Поживем - увидим - Бернард Шоу

что предстоит провести не слишком приятные пятнадцать минут. Миссис Клэндон с достоинством опускается на стул, на котором сидел Филип. Валентайн садится.

Прежде всего я должна заручиться вашим снисхождением, так как я собираюсь говорить о предмете, о котором знаю очень мало, вернее — ничего, а именно: о любви.

Валентайн. О любви?!

Миссис Клэндон. Да, о любви. Но вы напрасно взволновались, мистер Валентайн: я-то во всяком случае не влюблена в вас.

Валентайн (растерявшись). Право, миссис Клэндон… (Приходя в себя.) Я был бы только польщен.

Миссис Клэндон. Благодарю вас, мистер Валентайн. Но мне уже поздно начинать.

Валентайн. Начинать! Неужели вы никогда…

Миссис Клэндон. Никогда. Моя история довольно обычная, мистер Валентайн. Я была слишком молода, когда выходила замуж, и не понимала, что делаю. В результате, как вы сами имели возможность убедиться, мы оба, муж и я, потерпели горчайшее разочарование. Так вот и вышло, что я хоть и замужняя женщина, а ни разу не была влюблена. Романов у меня не было, да и сказать по чести, наглядевшись на чужие романы, я не очень-то сожалею о таком недостатке житейского опыта.

Валентайн, чрезвычайно мрачный, недоверчиво поглядывает на нее и молчит.

(Она слегка краснеет и произносит со сдержанным гневом.) Вы как будто не верите мне?

Валентайн (смущенный тем, что она верно прочла его мысли). Ах нет, отчего же? Отчего же?

Миссис Клэндон. Так позвольте мне сказать вам, мистер Валентайн, что жизнь, посвященная служению человечеству, полна восторгов и страстей, которые во много раз превышают эгоистические влечения и мелкую чувствительность романтической любви. Впрочем, восторги и страсти, которые я имею в виду, вряд ли покажутся привлекательными вам.

Сознавая, что безнадежно падает в ее глазах, Валентайн печально кивает.

Ну вот видите… А я со своей стороны совсем не компетентна в так называемых сердечных делах, в которых вы, очевидно, разбираетесь до тонкости.

Валентайн (тревожно). Что вы хотите этим сказать, миссис Клэндон?

Миссис Клэндон. Я думаю, вы и сами понимаете, что я хочу этим сказать.

Валентайн. Глория?

Миссис Клэндон. Да, Глория.

Валентайн (сдаваясь). Ну что ж, я влюблен в Глорию. (Предупреждая ее возражение.) Я знаю, что вы сейчас скажете: у меня нет денег.

Миссис Клэндон. Я меньше всего забочусь о деньгах, мистер Валентайн.

Валентайн. В таком случае вы сильно отличаетесь от всех матерей, с которыми мне до сих пор доводилось беседовать на эту тему.

Миссис Клэндон. Вот-вот-вот, мистер Валентайн, мы подходим к существу дела. Для вас это все не внове, а? (Он раскрывает рот, чтобы возражать, но она гневно обрывает его.) Ах, неужели же вы думаете, что я вовсе лишена здравого смысла? При всем своем невежестве в этом вопросе, я все же понимаю, что неопытному новичку не удалось бы за одно свидание добиться так много от такой женщины, как моя дочь!

Валентайн. Уверяю вас…

Миссис Клэндон (останавливая его). Да я и не виню вас, мистер Валентайн… Глория должна уметь постоять за себя, и вы имеете полное право развлекаться, как вам угодно. Но…

Валентайн (протестуя). Развлекаться ?! О, миссис Клэндон!

Миссис Клэндон (неумолимо). И вы клянетесь, мистер Валентайн, что ваше чувство серьезно?

Валентайн (с отчаянной решимостью). Клянусь!

Она испытующе смотрит на него.

(Чувство юмора берет верх, и он с забавной миной продолжает.) Только беда в том, что мои чувства всегда бывали серьезны, а в результате — вот он я, цел и невредим, как видите.

Миссис Клэндон. Я так и представляла себе дело. (Сурово.) Мистер Валентайн, вы принадлежите к той породе мужчин, для которой сердце женщины — игрушка.

Валентайн. А почему бы и нет? Стоит ли серьезно относиться к чему-нибудь, кроме служения человеку? Впрочем, я вас понял. (Встает, берет шляпу; с корректной учтивостью.) Вы желаете, чтобы я перестал посещать ваш дом?

Миссис Клэндон. Напротив. Лучший способ для Глории освободиться от вашего влияния — это познакомиться с вами покороче.

Валентайн (искренне испугавшись). Что вы говорите, миссис Клэндон? Неужто вы так думаете на самом деле? Миссис Клэндон. Я твердо верю в разумное воспитание, которое Глория получила с детства.

Валентайн (точно гора у него свалилась с плеч). A-а! Ну тогда я спокоен. (Снова садится, отшвырнув шляпу небрежным жестом человека, которому больше ничего не угрожает.)

Миссис Клэндон (возмущенная его самоуверенностью). Что вы хотите этим сказать?

Валентайн (таинственно поворачиваясь к ней). Разрешите вас поучить немного, миссис Клэндон?

Миссис Клэндон (сухо). Я всегда готова учиться.

Валентайн. Вы никогда не интересовались военным делом?.. Ну, артиллерия, знаете, пушки там, броненосцы и прочее?

Миссис Клэндон. Военное дело имеет какое-нибудь отношение к Глории?

Валентайн. Самое прямое, — по аналогии. На протяжении всего нашего столетия, дорогая миссис Клэндон, развитие артиллерийского дела сводилось по существу к поединку между тем, кто делает пушки, и тем, кто производит броню для защиты от пушечных ядер. Вы строите корабль, способный устоять против самой мощной из существующих пушек; затем кто-то строит еще более мощную пушку и топит ваш корабль. Вы строите еще более тяжелый корабль, рассчитанный именно на это, самое последнее, орудие; кто-то строит еще более мощную пушку и снова топит ваш корабль. И /гак далее и так далее. Ну так вот — то же самое происходит в поединке полов.

Миссис Клэндон. Поединок полов?!

Валентайн. Вот именно. Вы разве не слыхали о «поединке полов»? Ах да, я забыл: вы ведь были на Мадейре, когда появилось это выражение. Нужно ли объяснять, что оно значит?

Миссис Клэндон (презрительно). Нет!

Валентайн. Ну вот видите. Теперь рассмотрим, как протекает поединок полов. Мать, женщина старомодная, получила в свое время старомодное воспитание, рассчитанное на то, чтобы оградить ее от мужских козней. Результат вам известен: старомодный мужчина ее обставляет. Тогда старомодная мать, решившись во что бы то ни стало изыскать более верные средства для спасения своей дочери, пытается создать броню, которая оказалась бы не по зубам старомодному мужчине. Она дает своей дочери научное образование, — ваш случай. Что делать старомодному мужчине? Он начинает вопить, что этак нельзя, неженственно, дескать, и все такое прочее. Да что толку? И вот ему приходится отказаться от своей старомодной тактики — с коленопреклонениями там, клятвами в любви, уважении, покорности и так далее.

Миссис Клэндон. Положим, эти клятвы требовались от женщины.

Валентайн. Разве? Впрочем, вы, наверное, правы,—да, да, конечно так. Ну-с, так что же делает мужчина? Да то же, что делал наш артиллерист: пытается вырваться на голову вперед, вооружается научно и побивает женщину в этой новой