Повседневная жизнь Франции в эпоху Ришелье и Людовика ХIII - Екатерина Глаголева

Снуровщики образовали свой цех в 1599 году; согласно своему уставу они делали наконечники для шнурков, шила, а также резцы, напильники, шорные иглы и прочие мелкие орудия труда, которыми пользовались ювелиры, сапожники, шорники и т. д. Мастером мог стать человек не моложе двадцати лет, пять лет находившийся в ученичестве, а затем три года прослуживший подмастерьем и изготовивший «шедевр»; исключение составляли сыновья мастеров, которых принимали в цех после испытания. У каждого мастера было свое особое клеймо, отпечаток которого хранился у королевского прокурора в Шатле.

На шорников надо было учиться пять лет, после чего еще два года ходить в подмастерьях. Впрочем, если дочь мастера выходила замуж за ученика, то тем самым освобождала его от необходимости быть подмастерьем.

Пуговичные мастера составляли внушительную корпорацию, члены которой изготовляли не только пуговицы, но и позументы, тканевую бахрому и прочие украшения. Ученичество длилось четыре года, столько же – работа подмастерьем; кандидаты в мастера должны были изготовить «шедевр».

А вот вышивальщики, особенно специализирующиеся на церковных ризах, учились своему ремеслу шесть лет, причем каждый ученик был сыном либо мастера, либо подмастерья, а кандидат в мастера должен был три года прослужить у мастеров по окончании учения и только затем испросить для себя право изготовить «шедевр»; оно не предоставлялось тем, кому меньше двадцати лет. Их святым покровителем был святой Клер.

Для поясников «шедевр» представлял собой бархатный пояс с двумя концами и с железной пряжкой-застежкой, отполированной и с ажурными прорезями.

До сих пор мы говорили только о мужских профессиях, но были и цехи, состоявшие целиком из женщин: например, пряхи, обрабатывавшие коноплю (этому ремеслу учились шесть лет, а затем нужно было создать «шедевр»); швеи, подразделявшиеся на четыре категории: пошив верхней одежды, детской, белья и изготовление украшений (учились три года, прежде чем создать «шедевр»); белошвейки (четыре года обучения и два года службы на посылках). Отдельный цех составляли повитухи; женщина, желающая в него вступить, должна была непременно быть католичкой и отучиться три года. Старшинами в этих корпорациях тоже были женщины, мужчинам даже строжайше запрещалось исполнять эти должности. В цехи фруктовщиков, зеленщиков и торговцев семенами входили как мужчины, так и женщины.

Мы перечислили лишь малую толику цехов. А ведь были еще щеточники, чесальщики, жестянщики, гвоздари, канатчики, бочары, корзинщики, ножовщики; кузнецы, плотники, кровельщики, столяры, плиточники, стекольщики, слесари; стеклодувы, горшечники; литейщики, полировщики; перчаточники, шляпники, мастера плюмажа, изготовители шахмат, вееров, гребней, шкатулок, режущих инструментов, торговцы лентами и тесьмой; часовщики, гранильщики, зеркальщики; старьевщики; каретники, кожевенники, плетельщики циновок, садовники, рыбаки, птицеловы, пергаментщики, бумажники, золотильщики, писцы, печатники; повара, кондитеры, винокуры; мастера по инвентарю для игры в мяч, художники, скульпторы, граверы, лютнисты; сапожники, портные, ткачи, красильщики; золотари…

Ткачи, например, делились на сукноделов, изготовителей шелковых тканей и бумазеи. На севере Франции, в Лилле, Армантье, Рубэ изготовляли предпочтительно ткани из льна и конопли, которые шли на постельное белье, полотенца, домашние рубашки, мешки, рабочие штаны, лямки и утварь. В Камбре и Валансьене ткали тонкий батист.

В Нормандии, помимо грубых льняных тканей, делали шерстяное сукно, там же освоили обработку хлопка. Хлопчатобумажные ткани традиционно изготавливались во Фландрии, где их секрет узнали от венецианцев; уже из Антверпена их завезли во Францию. Ткани из хлопка называли бархатом нищих. Из шерсти и хлопка делали также атлас. Наконец, лионские ткачи производили шелковые ткани: бархат, парчу, атлас. К середине XVII века в этом городе работало от девяти до двенадцати тысяч ткацких станков. В Сен-Море под Парижем, следуя антиконтрабандной политике Людовика XIII, стали изготавливать узорчатый бархат. Современная улица Фран-Буржуа (Вольных горожан) в Париже раньше называлась улицей Блоков, поскольку на ней находилось множество ткацких мастерских. (Блоки использовали для сушки, стрижки и натягивания сукна.)

Добротность тканей во многом зависела от качества исходного материала: пряжи. Пряли всё еще по старинке, используя прялку и веретено. Обычно крестьяне приносили ткачам льняные или конопляные нити, которые сделали сами. Конопля была грубее льна, ее не удавалось как следует очистить, на нитях оставались органические вещества, со временем разрушавшие ткань, и при частой стирке или намокании появлялись дыры. По этой причине во второй половине XVII века отказались от изготовления конопляных парусов и перешли на лен, но в первой половине гнались за дешевизной… Пряжу делали даже из крапивы. Шерстяные ткани тоже оставляли желать лучшего, хотя их даже экспортировали на Ближний Восток и в Северную Африку. Шерстяное сукно, изготовляемое на юге Франции, в частности, близ Каркассона, Безье, Кастра, продаваемое на ярмарках в Пезена и Монтаньяке и вывозимое за рубеж из Марселя, находило сбыт среди непритязательных покупателей. В XVII веке из Италии стали завозить квасцы для протравы тканей, удаления жира и закрепления краски. Качество сукна улучшилось, но оно все же не было конкурентоспособно в международном плане. Шелковую нить, идущую на изготовление ткани, для крепости скручивали, получая мулине; для этого использовалась целая система веретен, которые изначально вращали лошади… или женщины. Этот процесс удалось механизировать при помощи мельниц, ветряных или водяных.

Ткацкие станки появились в начале XVII века; они были ручные, довольно примитивные, с горизонтально натянутой основой. Прежде чем приступить непосредственно к изготовлению ткани, ткачу предстояло проделать большую подготовительную работу: намотать нити на бобины, навить основу, расправить ее, намазать клеем, чтобы нить стала прочной и скользкой (для шерсти использовался клей на основе животного жира, для льна и хлопка – растительный), подготовить уток, наладить станок… Чтобы получить один квадратный дециметр ткани, нужно было раз сорок пропустить челнок сквозь основу. Если предполагалось нанести на ткань рисунок, процесс многократно усложнялся. Впрочем, существовала техника набивного рисунка для простенького ситца.

Затем ткань попадала в руки портных. Мастер-закройщик (работавший в основном с сукном) делал главную работу: кроил одежду, сообразуясь с велениями моды и личными параметрами заказчика; остальное доделывали подмастерья, они же занимались починкой платья. Работу, не требующую творческого подхода, отдавали на дом швеям, которым платили сдельно. Швеи получали мало, но, как могли, боролись с засильем портных. Их борьба увенчалась относительным успехом лишь в 1675 году уже при Людовике XIV, который учредил их собственный цех со своим уставом.

Дополнением и украшением нарядов из дорогих тканей была вышивка, а также кружева. Французская вышивка стоила дешевле изделий венецианских, генуэзских или миланских мастеров, но тоже была добротной и качественной. Мастерицы – монахини и простолюдинки – вышивали по сукну или шелку золотой и серебряной нитью, цветной шерстью и шелком, порой украшая свою работу жемчугом, перламутром, драгоценными камнями и перьями. Особая техника вышивания применялась для украшения мебельной обивки, создавая эффект гобелена. Мастер был своего рода художником: он подбирал узор и материал, размечал его – и предоставлял завершать дело вышивальщицам. Более того, поставщики королевского двора имели право забирать хороших мастериц у своих собратьев.