил погасить свет. Ольга щелкнула выключателем и вышла на кухню.

Розовый халат висел на спинке стула. Она взяла рукав, слегка пожала его, будто здороваясь со старым другом. «Прошлой ночью я согрешила с Ильей. Кажется, так это называлось в старину. Хорошо это было или плохо? Потом он меня бросил. Может, это тоже к лучшему? Или все-таки нет? Вернулся Виталии, и это было хорошо… До тех пор, пока я не узнала всей правды Кажется, этот день побил все рекорды по „хорошему и плохому“. И мне никогда в этом не разобраться».

Она приняла трудное решение – ни о чем его больше не спрашивать. Виталий предлагал все забыть, но это ей не подходило. Забыть и молчать – это разные вещи.

Утром, когда Ольга готовила завтрак, Виталий заметно повеселел. Он то и дело поглядывал в ее сторону, будто дожидаясь неприятных вопросов. Не услышав ни одного, с аппетитом принялся поглощать омлет. Она поставила перед ним тарелку с добавкой, подвинула ближе пряники (купленные Ильей). Слегка нахмурилась.

– Странно, – заметила Ольга. – У тебя небывалый аппетит.

– Что тут странного? – ответил он. – Ты вкусно готовишь, вот и все.

Ей хотелось спросить, неужели его возлюбленная была настолько плохой хозяйкой, что жесткие пряники и банальный омлет вызывают подобный восторг. Но Ольга сдержалась. «Если я опущусь до таких замечаний – значит, ревную. А разве я ревную? Совсем нет. Просто хотелось бы услышать человеческое объяснение. И не от Маши, от него самого».

Пока же они говорили совсем о другом.

– Ты идешь в лицей? – спрашивал Виталий. – Сколько у тебя уроков?

– Уроки у меня были в феврале, – отвечала она, не в силах удержаться от сарказма. – Сейчас июнь, занятия давно кончились.

Он как будто пропустил это мимо ушей. Стал говорить о своей работе. Оказалось, что место, которое он потерял из-за своего исчезновения, было не таким уж желанным. Сейчас он нашел вариант намного лучше. Может приступить сегодня же, после полудня, ознакомиться с местом, освоиться. А уж всерьез начнет работать с завтрашнего дня.

Ольга даже не спросила, в чем будет заключаться его новая работа. Неожиданно она поняла, что ей все абсолютно безразлично. Это ощущение ее напугало.

– Наверное, мне сегодня придется задержаться, – говорил он, роясь в шкафах и нервно отыскивая чистые рубашки, белье, брюки Во время ремонта все вещи были свалены в кучу и перепутались. Виталий с раздражением снимал вешалки, срывал и бросал на пол зимние вещи.

Ольга спокойно следила за ним, как будто он рылся в чужих шкафах. Прежде она бы впала в депрессию из-за того, что не приготовила мужу чистую рубашку. Теперь ей было все равно.

– Куда подевались мои светлые брюки? – раздраженно спросил он. – Ничего не найдешь!

– Ты ушел из дому зимой, если помнишь. Тогда светлые брюки были не очень-то в ходу. Но я поищу. Помоги мне достать пакеты с антресолей.