Рунный камень. Книга 2. Вендетта - Крис Хамфрис

Над крыльцом висела одна-единственная лампочка, но Скаю показалось, будто в глаза ударило яркое полуденное солнце. Он прищурился и нетерпеливо шагнул вперед. Сбоку от двери висела латунная дощечка, но в потемках было не разобрать написанного. Из бокового кармана рюкзака Скай вынул зажигалку. Он надеялся, что, прочитав заветные слова «Молодежный хостел», тут же постучится в деревянную дверь, однако увиденное разочаровало Ская.

Люсьен Беллаги. Адвокат.

«Ну нет, зачем мне адвокат? Все, что мне сейчас нужно, — это постель», — подумал Скай.

Вглядываясь в голубую сердцевину пламени, в ее желтый ореол, он некоторое время наслаждался даже столь слабым источником света, затем захлопнул крышку зажигалки и сделал еще один шаг.

Скай услышал шепот. Говорил не один человек. Одни спрашивали, другие отвечали, несколько голосов напевали какой-то мотив. Казалось, с неба спустилась целая стая скворцов. Скай медленно обернулся, осматриваясь, но не увидел ни лап, ни крыльев. Никакого движения.

Он быстро вышел из круга под фонарем и отступил назад, в тень, внезапно ставшую близкой и родной. Рюкзак вдруг зацепился за выступ в стене, так что Скай несколько секунд не мог двинуться с места. Если бы не злосчастная сумка, он бы успел убежать от шепота обратно на площадь, но момент был упущен. А теперь… Теперь все пространство, каждый квадратный дюйм, казалось, заполнилось танцующими фигурами.

Тени и голоса то появлялись, то исчезали. Вот они здесь, а теперь уже там — человеческие очертания, то ясно видимые, то призрачно колышущиеся; пропадали на мгновение и снова возникали уже в новых позах, словно в свете стробоскопа. Вот перед глазами Ская скользнул рукав, а мгновением позже из него показалась кисть. В темной пелене мелькнула белая плоть. Все это напоминало популярные абстракции, на которых беспорядочно разбросанные штрихи и точки под определенным углом складывались в объемное изображение, и, сосредоточив взгляд на голове, скрытой капюшоном, Скай внезапно охватил всю картину целиком.

Женщины, по крайней мере десяток, кружились в хороводе между тем местом, где притаился юноша, и порогом дома. Все были одеты одинаково: длинные черные юбки, темные блузки, на головах капюшоны.

«Монахини», — подумал Скай, но тут же сообразил, что в зловещем клекоте нет ничего святого.

Не малиновки то пели, а воро́ны. Злобные, жестокие. Только что мелодия казалась неразборчивой, а теперь уже он смог кое-что уловить. Кое-что, но не все. Уши постепенно привыкали к звукам, как привыкли до того к странному действу глаза. Отчетливо слышны были только два слова. Снова и снова повторялось одно и то же имя. Имя, которое Скай прочитал на табличке.

— Беллаги! — пронзительно вопили колдуньи. — Люсьен Беллаги!

В доме возникло какое-то движение. Свет забегал за закрытыми ставнями над дверью. Крикнула женщина — настоящая женщина, из плоти и крови, не эти бестелесные создания; рявкнул что-то мужчина. И мгновенно пение зазвучало вдвое громче прежнего, словно плач по покойнику. Скай прикрыл ладонями уши, не в силах в то же время оторвать глаз от мельтешащей толпы, в самом центре которой теперь клубилась густая тьма. Пальцы из провалов рукавов потянулись к образовавшейся тени, парившей теперь примерно на уровне плеч. Потянулись, схватили, понесли, и в этот самый миг в холле зажегся свет, отодвинулся засов. Ключ щелкнул в замке, и тень, размером как раз с человека, опустилась на землю. Скай наконец рассмотрел — гроб.

Он был открыт, и внутри лежал труп, облаченный в черный костюм, белую рубашку, черный галстук и лакированные черные туфли. Седеющие волосы прилизаны, глаза закрыты, и на них, по старинному обычаю, лежат монеты. Руки сложены на груди. В них крепко зажата фотография в рамочке.

Тем временем дверь медленно приоткрылась, и наружу вырвался поток яркого света. Скай не удержался. Переулок был узкий, и требовалось сделать лишь один шажок, чтобы наклониться и прочесть имя, неразборчиво написанное под снимком.

Скай знал это имя. Он прочитал его на дощечке рядом с дверью. Его по-прежнему напевали призрачные женщины.

Люсьен Беллаги.

Ниже значилось:

20.01.55–19.09.07.

Вторая дата привлекла его внимание. Это был завтрашний день. Нет, не завтрашний, сообразил Скай. Поскольку на дворе три часа ночи, девятнадцатое сентября уже наступило.

Он отошел назад, в тень, прикрыв рукой глаза. В дверном проеме возник мужчина, и поначалу Скай различал только силуэт на фоне льющегося из холла света. Но тут мужчина обернулся и крикнул что-то в глубину дома. Скай увидел профиль и в тот же миг узнал. За гробом, за лежащим в нем трупом Люсьена Беллаги, стоял не кто иной, как…

Люсьен Беллаги.

Возможно, у мужчины в дверях было не очень хорошее зрение, да и Скай прятался в тени, но, так или иначе, Люсьен Беллаги не заметил его. Просто обернулся и окликнул кого-то, кто остался в доме, на лестнице. Скай, прислушавшись, разобрал французские слова.

— Прекрати хныкать, женщина. Я же сказал тебе, что там никого нет!

Танцовщицы в черном, чьи вопли стихли до шепота, когда появился Беллаги, теперь снова пронзительно закричали. Скай отшатнулся, прикрыв уши руками. Но человек на пороге ничего не слышал. Он посмотрел в одну сторону, в другую, пожал плечами и вернулся в дом. Затворилась дверь — стукнул засов, щелкнул в замке ключ.

В то же мгновение все стихло. На секунду тени застыли, повернувшись к крыльцу, спинами к Скаю. В центре круга стоял гроб. Затем фигуры, словно повинуясь команде, откинули капюшоны. Скай с ужасом увидел мертвенно-бледные женские лица с глазами — озерами абсолютной тьмы. И они уставились на него.

— Вот дерьмо! — пробормотал Скай.

До этого момента он мог двигаться, даже нашел укромное местечко возле стены. Так какого черта он не в силах пошевелиться теперь?

Силуэты снова заколыхались в танце, то возникая, то пропадая из поля зрения. И опять этот шепот, пронзительный и неразборчивый. И вот уже тени одна за другой двигаются к нему. Из темноты одеяний показались пальцы, такие же мертвенно-бледные, как лица, и потянулись к Скаю.

Кто-то сжал его плечо… Но не один из призраков. Рука появилась сбоку. Скай резко сбросил ее, отвернулся от надвигающегося кошмара… Чтобы встретиться с другим. Позади оказалась ниша — дверной проем, заложенный кирпичом, — где стояли двое. Две женщины. И хотя те не мерцали и казались вполне реальными, Скай обратил внимание, что незнакомки также одеты во все черное. И еще — у каждой в зубах зажат нож.

Если бы ноги не приросли к земле, Скай бросился бы бежать прочь отсюда; если бы мог кричать от ужаса, то заорал бы во всю мощь своих легких. Но все, на что он оказался способен, — это мычание. Вдруг женщина, младшая на вид, достала неизвестно откуда еще один кинжал и протянула Скаю рукояткой вперед. Одновременно она вытащила изо рта свой нож и бросила: