Вирус убийства - Барри Мейтланд

Все это время Даулинг с мрачным видом слушал итальянскую популярную музыку, которую без конца выдавал в эфир садист-диджей с «Кэпитал-радио», словно желая тем самым напомнить застрявшим в пробках водителям о радостях жаркого средиземноморского лета, каковых они в данный момент были лишены. Когда Кэти вернулась к машине и просунула голову в салоп, Даулинг чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Вылезайте, — сказала она. — Я его нашла.

Когда Брок отворил дверь, его массивная фигура заполнила, казалось, весь узкий дверной проем, по причине чего этот человек показался еще более высоким и мощным, чем был на самом деле. Расплывшись при виде гостей в широкой улыбке, он без лишних слов пропустил их в дом. Глядя на него, Кэти поняла, что он действительно рад их видеть, и приободрилась.

Пока Брок вешал их пальто на вколоченные в стену прихожей крючки, гости протиснулись в небольшой холл, откуда поднялись вслед за хозяином на второй этаж по находившейся прямо перед ними крутой лестнице. Лестничная площадка была от пола до потолка заставлена книжными стеллажами, поэтому казалось, что дверь в комнаты на втором этаже прорублена в сплошной книжной массе. За дверью открывался короткий коридор, также заставленный забитыми книгами стеллажами и имевший ответвление влево. К тому времени, когда все они, пройдя по коридору и свернув налево, добрались до второго небольшого холла, в конце которого виднелась еще одна лестница, Кэти и Даулинг были в значительной степени дезориентированы. Между тем Брок открыл тяжелую, в виде сплошной деревянной панели дверь и провел гостей в просторную светлую комнату, где негромко звучала старинная музыка, будто служившая звуковым фоном к некоему священнодействию, прерванному с их появлением. Кэти, немало удивленная раздававшимися здесь звуками клавесина, быстро окинула взглядом помещение, задержав внимание на стоявшем у стены заваленном бумагами и книгами длинном низком столе, на котором, помимо всего прочего, помещались два персональных компьютера — один стационарный с включенным монитором, другой — портативный.

— Входите же, ради Бога, входите, — громыхнул Брок, взмахнув рукой. — Представляю, как вы намерзлись. Какая ужасная погода. По радио постоянно сообщают о снежных заносах и пробках на дорогах. Я уж было решил, что вы до меня не доедете.

— Признаться, мы уже почти отчаялись вас найти, — сказала со смехом Кэти, с каждой минутой все больше осваиваясь и чувствуя, что здесь ей начинает нравиться. Когда Брок подвел их к газовому камину, она протянула к огню руки и произнесла:

— Это детектив-констебль Гордон Даулинг, с которым я работаю и о котором, Брок, я упоминала в нашем вчерашнем телефонном разговоре. Познакомьтесь, Гордон, это главный детектив-инспектор Брок.

Мужчины пожали друг другу руки. В рукопожатии Даулинга чувствовались смущение и почтительность; Брок же пожал молодому человеку руку с присущими ему дружелюбием и теплотой. Повернувшись к Кэти, он сказал:

— Как поживаете, Кэти? Выглядите вы, во всяком случае, прекрасно.

Его слова соответствовали действительности лишь отчасти. За последнее время Кэти похудела и осунулась, а лицо у нее вытянулось. Это, возможно, придавало ей дополнительное очарование в глазах ценителей утонченной, призрачной красоты, но Броку показалось, что здоровья у нее по сравнению с прошлым годом, когда он впервые с ней встретился, поубавилось. Поубавилось в ней, пожалуй, и счастья, хотя ему трудно было об этом судить.

— Бок не беспокоит? — осведомился Брок, окидывая взглядом правую сторону ее тела, куда ее когда-то ранили.

— Нет, все нормально, — улыбнулась женщина. — Боли давно прошли. Но как бы то ни было, вы, Брок, как всегда, выглядите лучше всех.

Ее утверждение также можно было счесть сомнительным. За год Брок набрал вес. Не много, но это было заметно. При взгляде на него также возникало впечатление, что он редко выходит на воздух, а по легкой гримасе на его лице, которая появлялась всякий раз, когда он распрямлял спину, можно было предположить, что он слишком много времени проводит за компьютером. Кроме того, его густые седеющие волосы и борода отросли и определенно нуждались в стрижке.

— Надеюсь, от чашечки кофе вы не откажетесь?

— Ну нет, — сказала Кэти. — Это было бы чудесно.

— А как насчет того, чтобы немного закусить? Что вы думаете по этому поводу, Гордон?

Даулинг неопределенно пожал плечами. По-видимому, ему не хотелось выглядеть в глазах великого человека слишком уж бесцеремонным субъектом, хотя именно в ту минуту, когда Брок заговорил о еде, он осознал, что основательно проголодался. Брок понимающе кивнул и вышел из комнаты.

Миновав расставленные полукругом у камина мягкие кожаные кресла, Кэти направилась к окну, вернее, целой системе окон, завороженная струившимся из них пропущенным сквозь снежный фильтр бледным, жемчужно-серым светом, заполнявшим и освещавшим помещение. Приблизившись к застекленной части комнаты, она вдруг осознала, что последние три фута пространства представляют собой, в сущности, закрытый балкон, который нависал над аллеей и напоминал небольшую домашнюю оранжерею. Разглядывая окрестности с этого возвышенного насеста, Кэти наконец поняла, почему аллея застроена только с одной стороны: заросли живой изгороди скрывали крутой обрыв, внизу которого проходило железнодорожное полотно. За обрывом и железной дорогой сквозь туманную дымку проглядывали крыши домов городских кварталов.

Вдоль стекол эркера шла низкая скамейка, на которую Кэти и присела, всматриваясь в хоровод взвихренных ветром и плясавших за окном снежных хлопьев. Она подумала, что если на минутку забыть о том, что находишься в комнате, то легко представить себя в гондоле воздушного шара.

Отвернувшись от окна, она снова окинула взглядом комнату, которая отличалась чистотой и спартанской простотой обстановки, обратив внимание на функциональность каждой находившейся здесь вещи. Это помещение служило одновременно офисом и гостиной. Она заметила лежавшие на полу у одного из кресел сегодняшние газеты и несколько забытых на столе пустых кофейных чашек. На противоположной, выкрашенной белой краской стене висела одна-единственная картина. Кэти поднялась с места и подошла поближе, чтобы ее рассмотреть. Это оказался коллаж, составленный из кусочков пожелтевшей от времени газетной бумаги. Кэти заметила старый автобусный билет, соединенный с фрагментом германского периодического издания, набранного готическим шрифтом. Внизу карандашом было проставлено имя художника — «К. Швиттерс».

Кэти услышала, как у нее за спиной тихонько чертыхнулся Даулинг. Она повернулась и поняла, что ее спутник, случайно дотронувшись до «мышки», пробудил тем самым к жизни монитор хозяйского компьютера. На экране высветился какой-то официальный документ.

— Кэти, — в панике прошептал молодой человек, — как это выключается? Брок сейчас придет!

— Оставьте компьютер в покое. Через минуту он сам выключится. По крайней мере я так думаю.

Кэти наклонилась над монитором, желая удостовериться, что она права. При этом ее взгляд упал на экран. Появившийся на нем документ представлял собой краткое собрание сведений о некоем человеке — описание внешности, биографические данные и выдержки из дела, по которому он проходил. Кэти ничего о нем не знала, хотя, если верить этому документу, десять лет назад в Бирмингеме он изрубил на кусочки церемониальным японским мечом целое семейство.