Потоп - Дмитрий Черкасов

И сейчас, поскольку фракция, где числился Боровиков, уже давно высказалась «за» и одобряла грядущее бурение устами своих подпевал, оживленность дебатов была несколько наигранной.

И председатель почувствовал, что балаган переходит границы. Придется послушать и противную сторону.

Слава Богу, давно прекратились эти бесконечные прямые телетрансляции. Стыд и позор. Но вот сегодня, как назло, они приперлись…

Экологом была дама, что вызвало вздох изнеможения и одновременно — облегчения.

Дела не скажет, а эмоций будет шквал.

Так и случилось.

— Красивейшая местность! Животные, которые исчезли уже не только из природы, но даже из Красной книги!..

— Воруют, — по-карамзински брякнул кто-то с места.

— Дивный ландшафт!.. Неминуемое обезображивание… Горнодобытчики-варвары… Неразведанность подземных пространств… Уродливые карьеры…

Вот здесь она здорово заблуждалась, по мнению Боровикова. Как раз эти пространства были изучены уже досконально. Но именно об этом он не имел ни малейшего намерения говорить.

— Геологи вынесли авторитетное экспертное заключение. Они говорят, что это вообще беспрецедентно — там ничего не может быть. Предъявленные алмазы совсем не оттуда, это фарс и целенаправленный обман, их нет в этих краях…

— Есть! — гаркнул Боровиков с места, не спрашивая дозволения председателя. — О стариках подумайте, вы же женщина! О детских пособиях — сколько всего можно построить на эти алмазы!

Выступавшая оскорбилась:

— Честное слово — не вам упрекать меня в невнимании к проблемам материнства и детства. Наша фракция ежедневно вносит запросы…

Председатель потянулся к микрофону:

— Елена Павловна, — обратился он мягко, — уже приняты правительственные программы, и они работают — во многом благодаря вашим ходатайствам. У вас есть что-то еще по обсуждаемому делу?

Та зарделась от гордости за фракцию, но решительно тряхнула прической:

— Есть! Они собираются прокладывать железную дорогу… Они уже ее проложили!

— А как же возить? — изумленно закричал в ответ Касьян Михайлович.

— …Железную дорогу, — упрямо повторила раскольница. Она развернула карту. — Без всяких согласований. Вот где она проходит. Здесь заповедные леса, водохранилища, нарушится баланс экосистемы…

Вещи, которые она предсказывала, звучали все страшнее. Председатель пожалел, что выпустил эту даму на трибуну.

— Предлагаю создать независимую комиссию, в которую войдут…

Он начал перечислять фамилии.

Думский зал наполнился дьявольским хохотом.

— И этого! — кричали с мест, где особенно старалась компартия. — И этого!.. Тогда никакой железной дороги не будет точно…

— Ваши будто бы мало украли за семьдесят лет! — закричал со своего кресла вождь партии, в которой состоял Боровиков.

— Вам не давали слова, — укоризненно молвил председатель, но лидер уже сам шел к трибуне столь неотвратимо, что женщине-депутату пришлось посторониться, а после и вовсе сойти, сиротливо встать рядом.

— Бурению — быть! — загремел лидер, сверкая сбитым набок галстуком и расстегнутым воротом рубахи. В зале раздались аплодисменты и свист. — По брильянтам ходим, коров пасем! Картошку сажаем на золоте! Должно быть не две скважины, а три, четыре, десять!.. Километровой глубины!..

— Мы из Кемерова, — послышался чей-то голос, опять же с места. — Вы бы поосторожнее с шахтами и километрами. Вы слышали что-нибудь о метане? Нам это слово прекрасно знакомо…

— Можно мне с места? — спросил Касьян Михайлович.

Председатель дозволил взмахом руки, и даже говорливый лидер смолк, насупившись и призывая однопартийца молчаливо: давай-ка, врежь им!..

— Бурение будет производиться по совершенно новой технологии, разработанной нашими учеными-лауреатами…

— Это-то и пугает, — язвительно откликнулось Кемерово, не однажды хлебнувшее лиха.

— По абсолютно новой. Никто не спускается под землю, никаких лифтов. Порода извлекается на поверхность при помощи специальных вакуумных устройств… ну, в этом я не специалист — пригласите, если нужны доказательства… Я готов распорядиться, они прибудут немедленно.

— Мы остановились на комиссии, — напомнил председатель, взглянув на часы. — Что будем делать? Голосовать или как?

Все устали и проголодались.

— Голосовать, — полетели отовсюду крики.

Председатель среагировал немедленно:

— Объявляется голосование по вопросу о создании комиссии касательно алмазодобывающих работ, за которые ратует депутат Боровиков. Кто за — прошу воспользоваться карточками…

Подавляющее большинство подавило проблему.

Касьян Михайлович был очень доволен собой.

Эта комиссия еще не успеет собраться, когда дело уже окажется в шляпе.

К бурению все подготовлено, и километры ни к чему. Если комиссия найдет возражения, бурение приостановят, но будет поздно…

Потому что… откровенно говоря, бурение уже вовсю идет. И технология новая, в этом Боровиков не солгал.

Главное, что проект в принципе не отклонен, — иного он и не хотел.

Касьян Михайлович пошел в буфет.

Его окружили журналисты и телевизионщики, затеявшие-таки прямой репортаж — мероприятие, давным-давно исчезнувшее с телеэкранов.

— Один вопрос, господин Боровиков, — подсунулся микрофон. — Сколько алмазов в вашем распоряжении, что вы с такой уверенностью отстаиваете свою точку зрения?

— Достаточно, чтобы всех вас купить и продать в английский спортивный клуб.

— А какова стоимость проекта? Откуда будут деньги — из федерального или местного бюджета?

— Пополам, — Касьян Михайлович ответил наобум. — И город поможет, — добавил он, чего совсем не собирался делать. Надо же и меру знать. — Извините, товарищи, если понадобится, то непосредственно перед началом реализации проекта будет дана специальная пресс-конференция. А сейчас меня подгоняют дела…

Это была чистая правда. Они давно подгоняли депутата, и он спешил в туалетную комнату. Защелкали затворы фотокамер, засверкали вспышки.

Важный, в расстегнутом пиджаке, на ходу отдувающийся после схватки за светлое будущее великого народа, Касьян Михайлович зашагал по коридору.

Покончив с делами низкими, он взялся за новые, более приятные.

* * *

В думском буфете царила привычная пищеварительная обстановка. За диетой следили не особенно строго, а некоторые позволяли себе курить, что сами же себе не так давно и запретили.

Боровиков взял себе коньяку, набрал бутербродов — с икрой, семгой, жестяной твердости колбасой. Подумав, прихватил пивка.