Свистопляска - Иоанна Хмелевская

— Как ты сказал? Может, я перепутала? Тогда, на бульваре, за мной и в самом деле шел мой знакомый Северин Вежховицкий, но ведь не один он шел, народ двигался сплошной стеной! А мне как-то в голову не пришло порасспросить тебя о внешнем виде твоего босса. Массивный, говоришь? Высокий, низенький?

— Приблизительно мой рост, метр семьдесят-восемьдесят. Но намного толще меня.

— Ясно, что не тоще, тогда обращал бы на себя внимание... — фыркнула я, ибо Болек был поджарым, как борзая, и человеку более худому просто опасно было бы появляться на людях. — А нос у него какой-то был?

В нервной обстановке, с большим трудом принялись мы уточнять детали внешности босса. И пришли к однозначному выводу: босс никак не мог быть Северином Вежховицким. Надо же, как я опозорилась!

— С меня достаточно, — раздраженно заявила я. — Не намерена ещё раз ошибаться, и этого массивного осмотрим вместе, чтобы избежать ошибок. Именно он дал Выдре подержать медведя, а Северин тут с боку припека, просто сидел рядом. Слушай, я в нервах забыла, что ты мне ещё сказал.

— Я сказал пани, что получил дальнейшие инструкции, — ответил Болек, чрезвычайно довольный. Еще бы, не он совершил ошибку, а я! — Мне вручили сумку с контрабандным товаром, запертую на ключик. С ней я должен отправиться в Копенгаген через Щецин и Варнемюнде. И там этот товар... Нет, вы не поверите! Там я должен эту контрабанду рассовать по разным идиотским местам, в том числе и по мусорным ящикам! Конспирация называется! Ясно — дело нечистое, чтоб мне лопнуть!

И, желая успокоить нервы, Болек опять с головой погрузился в морскую пучину. А я, тоже чрезвычайно взволнованная, охладила морской водичкой горящее лицо и, закрыв глаза, попыталась осознать услышанное.

Потрясение, вызванное ошибкой с Северином, постепенно проходило. Если и в самом деле боссом был тот тип из Дома художника, Выдра была с ним как-то связана, а это давало мне шанс исправить ошибку, ведь с Выдрой я знакома. Хотя... Почему связана? Просто дал ей подержать медвежонка, Выдра сама сказала, он, медвежонок, ей чрезвычайно понравился, вот он, как джентльмен, и сделал даме удовольствие, дал подержать. А что, ему это ничем не грозило. Наркотики не пахнут. Вот если бы панда была набита чесноком, Выдра могла бы ещё что-то учуять, а так.., да хоть целый день прижимала бы к груди игрушку, откуда ей знать, что внутри? Был бы медведь набит золотом, тоже по тяжести могла бы заподозрить неладное, наркотики же можно было вручить ей без всяких опасений.

С большим трудом изгнав из мыслей Выдру с медвежонком, я попыталась думать конструктивно. К сожалению, мне как-то не доводилось в жизни переправлять контрабанду. Вообще никакую, не только наркотики. И тем не менее те штучки, которые предписывалось выделывать Болеку, переправляя наркотики, показались мне чрезвычайно странными и лишенными всякого смысла. А может, во всем этом просто по своей темноте я не усматриваю никакого смысла? Крепче зажмурившись, я попыталась докопаться до смысла. Значит, так. Одна посылка отправляется в Швецию морем, плывет в виде медведя. Допустим. Вторую Болек собственноручно доставляет в Данию, осчастливит Копенгаген. Что ж, пока все более-менее нормально и понятно, может, даже и не так уж глупо, пересылка контрабанды таким путем не вызовет подозрений. Итак, в данный момент в руках Болека окажется довольно крупная партия товара. Не тот ли случай, которого дожидался Болек, чтобы явиться с доказательствами к властям?

Я уже открыла было рот, чтобы высказать эту идею Болеку, но захлопнула его, не издав ни звука. В голове пронеслись отрывочные сведения о каких-то огромных количествах контрабандных наркотиков, перехваченных властями, вроде бы трофеи исчислялись десятками и даже сотнями килограммов, куда там до них медведю с торбой... Такую потерю наркотическая мафия пережила бы безболезненно... С другой стороны, даже несчастные несколько килограммов, находящиеся в распоряжении Болека, тоже являются железным доказательством преступления, а главное, Болек может сообщить о новом оригинальном методе контрабанды. Очень даже имеет смысл обратиться к властям!

Болек давно уже вынырнул и отфыркивался неподалеку.

— А где ты вообще остановился? — поинтересовалась я, открыв глаза.

— Снимаю комнатку у одной бабы, рядом с почтой.

— Если встать к почте лицом, направо или налево?

— Налево, такой розовый домишко. Я обрадовалась.

— Чудесненько! Я тоже снимала там комнатушку восемнадцать лет назад. Слушай, тебе не приходило в голову, что подворачивается удобный случай?

Оказывается, приходило.

— Но сначала я хотел посоветоваться с пани, — сказал Болек. — Сейчас я мог бы отколоть номер, но с кем? Хотелось бы так все провернуть, чтобы уцелеть, иначе мне просто не сносить головы.

Я опять принялась думать. На первый план нахально выдвинулась идея, которую я и высказала Болеку.

— Считаю, начать надо с того, чтобы нам с тобой вспороть медведя. Ага, погоди, ты должен был порасспрашивать про размашистого недоумка, предполагаемого убийцу моего знакомого. Порасспрашивал?

— А как же, целых шесть домов обошел. Выдумал себе дядюшку, с которым мы договорились тут встретиться, а я по дурости прозевал его на вокзале, вот теперь и разыскиваю. Все бабы мне сочувствовали, искренне старались вспомнить, но такого не видели. Во всяком случае в этих шести домах он не ночевал.

— А в каких домах? Ты хоть улицу и номера домов запомнил?

— А как же, пани меня уж совсем за дурака считает! Я даже записал, выйдем на берег, дам список. Но боюсь, такие поиски не один год займут, многовато здесь домов.

Решение пришло само. Я уже знала, что надо делать.

— Возвращаемся! — возбужденно потребовала я. Разворачивая к берегу матрас, я нечаянно ухватила Болека за волосы, который с криком «Да нет же, я не тону!» немедленно погрузился в воду и принялся пускать пузыри. Отпустив беднягу, я принялась энергично грести руками, по дороге излагая свой план.

— Надо сделать так, чтобы ты стал недосягаемым для своей шайки, а то ещё отберут у тебя товар. И ни в коем случае не обнаружили нашей связи. Где я тебя разыщу?

— На автобусной станции. Я там спрячусь где-нибудь. Часов в восемь?

И Болек быстро поплыл к берегу, покинув меня в море. Я не видела его, так как плыла к берегу задом. О том, что земля близко, догадалась тогда, когда зацепила рукой какого-то ребенка. Значит, совсем мелко. Я рискнула соскочить с матраса в воду, обернулась к берегу лицом и замерла от ужаса. Приплыла я точнехонько к оставленным на берегу вещам, и рядом с моей пляжной сумкой на разостланной подстилке сидел Зигмусь, а Болек шел прямо на него, не отдавая себе отчета в том, что делает!

Если бы у меня было лассо... Если бы я умела им пользоваться... Я непременно набросила бы петлю на парня и оттащила его обратно! А так... Кричать не имело смысла, любая, даже самая нейтральная фраза сразу положила бы конец нашей конспирации. Да и не услышал бы Болек моих криков, такой шум стоял на пляже. Орали дети, рядом группа молодежи играла в волейбол, родители оглушительно призывали свои чада, гремели транзисторы. Как лунатик, вышла я на берег и, волоча матрас, двинулась следом за Болеком, сразу же смешавшись с толпой на пляже.