Волшебный сон любви - Нора Филдинг

— Он был выдающимся политическим деятелем, — отчеканил ребенок.

Патриция удивленно взглянула на родителей.

— Кого вы из него собираетесь сделать?

Тед ухмыльнулся.

— Знаешь, Пат, мы и сами поражаемся увлечению сына. Он знает всех политических деятелей Англии.

— Да, — согласился с отцом Джимми. — Начиная с Дизраэли.

— Ну и ну! — протянула Патриция.

— Мальчики, вы забыли уговор? Вы едете в зоопарк, — напомнила мужу и сыну Триш.

— Ну, мам, я хочу поиграть с паровозом. Не пойду в зоопарк, — тут же захныкал Джимми.

— Сынок, мама и тетя Пат хотят остаться вдвоем, без мужчин. У них девичник. А мы устроим мальчишник. Посмотрим зверей, полакомимся мороженым. Ты же мечтал об этом, — сказал Тед.

Ребенок прижимал к груди игрушку и растерянно смотрел на отца. Он колебался. Ему хотелось пойти в зоопарк, но оставить паровоз было выше его сил.

— Не могла потерпеть? Подарила бы вечером, — с укором заметила Триш, но тут же нашла выход из положения: — Возьми паровоз с собой, зайчик. Только уходите побыстрее.

— Уже идем. До вечера, Пат, — сказал Тед.

— Пока, тетя Пат, — в тон отцу проговорил Джимми, обрадованный, что дилемма так просто решилась.

— Хорошо я придумала? — спросила Триш, когда они с Патрицией остались одни.

— Может, не надо было выпроваживать Теда с сыном? Неудобно как-то получается. Из-за моего приезда они вынуждены были уйти из дома.

— Не говори глупостей, подруга. Зайчик не только мой сын, но и родной сын Теда. Говорю это тебе, если ты забыла. Теду полезно немного побыть настоящим отцом.

Патриция усмехнулась. Триш правила в своей семье железной рукой.

— Давай лучше поговорим о тебе, — обратилась Триш к Патриции, наливая чай и подвигая к ней тарелочку с пирожными. — Бери, они низкокалорийные. И угадай, где я их купила? — Глаза Триш лукаво блеснули. — Правильно! В твоем магазине. Ну рассказывай!

Патриция сделала глоток чая. Он был горячим и терпким.

— Кенийский крепкий, — ответила Триш на немой вопрос подруги. — Я не забыла твой вкус.

Патриция ласково усмехнулась. Триш не изменилась. Какой была доброй и внимательной, такой и осталась.

— Триш, у меня все по-старому. Работа, работа и еще раз работа. Поверь, это совсем неинтересно. Лучше давай поговорим о тебе, о Теде, о вашем зайчике.

— Нет, — не дала сбить себя с толку Триш. — Я хочу поговорить с тобой серьезно. Тебе скоро уже тридцать, а ты все одна. Когда ты выйдешь замуж?

— Какой вкусный пирог! Сама пекла? — спросила Патриция, откусывая кусочек домашнего пирога и пытаясь перевести разговор на другую тему.

— Не увиливай! — строго одернула подругу Триш. — Я желаю тебе только добра...

— Я стараюсь, ищу. Подбираю себе мужа, — заискивающим тоном проговорила Патриция, видя, что Триш собирается не на шутку разбушеваться.

— И где ты ведешь поиски? В своих магазинах? — прокурорским тоном продолжила допрос Триш. — Пристаешь к покупателям и предлагаешь провести с тобой ночь?

— О, прошу тебя, Триш! Не заставляй меня вести распутный образ жизни, — рассмеялась Патриция.

— Нет, Пат! Не передергивай! Я хочу, чтобы в твоей жизни появился настоящий мужчина, и как можно скорее.

— Я тоже этого хочу, Триш, но это не делается по заказу.

— Ты просто упускаешь возможности!

— Лечь в постель с первым встречным?

— Том не первый встречный!

— Том только мой друг. Сколько раз тебе объяснять, Триш! Я не хочу экспериментировать, дружба мне дороже.

— Я слышала об одной истории, — осторожно начала Триш. — Кто-то стал причиной ссоры Тома с его девушкой.

Патриция рассмеялась.

— Ты, Триш, как агент МИ-5. Знаешь все и обо всех. Но если у Королевства такие агенты, как ты, то, Боже, храни Королеву! В Тома влюбилась очередная практикантка, молоденькая избалованная девица из очень богатой семьи. Вот он и обратился ко мне за помощью — оградить его от настойчивых посягательств. Том слишком мягкий человек, чтобы самому дать от ворот поворот. Вот мне и пришлось сыграть роль его подружки. Я, Триш, не причина, а повод. А я хочу быть объектом любви, — мечтательно протянула Патриция.

Триш подозрительно прищурилась.

— Ты еще думаешь о нем?

— О ком о нем? О Томе? Так я все тебе рассказала. Какая ты невнимательная! — нарочито возмущенным тоном посетовала Патриция. — Ты мне скажешь или нет: ты сама испекла этот восхитительный пирог или это секрет? — снова предприняла попытку сменить тему разговора Патриция.

— Сама, — отмахнулась Триш. — Но не увиливай, Пат! Ты прекрасно поняла, о ком я спрашиваю! — Триш внимательно посмотрела на подругу. Она умела читать ее мысли как в открытой книге. — Неужели это правда? — всплеснула руками Триш, когда увидела то, чего больше всего боялась заметить в глазах подруги.

Патриция сосредоточенно ела пирог. Она откусывала кусочек за кусочком, смаковала, слегка причмокивала и без конца повторяла:

— Изумительно! Так вкусно! Восхитительно!

— Хватить жрать, дитя маньяка! — окончательно рассердилась Триш. — Можешь не отвечать! Я и так все поняла. Ты его не забыла!

Услышав данное ей когда-то Триш шутливое прозвище, хотя причиной его являлась довольно печальная история, Патриция грустно усмехнулась.

— Возможно, я и родилась от маньяка, но что я могу с собой поделать, если мне вчера опять приснился сон?

— Боже! — ужаснулась Триш.

— Ладно, не надо драматизировать. Это всего лишь маленькое напоминание об ушедшей молодости.

— Он чуть не испортил тебе всю жизнь! Хотя отравлять твое существование ему и так удается.

— Ты противоречишь самой себе: то призываешь меня не упускать случая и ложиться с каждым, кто подвернется, то ахаешь, что я когда-то хотела отдаться своему любимому.

— Ешь лучше пирог — разговаривать с тобой выше моих сил, — в сердцах бросила Триш.

— Тебя не поймешь: то жри, то не жри, — улыбнулась Патриция и вдруг неожиданно добавила: — Знаешь, Триш, мне иногда так хочется знать правду о моем отце. Глупо, правда?

— Ни капельки! Вполне законный интерес. Ты уже взрослая женщина. Тети просто обязаны тебе рассказать! Неужели ты не можешь с ними поговорить серьезно?

— Нет, Триш. Я думаю, за эти годы они ни капельки не изменились. Кстати, какая у нас программа на сегодня?

— Пьем чай, болтаем, а вечером идем в ресторан. Я же тебе говорила. Разве ты не захватила с собой вечернее платье?

— Успокойся! Конечно, взяла!