После прочтения уничтожить. Пособие для городского партизана - Алексей Цветков

4

А дальше пошло еще веселее. Летом 2004-го «товарищ президент» Венесуэлы Уго Чавес выиграл навязанный ему оппозицией референдум и теперь руки у него свободны. В ночь победы референдума толпы в красных майках и бейсболках ликовали на улицах. Чавес в красной рубашке махал им из своего окна и пел в микрофон революционные песни про Боливара. Заявленная им революция продолжается. То есть Чавес и дальше будет ставить свой рискованный эксперимент: сколько нефти, земли, недвижимости можно перераспределить в пользу народа, оставшись при этом у власти? Понимая, что такую важную для США страну как Венесуэла (пятый поставщик нефти в мире) в покое не оставят, Чавес заявил о международном характере своей революции и объединился для этого в блок с Бразилией и Эквадором.

Когда-то Уго был звонарем в церкви, увлекался бейсболом, хорошо пел серенады под гитару и мечтал стать художником. Но вместо этого отправился в армию. Полковник, сочувствующий марксистам и коренным индейцам, в 1994 году он с группой хорошо вооруженных товарищей захватил президентский дворец Мирафлорес и телецентр, огласил в прямом эфире свою утопическую программу реформ, прочитал пару любимых стихотворений и спокойно сдался — такой метод прихода к власти сам он считал недемократичным. Так как переворот был бескровный , Уго дали всего четыре года весьма сносного режима. Это оказался правильный пиар. Когда в конце концов он вышел на свободу, никого популярнее в Венесуэле не было. Так что победить на президентских выборах не составило труда. Венесуэла единственная, наверное, страна, где «запрезидентские» митинги собирались сами собой и где их регулярно разгоняла полиция, как люмпенов и смутьянов.

Уго сделал ставку на молодежь, любящую оружие. Венесуэла давно уже лидирует по рождаемости на всем континенте. Сегодня на улицах Каракаса полно подростков и даже девушек, в камуфляже и с оружием.

— Молодежь это моя бомба! — открывает Чавес секрет успеха.

На дискотеках популярен чавистский хип-хоп с неизменным припевом: «У! А! Чавес но се ва!» (Чавес не уйдет!).

Его политической опорой в городах стали бригады тупамарос — вышедшие из подполья городские партизаны с черно-красной звездой на знамени. Известны они отстрелами кокаиновых королей, публичными порками проворовавшихся чиновников, мотоциклетными рейдами по богатым кварталам, забрасыванием дорогих вилл дымовыми шашками и приветствием «Фуэрса!» (Сила!), при котором полагается не жать руки, а сталкивать кулаки.

Официальным цветом своей политической линии Чавес сделал темно-красный цвет густой человеческой крови. С его одобрения три миллиона гектаров земель отобраны крестьянами у латифундистов, которые их даже не обрабатывали, в надежде найти там нефть. Когда захватчики угодий спросили его, надолго ли это, товарищ президент ответил:

— Я не даю вам гарантий. Их нет ни у кого. Но я дам вам автоматы!

Это понравилось людям больше, чем любые заверения. При нем построено пять городов дешевого жилья. Туда переселены бывшие гетто. Тает безработица и невежество. Сбиты цены на Интернет, а бензин стал стоить 4 цента за литр.

«Авторитарный» Чавес не закрыл ни одного телеканала или газеты, хотя половина прессы настроена против его «социализма XXI века». Пять лет назад поддерживаемая США оппозиция устроила античавистский путч, который идеально бы удался, если бы не толпы, хлынувшие на улицы, разблокировавшие президентский дворец и парализовавшие деятельность путчистов. Барабаны — сальса — скандирование лозунгов — автоматы в сотнях рук спасли тогда президентскую революцию.

Чтобы превратить обычную горизонтальную толпу в пирамиду социальной иерархии, в нее втыкают финансовую ось. Полюс прироста капитала вращается и накручивает нас на себя. Возникают «этажи», «положения», «репутации», «места». Иногда кажется , единственное, что сегодня противопоставлено финансовой оси это одинокий зов муэдзина на минарете. Но выясняется, полно упрямцев, равно далеких и от биржи и от мечети. Они желают наматывать общество не на доллар и не на Коран, а на «боливарийскую революцию», заштриховывающую красным страну за страной. Чтобы стать ближе к истине, нужно обобщать то, что видишь. Чтобы стать ближе к справедливости, нужно обобществлять то, что видишь – верят в этих новых красных странах.

5

Чавес настолько фактурен, что стал образцом для целого поколения «новых красных президентов». Например, для бразильца Лулу Игнасио де Сильвы. Этот делает в Бразилии примерно то же самое, что Чавес в Венесуэле: руководит раскулачиванием и частное превращает в общее. Лулу собственноручно машет красным флагом, произносит многочасовые речи и обещает вытащить регион из преисподней. В стране, где на момент его победы больше половины людей жили «за чертой», а все земли сосредоточились в руках одного процента, звучит это неслабо.

Революция Лулу выглядит непривычно. Так, например, среди советников революционного президента с самого начала было несколько богословов.

— Пафос бразильского эксперимента не в том, чтобы изгнать хозяев и начальство, — рассуждали они. — А в том, чтобы не было принадлежащих и исполняющих. Чтобы каждый нес добровольную ответственность за все, что делает. Христианская любовь между людьми невозможна там, где их стравливает между собой частная собственность.

Наличие «красных католиков» в команде Лулу обеспечило ему сносные отношения с церковью. Зато его не терпят банкиры: Бразилия это единственная страна в мире, где финансисты регулярно устраивают забастовки. Лулу еще сильнее, чем Чавес, подчеркивает международное значение происходящего в его стране. Особенно ему близки идеи «молекулярной революции»: Система всегда способна подкупить и прослушать единое движение с общим центром. Но она ничего не сможет против тысяч самостоятельно действующих и свободно общающихся малых групп: не хватит никаких денег и никаких агентов.

Лулу считает, что новое в истории создают те, кто способен преодолеть инерцию и рискнуть, объединившись с такими же «неадекватными» ради никому заранее не известного результата. Чем выше, чем буржуазнее слой общества, тем реже там встречаются такие перспективные типы. Соответственно, чем богаче страны, тем меньше там этих полезных бактерий развития. Отсюда вывод: человечество спасется именно через третий мир.

6

Интересный регион эта Латинская Америка. Чавес — архетип того, как нужно делать революцию и остаться при этом в живых и у власти. Фидель и колумбийские повстанцы отвечают в этом континентальном спектакле за стойкость и аскетизм. Мексиканец Маркос изобретает новый язык, Лулу больше всех нравится европейским интеллектуалам, а все остальные миксуют их черты по желанию.

Финансовый кризис 2001-го в Аргентине закончился восстанием. Президент бежал из своего дворца на вертолете. По требованию вооруженных пикетейрос магазины раздавали еду бесплатно, а рабочие переводили брошенные хозяевами фабрики в свою собственность. Первой такой «пролетарской крепостью» стала фабрика «Брукмен бразерс» по пошиву элитных костюмов. В результате к власти пришло очень осторожное правительство, пытающееся угодить сразу всем и имеющее один аргумент: