Темнота драконов - Сет Патрик

Рен прижалась к его руке.

– Должно быть… ты очень хотел стать Стражем?

– Это было для меня смыслом жизни. Конечно, я потом думал о возвращении, но поезд ушёл, как говорят.

Рен кивнула.

– Куда же тебя определили? В Земледельцы?

Патч покачал головой.

– Это уже неважно. – Он немного помолчал. – Скажи, а чем таким ты разозлила Колдуна настолько, что он проклял тебя?

– Меня похитили. Колдуну была нужна служанка. Это тоже случилось прошлым летом. Моя жизнь изменилась так же, как и твоя. Когда мне почти удалось сбежать, он схватил меня.

– И превратил в крысу?

– Именно! Я убежала в лес. Оказалось, что кругом столько опасностей, ястребов и всего остального. Сперва я боялась и других крыс, но они оказались добры ко мне. Они вообще довольно добрые, хотя и глупые. Я нашла небольшую стаю крыс возле пшеничного поля и прожила с ними пару недель. Их было десять, напуганных фермерскими собаками, почти умирающих от голода. Они знали, что я другая, и начали меня слушаться. Собак было легко обхитрить, и скоро мне удалось всех накормить, но нужно было двигаться дальше. Мы встречали других крыс, которые охотно присоединялись к нам. Вместе мы проникли на баржу, которая перевозила ячмень, и прожили там ещё неделю. Я думала до начала зимы успеть добраться до тёплых земель, но нас обнаружили, и с баржи пришлось удирать. Мороз застал нас в долине Брейдрам.

– Паттерфолл стал единственным убежищем, – понял Патч.

– Да. Вначале мы попытались бежать от холодов, но в итоге сдались и остались там. Сперва я думала, что еды хватит на всех до самой весны, но родилось много крысят, и шансов не осталось. В конце концов, крысы – это всего лишь крысы, их не очень-то убедишь.

– Жители деревни боялись, что вы их съедите. И, если честно, я тоже этого боялся.

– Крысы не такие кровожадные, как думают люди. Их не стоит бояться, но никто этого не понимает… – Рен посмотрела на Патча. – Скажи, им было больно?

Он покачал головой.

– Я знаю, что Песнь Развеяния ужасна, но, говорят, действует мгновенно. Они ничего не почувствовали.

Со слезами на глазах, крыска кивнула.

– Я оказалась не лучшим лидером, – взмахнула она лапками со вздохом.

Патч снова усадил её на плечо, где крыса свернулась калачиком. Они оба молчали, пока не почувствовали, что готовы вернуться изучению цифр на языке жестов.

Целый день Мутный Генри громко звал Патча, и тот после вечернего сигнала «Трубы» убрал наконец старое покрывало, открыв щель между камерами.

– Слава небесам! – обрадовался Генри. – Поставь тут что-нибудь, если не хочешь, чтобы я подглядывал, но, пожалуйста, больше не затыкай эту щель. А если бы пошёл дождь?

– Прости, я забыл убрать, – сказал Патч. Он вытащил одеяло из щели и, свернув, положил его так, чтобы Генри не мог разглядеть, что происходит в камере. – Так нормально?

– Сойдёт, – ответил Генри и тут же с любопытством спросил: – Кто это к тебе приходил? Высший Флейтист, да? А я разглядел.

– Друг, – ответил Патч. – Он навестил меня из сочувствия.

– О-о, – протянул Генри восхищённо, – а я всё думаю, как ты там держишься. В смысле, вдруг он принёс какие-то дурные вести, учитывая…

– Учитывая что?

– Учитывая, что ты вдруг заговорил сам с собой. Я всё слышал!

Патч понял, что если Генри будет считать его сумасшедшим, он сможет говорить с Рен, не понижая голоса.

– Я отлично держусь, Генри, – сказал мальчик с улыбкой. – Всё нормально.

Ещё немного поупражнявшись в языке жестов, Рен предложила сыграть в «Лису и сов».

После неудачных попыток Патча расставить фигурки, она сама привела игровое поле в порядок.

– За кого ты хочешь играть? За Лису или за сов?

Патч пожал плечами:

– Напомни, в чём разница.

– Хорошо, – согласилась Рен. – Начну с главного. Есть одна фигурка лисы и две фигурки сов. Предположим, ты играешь за лису. Тогда сначала ты делаешь ход лисой, затем я – одним из кроликов, потом опять я – обеими совами, затем ты одним кроликом, снова лисой и далее по кругу. Легкотня!

Патч улыбнулся. Озадаченный игрой, сбитый с толку сложными правилами, мальчик чувствовал себя необъяснимо счастливым. Даже стены его темницы перестали давить со всех сторон. Патч посмотрел на нечистоты под трубами и поклялся в скором времени их убрать. И даже пожалел, что здесь нет ни стула, ни зеркала.

«Сейчас эта камера стала похожа на дом, – подумал он. – А всё потому, что со мной друг».

Ночью полил дождь. Патч тут же понял, почему Генри так боялся затыкать щель в стене, – через неё по каменному жёлобу дождевая вода устремлялась к отверстию в полу, что служило отхожим местом.

Сбросив остатки сна, мальчик решил убрать в камере и, стиснув от отвращения зубы, голыми руками перенёс гниющие отходы к отверстию, смывая грязь водой из жёлоба. Так потоки дождя помогли ему очистить новое жилище.

Покончив с уборкой, мальчик отмыл руки – на этот раз чистой питьевой водой.

А дождь и не думал затихать. Наоборот, поток всё усиливался, угрожая выйти из берегов каменного жёлоба и залить пол. Зато в камере стало чище, и дурной запах почти исчез.

Генри тем временем пытался заговорить с Патчем. Он искренне считал, что его сосед понемногу сходит с ума – постоянно разговаривает сам с собой и даже – Господи, избави! – иногда смеётся.

– Да нормально всё со мной, – отвечал Патч на расспросы Генри, но тот не унимался.

– Я просто волнуюсь. Я уже спросил тут кое-кого, может, они знают, что с тобой, но никто не ответил. Мы только прозвище тебе придумали.

– И какое же?

– Ну, мы назвали тебя Безумный Флейтист.

Патч рассмеялся в голос, что ещё сильнее напугало Мутного Генри.

Дождь лил два дня.

Патч тем временем всё лучше играл в «Лису и сов». Поначалу Рен разбивала его за десять ходов, теперь же он не давал ей спуску всё дольше и дольше. Однажды совы, которыми играл Патч, даже захватили четырёх кроликов, и мальчик захлопал в ладоши от радости.

После особенно сильной грозы, гремевшей до рассвета, дождь наконец кончился. В подземельях воцарилась непривычная тишина, а по желобку в камере бежал едва заметный ручеёк.