Палач. История, одна из многих - Влад Костромин

class="p1">– Так, Генри, прошу, покинь дом, ты перегнул палку, – мимолётом бросил взгляд на Кэролин, она опустила голову и смотрела в пол, – видеть тебя не хочу, особенно в таком состоянии, Кэролин пускай остаётся, а ты убирайся!

– А, вот так. Тебе не кажется, что ты себе много позволяешь? Сначала моих девочек до слёз доводишь, а теперь меня выгоняешь. Ты кем себя возомнил? – Генри положил очки на стол, встал и неловким движением опрокинул бутылку вина. – Как узнал про твои выходки, в тот же вечер хотел тебе позвонить и высказать всё, что думаю о тебе, мразь; но видя тебя, слов думаю, будет недостаточно…

–Папа! Хватит, пожалуйста. Просто уйди! Вы сейчас Ингу разбудите! – у Розы наступила истерика, она не знала, чем успокоить отца и решила попытаться с помощью внучки. – Зачем ребёнку психику ломать? Она не должна испытывать то, что испытывала я!

– Родная…заткнись! Ты видишь мужчины обща…

Он уже ничего не понимал и, видя, как эта пьянь общается с Розой, меня переполнила злость. Ни желания, ни смысла с ним говорить не было, есть только один способ, его понимали все, в том числе такие же, как Генри.

Пройдя мимо Розы, я подошёл к её отцу и стремительно ударил в челюсть. От неожиданности Генри Эллингтон отступил назад, споткнулся об свой стул и упал. С двух сторон от меня раздался визг, слева от Розы, а справа от Кэролин, но меня это никак не отвлекало. Уперев колено в его грудь, я стал бить Генри двумя руками по лицу. После третьего удара брызги крови из носа начали пачкать ковёр, но мне этого недостаточно. Только вошёл во вкус и удары начали насчитываться двухзначными числами, меня схватили дамы и синхронным рывком сбросили с тела:

– Майкл! Успокойся! Что вы творите!? Сколько ты его избивать вздумал!? – а, действительно, вопрос Розы навёл меня на мысль, что я и не думал останавливаться, если бы не они, возможно, Генри был бы забит насмерть.

– Это ты называешь отцом? Ублюдок, державший вас в страхе столько лет и до сих пор продолжает это делать! – встав с пола и протерев окровавленные кулаки об свои брюки, я продолжил говорить. – В данной ситуации он не заслуживает даже сочувствия. Нажрался, начал вести себя как свинья и разговаривать в неуважительной форме, вот прям как раньше, да, Роза? Разница только в том…, что он не успел… руку на вас поднять.

И тут меня осенила шальная мысль, от её мне стало не по себе:

– Кэролин, задерите рукава на свитере.

– За… зачем? – испуганная Кэролин не знала, как отреагировать на эту просьбу. – Это для чего?

Зная, она не сделает этого, поэтому пришлось сделать это самому. Мои страшные подозрения подтвердились. Вся её левая рука в кровоподтёках, не мешкая задрал рукав и на правой руке, картина идентична. Начиная от кисти, шла тропа, состоящая из больших и средних гематом, их путь был до самого плеча.

– Эта, сука, продолжает вас избивать и по сей день, – теперь во мне была уверенность, нужно дело довести до конца. – Ты, тварь, так и не изменилась!

Только я поднял ногу, чтобы втаптывать его лицо в пол, как услышал за спиной голос Инги:

– Папа, мама, что происходит? – она говорила ещё сонным голос. В одной руке она держала бурундука, а другой потирала глаза.

Роза моментально подхватила её на руки, начала целовать лицо, перекрывая собой весь ужас, что творился в гостиной; и понесла её обратно наверх, параллельно шепча что-то на ухо.

– Кэролин, послушайте меня, я могу вам помочь, напишите на него заявление, благодаря моим связям мы до конца жизни упрячем его за решётку, – как только эмоции меня отпустили, стало понятно, нет смысла марать об Генри руки, нужно достучаться до его жены. – Сколько вы так протяните? Вы же видите: он не меняется, не работа делала его жестоким, он сам по себе тако…

– Ха, смотри Кэр, как… как он накинулся на меня, когда я ему напомнил про… про его грешки, – Генри пытался подняться, но единственное, что у него получилось, встать на колени. Голос его заплетался, кровь с лица бежала ручьём. – Ты… ты же сказал у каждого в доме свои правила, так… так зачем ты лезешь в другую семью со… со своими советами?

– Кэролин, прошу, одумайтесь, вы заслуживаете нормальной жизни, он вас рано или поздно убьёт! – взяв её ладони, я смотрел ей прямо в глаза. – Напишите заявление, первое время поживёте у нас, Инга по вам скучает, всегда спрашивает про бабушку, как она пожи…

– Ты…ты же без родителей рос, ты не понимаешь какого прожить с человеком всю… всю жизнь, ты не видел полноценной семьи, у тебя нет собственного примера. Мы приняли тебя в семью и теперь ты… ты пытаешься её разрушить, мы что ли виноваты, что твои родители разбились на смерть по вине пьяног…

– Да закрой ты пасть! Хватит нести бред, или ты сам заткнёшься, либо я помо…

– Майкл, дорогой, послушай меня, – уведя мой взгляд от Генри к себе, с помощью ладони, Кэр начала говорить: – Заявление на него, писать не буду, знаю, что это бы решило все мои проблемы, но добавила новые. Во-первых, прости за весь беспорядок, не думала, что так повернётся вечер; а во-вторых, обещаю, нас больше здесь не будет. Знаю, какую детскую травму Генри оставил Розе и не могу допустить такого же с Ингой. Поверь мне, нас вы больше не увидите, но и ты мне обещай, что тот случай, про который мне рассказывала дочь, больше не повторится. Не хочу, чтобы ты в глазах Инги, стал вторым Генри.

– Обещаю…

Мне хотелось продолжить её уговаривать, объяснять, как без этого садиста жизнь станет лучше, что внучке нужна такая бабушка, она сможет дать ей всё самое лучшее, но понимал у меня ничего не выйдет. Кэролин эмоционально привязана к мужу, пускай эти эмоции будут и негативными, но без него она не представляет жизни.

Кэр взяла со стола очки мужа и положила в карман юбки, поставила Генри на ноги и мелкими шагами вывела из дома. Она повернулась ко мне и кивнула, очередной раз нарисовав на своём лице фальшивую улыбку. Они скрылись за поворот и исчезли с моего поля зрения, и только после этого на ноги обрушилась слабость, заставившая сесть.

Самое ужасное чувство, когда видишь, как человек постепенно умирает на глазах, а помочь ему ты не в состоянии…

Кропотливая уборка после разгрома закончилась, часы пробили 11. Мы молча сели на диван в гостиной и