Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Станиславович Юрьев

– …и он сказал: не важно, что изобразит его кисть. Вокруг бесконечное множество невидимых миров. Как бы краски не легли на полотно, за гранью холста откроется иная земля, и мудрецы альвов издревле хранят заклинание, отпирающее вход. И Горлнн приказал построить ворота посреди поля и натянуть в их створе полотно, а Хатто взял кисти и краски из тёртого камня. Прошёл лишь день, и за воротами показался белокаменный город с высокими стенами и широкими площадями. На узких улицах застыло множество странных существ, похожих на альвов, только кожа у них была смуглее, и сами они казались медлительными, шумными и неуклюжими, как болотные жабы…

Про жаб, наверное, старик добавил от себя… Скорее всего, в славном Кармелле не было, и быть не могло никаких жаб – это здесь почти нет иной пищи, кроме жабьего мяса, которое, даже сдобренное диким чесноком, продолжает отдавать тиной. Хорошо хоть вчера охотники наткнулись посреди болота на полудохлого заблудившегося оленя и смогли дотащить до землянки Тоббо. И старик так разговорчив сегодня, потому что сыт…

– …все воины Горлнна. Их было множество – тысячи и тысячи. Жёны и дети воинов уселись в повозки, запряжённые мандрами, и их вереница несколько раз опоясала стены опустевшего Кармелла. Чародей Хатто произносил заклинание – оно было подобно долгому плачу, и город, изображённый на полотне, начал постепенно оживать. А когда из ворот потянуло тёплым ветром, Горлнн первым пересёк границу, за которой начинался этот мир, мир людей, который тогда казался лёгкой добычей, а стал вечной западнёй для альвов…

Западнёй для альвов… Странно – старик никогда не говорил об этом так. Раньше горечь в его словах появлялась, когда рассказ доходил до осады людьми Альванго и истребления альвов в Серебряной долине, когда с юга пришли орды неведомых медноголовых варваров. Наверное, Тоббо стал совсем плох и предчувствует, что жить ему осталось недолго. Шутка ли – коптить небо четыреста с лишним лет… Редкие из женщин доживают до такого возраста, а мужчинам вообще положено быть воинами и погибать молодыми…

Трелли почувствовал внезапную неприязнь к старику, у которого только и осталось сил, чтобы сидеть у костра с малышнёй, рассказывать байки о былом величии, смотреть на звёзды и ждать собственной смерти.

Если о славных победах могущественных предков говорить с такой тоской, можно подумать, что и побед никаких не было, как и не было великого царства Альванго, перед которым трепетали даже свирепые жители Окраинных земель, худшие, злейшие и самые страшные из людей…

Трелли вдруг поймал себя на том, что думает о великом городе Альванго и свирепых жителях Окраинных земель, как будто ему приходилось видеть этот чудесный город и сталкиваться с этими беспощадными существами… На самом деле, за всю свою пока недолгую жизнь он не отходил от этого островка, дальше, чем до края Лохматой топи, а люди никогда ещё не добирались до последнего убежища альвов.

– …и главным оружием его были не мечи и стрелы, не отвага воинов, не беспощадность, не решительность, не искусство полководца – всё это было у Горлнна, но то же, наверное, было и у его врагов. Главным был страх, который внушали людям наши славные предки. Страх несут те, от кого не знаешь, чего ждать. Когда люди узнали, было уже поздно – их шумные уродливые города лежали в руинах, а для них самих оставалось только два способа выжить – скрыться в Окраинных землях или надеть рабский ошейник.

И снова кажется, что старик сочувствует людям, самым жутким и безжалостным существам, которых только можно себе представить… Кто разрушил неприступный Альванго? Кто загнал альвов на это болото? Кто пытается истребить последних потомков славного Горлнна? Люди! Люди! Люди!

– Тоббо! – вмешался Трелли в рассказ старика. – Мудрый Тоббо, ты сказал, что страх несут те, от кого не знаешь, чего ждать… Но ведь мы-то боимся людей, именно потому, что знаем, чего от них ждать.

Старик умолк, продолжая смотреть на огонь, и молчал до тех пор, пока очередное прогоревшее полено не разломилось, отпуская на волю очередной сноп умирающих искр.

– Страхи бывают разными, малыш, – в конце концов, отозвался он слабым голосом. – Есть страх неизвестности, но есть и страх неизбежного, а порой случается, что оба страха сливаются воедино. Но о страхе лучше не думать, прежде чем он сам придёт к тебе

Вот так. У старика на всё найдётся ответ. И он уже успел рассказать много такого, чего лучше бы не знать… Знать о том, что где-то за болотами находится безбрежный мир людей – значит, хранить в себе страх неизбежного, а безвылазно сидеть на этом кривом холмике, не пытаясь даже изредка появляться там, где обитают люди – значит, не расставаться со страхом неизвестности… Жизнь в страхе ничем не лучше смерти, и, наверное, лучше бы не знать ни того, что было, ни того, что может случиться сегодня, завтра, через год, через столетие…

– Скажи, мудрый Тоббо, зачем нам знать о прошлом, если у нас всё равно нет будущего? – Так дерзко со стариком ещё никто и никогда не говорил.

– Может быть, мы не единственные альвы, которые ещё остались в этом мире. Может быть, есть и другие…

– Но никто не пытается их найти.

– Уже многие ушли искать собратьев, но никто не вернулся сюда.

– Может быть, они нашли…

– Может быть. Не знаю…

– А почему ты остался, мудрый Тоббо?

– Я единственный знаю заклинание, которое может открыть нам путь в Кармелл.

– Но почему ты не произнесёшь его? – Трелли почувствовал внезапное волнение – не столько от тех ответов, что давал старик, сколько оттого, что решился задать вопросы, которые мучили его ещё с прошлой осени.

– Чтобы открыть ворота, нужно видеть путь, малыш… – Теперь старик оторвал взгляд от пламени и смотрел Трелли прямо в глаза. – А путь увидит лишь тот, кто отыщет картину, написанную чародеем Хатто. Потом надо сложить вместе фрагменты и произнести заклинание. Только тогда откроется путь в Кармелл, туда, где нет людей, но много альвов.

– И где её искать?! Где искать эту картину? – встрепенулся Трелли. Наконец-то Тоббо упомянул о чём-то таком, ради чего стоило прожить долгую жизнь альва, или за что не жаль когда-нибудь отдать её…

Лунна проснулась, и теперь смотрела на Трелли, не скрывая удивления. Она вообще не умела скрывать своих чувств, как и все прочие альвы, не прожившие сотни лет…

Старик молчал, а все, кто сидел вокруг угасающего костра, устремили на него взгляды, полные жадного ожидания.

– Пока я не могу об этом сказать… – Казалось, Тоббо был смущён и теперь говорил даже тише, чем обычно. – И, наверное, никогда больше не смогу… Незачем и некому. Да я и не знаю.

– Но зачем ты продолжаешь хранить в памяти заклинание? – не унимался Трелли. – Значит, ты на что-то надеешься, мудрый Тоббо…

– Да. – Старик обвёл взглядом всех и заглянул каждому в лучистые глаза, горящие в темноте изумрудным светом. – Может быть, однажды кому-то из вас повезёт больше, чем ушедшим раньше. Может быть…