Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой

– На протяжении последних четырех лет мы были вынуждены сосредоточиться на вопросах внутренней политики. Это было оправдано, так как мировой экономический кризис в сочетании с проблемами в нефтеносных регионах мира ставил безопасность нашей экономики под серьезную угрозу. Когда в сентябре курс доллара резко просел, нам прочили скорый крах! Да-да, не удивляйтесь. Однако усилия администрации упрочили наши позиции до такой степени, что мы можем уверенно сказать, что экономический коллапс больше нам не грозит! Сейчас американская экономика чувствует себя достаточно прочно, даже в условиях постоянного повышения цен на энергоносители. Период изоляционизма последних лет прошел, и мы готовы выступить на мировую арену во всем блеске и величии, как и полагается мировому лидеру!

Советник ожидал аплодисментов, но раздалось лишь несколько жиденьких хлопков. Кризис, об окончании которого поспешил заявить Шаняк, ударил по Америке крайне болезненно. Не вынеся перенапряжения, рухнула и была свернута система страховой медицины, сделав здравоохранение недоступным среднему классу. Не выдержав массового выхода на пенсию поколения «бумеров» – детей, родившихся на всплеске рождаемости по окончании Второй мировой войны, распалась пенсионная система. Интеграция в рамках Североамериканского соглашения свободной торговли (NAFTA) выплеснула на рынки труда миллионы «латинос», готовых трудиться, по американским меркам, почти даром. Губернаторам большинства штатов приходилось держать части национальной гвардии мобилизованными для подавления вспышек недовольства, с которыми уже перестала справляться полиция. Но чем хуже шли дела внутри страны, тем настойчивее администрация Кейсона стремилась утвердиться во внешнем мире.

– Знаете, почему проиграли наши соперники? Потому что они находились в плену стереотипов. Нефть – кровь экономики, это они помнили твердо и поэтому настаивали на том, что мы должны сохранять свое присутствие в нефтеносных регионах любой ценой. Но это ошибка! Мы вовсе не должны охранять каждую скважину, каждый метр трубопровода и каждый танкер. Это приводит к распылению наших сил и усиливает распухшие от нефтяных денег нестабильные националистические режимы. Вместо этого мы должны держать свои силы собранными в единый кулак и быть готовыми ударить там, где возникает угроза международному миру и стабильности. Два месяца назад президент одобрил программу по укреплению противоракетной обороны нашей страны. Прежде всего она включает в себя окончательное оборудование третьего позиционного района на территории Польши. До сегодняшнего дня мы имеем там жалкий десяток ракет-перехватчиков. Это позволит нам перехватить всего три или четыре ракеты, которые могут быть направлены на нас и наших союзников в Европе. Но надо ли говорить о том, что к югу и востоку от этого места таких ракет значительно больше? Наших перехватчиков будет там ровно сто, столько же, сколько планируется к размещению на Аляске и Восточном побережье…

– А какова будет реакция России?! – перебил Оскара громкий голос из зала.

– Мы рассчитываем на то, что администрация президента Рогова отнесется к этому с пониманием. – «Черт побери, как же неприятно открыто лгать! Но ничего не поделать, такова политика». – Эти ракеты – оружие строго оборонительное и, по нашему мнению, никак не могут угрожать России. – «А впрочем, этим ублюдкам в Кремле все равно придется с этим смириться, не так ли?»

Заседание сокращенного состава Совета безопасности проходило в Кремле, в кабинете президента Российской Федерации. Кроме самого президента и председателя Совбеза, присутствовали начальник Генерального штаба, директора ФСБ и СВР, министр иностранных дел. Аккредитованным корреспондентам дали несколько минут на съемку взаимных приветствий, после чего вежливо, но настойчиво удалили их из зала.

– Повестка всем известна, – сказал президент России, – поэтому повторяться не будем. Американцы будут оборудовать на своей базе в Польше позиции сотни противоракет. Наши действия?

– Когда они намерены об этом объявить? – задал вопрос Геннадий Лизунов, председатель Совбеза.

– Да они, собственно, уже об этом объявили, – пожал плечами Андрей Серебряков, директор Службы внешней разведки. – Это, наряду с сокращением войск в Ираке, Афганистане и Пакистане, было одним из основных пунктов предвыборной программы администрации Кейсона. Двадцатого января, на церемонии инаугурации, он об этом и заявит официально. В общем, его можно понять, это самый громкий лозунг. Начинать выполнять обещания надо немедленно. При Кейсоне американцы так рассорились со странами ОПЕК, что поневоле вынуждены искать реванша на других направлениях. В их обществе существует сейчас определенный кризис доверия, и если бы не архаическая политическая система Соединенных Штатов, его никогда бы не переизбрали.

– А не преувеличиваем ли мы угрозу? – спросил вдруг директор ФСБ Андрей Королев. – Алексей Степанович, – обратился он к начальнику Генерального штаба, – можешь объяснить с чисто военной точки зрения?

Генерал армии Алексей Грошев был самым старшим из присутствующих. Ему было уже шестьдесят три года, и не далее как вчера он представил президенту свои соображения по кандидатуре человека, который его должен был на этом посту сменить. Прежде чем ответить, он сделал небольшую паузу.

– Понимаете ли, в чем дело… На сегодняшний день их база значимой угрозы для нас не представляет. Сотня противоракет уже серьезно ограничивает наши РВСН в выборе целей в Западной Европе. Кроме того, они собираются поставить на вооружение новый перехватчик, первое испытание которого провели в сентябре, на базе в Калифорнии. Это уже начинает ограничивать нас в части стратегических ракет, размещенных на европейской территории страны. Не говоря уже о том, что все американские перехватчики создаются на основе боевых баллистических ракет и теоретически способны выполнять их функции. Чтобы это компенсировать, мы должны будем увеличить число стратегических носителей сверх плана, а мы и так план еле вытягиваем. Альтернативой является подготовка сил, способных в случае войны нейтрализовать для нас эту угрозу. Наиболее подходящим я бы назвал применение оперативно-тактических ракет с ядерными зарядами с территории Калининградского особого района. – Он опять сделал паузу. Остальные члены Совбеза молча ожидали продолжения, и оно последовало. – Но стратегические ядерные силы – это, как вы понимаете, не военный, а прежде всего политический инструмент. Как военный, я не очень опасаюсь, что американцы под прикрытием ракет из Польши нанесут по нам внезапный ядерный удар. Те, кто занимается их ядерным планированием, не могут не знать, что шансы на успех при этом призрачны, несмотря на все ухищрения в виде противоракетной обороны. Гораздо хуже то, что их политики будут считать себя способными на это. А значит, в любом вопросе им легче будет воздействовать на нас. Как-то так.

Все немного помолчали, прислушиваясь к гулкой тишине президентского кабинета.

– Кризис больно ударил по Европейскому союзу, – сказал Евгений Косицын, министр иностранных дел. – Пять лет назад мы могли бы просто заявить о возможности ракетного удара по американской базе, и испуганные европейцы воспротивились бы ее строительству, даже если в Варшаве на этот счет не имели бы никаких возражений. Они и сейчас воспротивятся, только ни в Белом доме, ни в Бельведере никто их и слушать не станет. Американцы планомерно ослабляли Европейский союз как своего конкурента, а эта их идея насчет Лиги демократий, куда они пригласили ровно половину его членов, скорее всего, добьет ЕС окончательно. В его нынешнем виде, я имею в виду. Поэтому я предлагаю проигнорировать эту их инициативу. Реагировать сдержанно. Пройдет время, и в Конгрессе разберутся, что Белый дом водит их за нос, а деньги всегда можно потратить на что-то более полезное.