Мой парень (не) робот - Ольга Ярошинская

так что я не стала возражать, а наоборот – подвинулась, давая Эду усесться, а потом прилегла на его грудь. Робот обнял меня, поцеловал в макушку и сплел пальцы с моими. Вот и умница.

Тина отвернулась, уставившись на экран, где вспыхнули алые буквы «Кровавый ужас в магазине», а вторая рука Эда легла мне на талию и, чуть сдвинув блузку, погладила полоску обнаженной кожи.

Вот тормоз. На нас ведь никто не смотрит. Зачем он меня гладит? Может, сказать, что сейчас не надо притворяться моим парнем? Он убрал мои волосы в сторону и легонько коснулся губами шеи. Лучше промолчу, а то еще больше запутаю.

На экране завизжала девчонка и побежала между торговыми рядами, уставленными пакетами с собачьим кормом, и я прикрыла глаза. Чтобы не видеть кровавый ужас, конечно, а вовсе не потому, что поцелуи робота так уж приятны. Его губы неспешно целовали мою шею, согревая кожу теплым дыханием, и я запрокинула голову ему на плечо.

Почему, интересно, он выбрал такую необычную легенду? Почему не притворился кем-то вроде Алекса – успешным, образованным, обеспеченным? Может, потому, что таким я теперь не доверяю, уже зная, что за красивым фасадом может прятаться грязный притон. А простой парень Эд сразу открыл мне свои неприглядные стороны, позволяя увидеть потенциал. Вроде как квартира, требующая косметического ремонта, из которой при желании можно сделать конфетку.

Робот неторопливо целовал мою шею, и постепенно все мысли улетучились. Я таяла от нежных ласк, так непохожих на бурю в машине. А если Тина вдруг обернется, то увидит обычную парочку, которая заняла при просмотре места для поцелуев. Она ничего не заподозрит.

– Вот я! Вот я! – взвизгнула Тина, тыча пальцем в экран, и я дернулась от неожиданности.

На экране убийца в маске поросенка толкнул Тину, и она упала навзничь, перевернув стойку с тампонами.

– Шикарное падение, – похвалил толстяк.

– Очень естественно вышло, – подтвердила девчонка с пирсингом.

– С первого дубля сняли, – похвасталась Тина.

В кадре она встала на четвереньки, а потом неловко поднялась, пошатываясь на сломанном каблуке.

– Спина, правда, неделю потом болела, – пожаловалась Тина. – Я еще на тридцать восьмой минуте буду, там вообще улет. Хотя, мне кажется, надо было добавить больше секса. Я предлагала режиссеру сцену в подсобке, но он не особенно любит экспериментировать. Зато пообещал взять меня в следующую картину. Кровавый ужас в музее.

– Там декорации будут поинтереснее? – понадеялась Марго. – А то тут вы уже все разворотили. Где это снимали? Реально в каком-то супермаркете?

– Тсс, – сердито шикнула Тина, и Марго, вздохнув, сунула пустой бокал здоровяку, а тот с готовностью плеснул ей еще вина.

Эд снова целовал мою шею, его рука переместилась под блузку полностью, рисуя пальцами узоры на моей коже. Я, конечно, сама виновата. Робот спросил – можно ли меня трогать, и я ответила – нужно. Что ж теперь возмущаться? Тем более это так приятно. Наверное, это его программное обеспечение подсказывает мои эрогенные зоны.

Притяжение – так он сказал. Или есть, или нет. Но что мне делать с притяжением к роботу?

– Пойдем домой, – прошептала я.

Робот согласно кивнул, подал мне руку, помогая встать с низкого кресла, и мы прошмыгнули в темноте мимо барной стойки к выходу. Тихо закрыли за собой дверь, пересекли площадку, вошли в мою квартиру, и его объятия стали куда теснее. Не успела я опомниться, как он прижал меня спиной к стене и поцеловал: упругие губы приникли к моим, горячий язык толкнулся в рот. Эд задрал мою блузку, погладил голую спину и крепко обхватил ягодицы, вжимая меня в свои бедра. Он поцеловал мою шею куда более страстно, чем при просмотре кровавого ужаса, и я сдавленно пискнула:

– Команда отбой!

Робот отстранился, недоуменно посмотрел на меня, и я вывернулась из его объятий.

– Все, – выпалила я, сглотнув и пытаясь выровнять дыхание. – Не надо больше Эда.

Он стоял передо мной со странным выражением лица, и я, помешкав, похлопала его по плечу.

– Ты молодец, робот.

– Эд, – требовательно исправил он и, шагнув вперед, вновь потеснил меня к стене. – Вечер еще не закончился.

– Сказала же – отбой, – сердито бросила я.

Отодвинув его, скинула туфли и прошла в гостиную.

– Теперь Тина подумает, что нам не терпелось заняться сексом, и поэтому мы сбежали, – с небрежным весельем сказала я.

– А разве это не так? – требовательно спросил Эд, заходя за мной следом.

– Нет, конечно, – воскликнула я, надеясь, что мое возмущение выглядит не слишком наигранно. Щеки так и пылали, и сердце билось часто и гулко. Я взяла пульт от телевизора, но, глянув на него, поняла, что перепутала.

– Нажми кнопку, – предложил Эд, увидев в моей ладони пульт от него самого. – Тебе ведь хочется.

Мне и правда хотелось – Эда. Того парня, которого выдумал робот: веселого, дерзкого, горячего, который смотрел на меня, как на какое-то сокровище, и не упускал возможности поцеловать. Но он бы не стал ждать, пока я нажму кнопку на дурацком пульте. Эда не существует.

Мне вдруг стало так грустно, как будто я потеряла близкого человека.

– Мне хочется немного побыть одной, – сухо сказала я.

Робот сжал челюсть, так что желваки выделились, и снова шагнул ко мне.

– Уйди куда-нибудь, – отрывисто приказала я, чуть не плача. – Запакуйся в свою коробку или просто закройся в гардеробной.

Он постоял в дверном проеме, а потом развернулся и стремительно вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Если Тина увидит, то решит, что мы поругались. Ну и пусть.

– Голый бегун наконец достиг своей цели, – радостно сообщила диктор, когда я все же нашла нужный пульт и включила телевизор. – Он остановился на частном пляже, принадлежащем Саре Джовелл, владелице Росмайриндастри.

– Оставьте парня в покое, – потребовала женщина, властность которой сквозила и во взгляде, и в гладкой прическе, похожей на шлем, и даже в выпуклой родинке на кончике носа. В наше время продвинутых косметических услуг позволить себе такую родинку могла только абсолютно уверенная женщина. – Вам сюда нельзя. Это частная собственность.

– Но почему можно ему? – возмутился журналист, кудрявый пухляш ниже ее на полголовы.

Сара окинула его выразительным взглядом и захлопнула дверь.

– Никого не впускать, – послышался ее голос.

– Бегун сидит на берегу и фотографирует океан, – сказала диктор, а на экране появились кадры, сделанные с воздуха. Голый мужик сидел на песке, скрестив ноги, и, блаженно улыбаясь, таращился на горизонт. – У него в руках айсион шестая модель. Надежный и простой в эксплуатации…

Я переключила на сериал и устроилась поудобнее, вытянув ноги. Сейчас бы еще чай и