Семейная реликвия - Юлия Морозова

большим хозяйством. Опасаясь строгого мужа, молодуха не обижала сироту, работой неподъёмной не загружала, но и ласки от неё девчонка не видела. А когда родились свои дети, заставила девочку нянчиться с маленькими братьями.

Однако держала в мыслях: «Муж жалеет девчонку, а мои дети, как чужие», поэтому постаралась избавиться от сиротки при удобном случае. Как только у старой барыни родился внучок и стали искать проворную помощницу кормилице, она отвела падчерицу в господский дом, отдала в няньки. Пасынков, старших детей мужа, ещё раньше в город отправила, в плотницкую артель. Но Танюшка на мачеху не обижалась, очень рано поняла, никто её не пожалеет и не приласкает, кроме бабушки, которой не стало. Вот и потянулась душой к старой барыне, которая сиротку привечала и выделяла среди других слуг.

Четыре года Таня прослужила в няньках, вместе с маленьким барчуком грамоте выучилась. Теперь, после отъезда хозяев, с тяжёлым сердцем возвращалась в деревню. Девушка вспомнила о барынином подарке и достала из одёжного узелка завёрнутую в бархатную ткань вещичку. Откинула край и ахнула: солнце ослепило её, молниеносно ударив во множество граней камней и рассыпавшись на сотни разноцветных лучей. Радужные переливы завораживали, не давая глаз отвести от такой красоты. Она вспомнила слова Марьи Алексеевны:

– Таня, брошку эту моей бабушке подарила сама императрица. Она такой же сироткой осталась, как ты. Отдали её учиться в институт благородных девиц, а потом императрица взяла на службу во дворец. С тех пор брошка удачу нашей семье приносила. Храни эту драгоценность, никому не отдавай и не продавай, это оберег для тебя и для твоих детей.

Замужество

Когда девушке исполнилось восемнадцать, отец сосватал её за молчаливого Алексея из соседней деревни. Жених был с дефектом: на покосе повредил ногу косой, кровь хлынула так, что с трудом остановили. Деревенская знахарка выходила парня, но он так и остался покалеченным, на войну его не взяли.

Татьяна была рада выйти хоть за хромого, хоть за косого, лишь бы не оставаться в отцовском доме. Мачеха поедом ела, ядовито напоминая ей про службу в господском доме и попрекая куском хлеба: «Как же, барыней стала, одёжу господскую носишь! За скотом ходить не умеешь, на огороде работать не заставишь. А хлебушек-то наш ешь!» За всё доставалось: и за приданое, подаренное барыней, и за то, что писать и читать научилась, и за манеры, которые переняла у молодой госпожи. Отец не вступался, считал, девка взрослая – сама за себя постоять может. Поэтому Татьяна была благодарна отцу, что после сбора урожая, осенью, сыграли скромную свадьбу. Молодые, считай, познакомились только во время венчания. Но девушке сразу понравился неразговорчивый жених – пусть молчит, глаза добрые, а это главное. Дальше, как старые люди говорили, стерпится – слюбится.

Работал Алексей в плотницкой артели столяром-краснодеревщиком, поэтому с молодой женой сразу же укатили в город, где сняли комнатушку. Через год у молодых первенец появился, Пашка, следом второй сын – Гришка. Младшенькая Машенька, названная в честь старой барыни, родилась, когда Татьяне было уже за тридцать.

Барынин подарок Татьяна пуще глаза берегла, никому не показывала, в сундуке среди своего приданого хранила, завернутым в бархатную тряпицу. Женщина часто вспоминала слова барыни Марьи Алексеевны и свято верила, что брошка стала ей оберегом, поэтому не расставалась с ней даже в самые трудные времена. А чем ещё можно объяснить, что муж берёг и любил её без памяти, несмотря на то, жена иногда была резка на язычок и на ласку скупа: сказалось сиротское детство. Но Алексей не упрекал свою Татьянушку, во всём старался ей угодить, принести в дом лишнюю копеечку. Сундуки, столы и стулья, сделанные его руками, раскупались быстро, за это в артели его ценили.

Когда в городе совсем голодно стало, Алексей отвёз семью в родную деревню. Избу родительскую подлатали, огород засаживали картошкой, так и выживали. Потом во дворе скотина появилась, куры, гуси. Сад хороший Алексей Петрович развёл, яблоки у него были всем на удивление.

***

Если бы не сорок первый, так и жили бы – не тужили, хозяйство хорошее завели, детям помогали. Война принесла горе всему народу, не обошла стороной и Татьянину семью. Павла в армию призвали ещё в тридцать восьмом, он прошёл всю войну, ни разу не побывав дома. А Григория забрали сразу, в июне сорок первого, как только началась мобилизация. Вот из-за него Татьяна Никитична чуть своей дорогой реликвии и не лишилась.

В сорок третьем на Курской дуге Григорию осколком всю ногу раздробило. Сделали операцию в прифронтовом госпитале, но раны не заживали, отправили солдата долечиваться в Москву. Оттуда родители получили от Гришки письмо, что ногу хотят отрезать, потому что заражение крови началось. Мать, недолго думая, барынину драгоценность за пазуху спрятала, да и поехала Гришку выручать. Долго ждала главного хирурга, который не выходил из операционной. Но дождалась всё-таки, стояла на коленях перед ним, плакала горючими слезами, умоляла спасти сына, совала ему в руку дорогой подарок.

Хирург, усталый, с красными глазами от недосыпания, поднял Татьяну с колен, запихнул ей в карман брошь и строго сказал:

– Мать, спрячь свою побрякушку подальше. Она сына не спасёт. Лучше бы ты мне пенициллин привезла. Иди, молись за него, а нам не мешай. Сделаем всё, что можем. И больше не приезжай сюда, дома жди своего героя. Орденом его наградили.

Через несколько месяцев вернулся Григорий домой с орденом, хоть и хромой, как отец, но на своих ногах. Так и осталась старинная вещичка в семье, любовно хранимая в потайном месте. Татьяна Никитична была твёрдо уверена, хоть и молилась она за своих детей, да только слова барыни крепко помнила: «Брошка долю счастливую тебе даст, береги мой подарок». То ли молитвы, то ли оберег помогли, но сыновья, слава богу, вернулись с войны домой. Зажили своими семьями, родили детей, обзавелись жильём в городе. Жизнь налаживалась, теперь в деревню не только дети приезжали, но и внуки.

Глава 2. Татьяна Егоровна

Пропажа

Татьяна Егоровна с ужасом смотрела на шкатулку и в который раз перебирала свои, не такие уж многочисленные, дорогие украшения: старинные золотые серьги с бирюзой, во время войны дедушкой на картошку обмененные, да рубиновый гарнитур, мужем в молодости подаренный. Не было самого главного украшения – семейной старинной броши, которая перешла ей по наследству от бабушки, Татьяны Никитичны.

Ей даже не могло прийти в голову, кто мог взять драгоценность, которую она