В стране, где Сороть голубая... - Семен Степанович Гейченко

буфетная и кладовая; на север выходили передняя, столовая, библиотека, девичья, классная комната, примыкавшая к балкону.

Тригорское. Столовая в доме Осиповых-Вульф

Стулья и кресла с накладными подушками, диваны, ломберные столы, настенные зеркала, часы, многочисленные мелочи — сувениры, альбомы — составляли обстановку обжитого господского дома с переходящим из поколения в поколение налаженным бытом, удобствами, развлечениями. Всего этого очень недоставало поэту в Михайловском, и потому ему особенно приятно бывало здесь. «Каждый день, часу в третьем пополудни, Пушкин являлся к нам из своего Михайловского. Ну, пришел Пушкин — все пошло вверх дном: смех, шутки, говор... раздаются по комнатам»,— вспоминали обитатели Тригорского.

Е. Н. Вульф. Силуэт. 1820-е гг.

Тригорское. Комната Е. Н. Вульф

Тригорское. Гостиная в доме Осиповых-Вульф

Это был интересный и для чисто профессиональных наблюдений поэта дом, где следят за литературой, музыкой, мечтают «в просвещенье быть с веком наравне», проходят университетский курс, делают военную карьеру, выходят в отставку, выколачивают из крестьян доход и, наконец, оседают в наследственном углу, забыв «мечтанья прежних лет», превращаясь в того деревенского старожила, что «с ключницей бранился, в окно смотрел, да мух давил». Многие из наблюдений Пушкина над бытом и нравом тригорских помещиков и их крепостных нашли свое отражение в романе «Евгений Онегин». Вместе с тем некоторые из своих мыслей поэт обсуждал с хозяевами имения. Здесь он читал поэму «Цыганы», строфы «Онегина».

Рукопись стихотворения «Если жизнь тебя обманет...», 1825 г.

Тригорское. Библиотека в доме Осиповых-Вульф

Особенно привлекала поэта большая библиотека Осиповых. В книжных шкафах черного дерева и «под орех» теснились сочинения Ломоносова, Шекспира, Горация, книги по истории России, Франции, Англии, Древнего Рима, учебники по естествознанию, физике, химии, словари — своеобразный домашний университет, столь необходимый Пушкину в его михайловском изгнании. В гостиной сейчас стоит рояль, такой же, как и при Пушкине. Поэт слушал здесь в прекрасном исполнении произведения Глинки, Россини, Моцарта, Бетховена.

Тригорское. Кабинет Ал. Н. Вульфа

Еще современники поэта оценили значение Тригорского в жизни и творчестве Пушкина. Владельцы имения организовали в доме маленький музей (Пушкинская комната), где были собраны вещи, имевшие отношение к поэту: стол, за которым он писал, когда гостил в Тригорском, ночной его столик с изображением мадонны, большая потемневшая от времени картина «Искушение святого Антония».

Здравствуй, Вульф, приятель мой!

Приезжай сюда зимой,

Да Языкова поэта

Затащи ко мне с собой

Погулять верхом порой,

Пострелять из пистолета.

Лайон, мой курчавый брат

(Не михайловский приказчик),

Привезет нам, право, клад...

Что? — бутылок полный ящик.

Запируем уж, молчи!

Чудо — жизнь анахорета!

В Троегорском до ночи,

А в Михайловском до света;

Дни любви посвящены,

Ночью царствуют стаканы,

Мы же — то смертельно пьяны,

То мертвецки влюблены.

А. С. Пушкин

Из подлинных вещей, с которыми непосредственно связаны воспоминания о Пушкине, в доме-музее Тригорского хранятся рабочая шкатулка и чернильница, подаренная поэтом Е. Н. Вульф, стол, за которым он работал, кресло А. Н. Вульфа, часы. Здесь же вещи из тригорского дома, не связанные непосредственно с Пушкиным, предметы обстановки того времени, а также копии рукописей пушкинских произведений, посвященных обитателям Тригорского, письма поэта и к поэту, другие документальные материалы.

Тригорский парк. Зеленый «танцевальный» зал

Тесно связан с воспоминаниями о Пушкине и живописный тригорский парк — замечательный образец русского садово-паркового искусства второй половины XVIII века. Он занимает площадь в двадцать гектаров. Тригорский парк был заложен Вындомским, дедом П. А. Осиповой, еще в конце XVIII века. Хозяин следовал тогдашней моде — разбил романтический парк с наивными украшениями, кокетливыми беседками, зелеными залами и коридорами, мостиками «поцелуев и вздохов». Тут и там блестели серебром зеркала прудов. Звенели запруженные ручьи. Тут были и дубовые «першпективы», и сосновые рощи, и каштановые куртины, и фруктовые сады. Все это требовало больших затрат и неустанной заботы. И пока был жив богатый Вындомский, все так и было. При его наследнице П. А. Осиповой парк начал оскудевать, а после ее смерти, в конце XIX века, и вовсе захирел.

Мостик в тригорском парке

Тригорский парк. Пруд

...И сени расширял густые

Огромный запущенный сад,

Приют задумчивых дриад.

*   *   *

Я твой: люблю сей темный сад,

С его прохладой и цветами.

А. С. Пушкин

Вторая жизнь этого красивейшего места началась лишь в наше время, когда Тригорское стало заповедным и его стали изучать и восстанавливать.

От дома Осиповых-Вульф по скату холма к Сороти ведет тропинка между прудом и зарослями деревьев. Она переходит в небольшую липовую аллею. Первый поворот направо и аллея выходит на площадку у обрыва над водой. Тридцать старых лип образуют естественную беседку. Под склонившимся к обрыву древним дубом — старинная скамья. «Скамьей Онегина» нарекли ее в семье Осиповых, связав с этим местом сцену объяснения Онегина с Татьяной.

Знаменитая «онегинская» скамья

Татьяна. Рисунок 1824 г.

Отсюда открывается замечательный вид на приволье полей, крутой зеленый скат Тригорского, отлогие берега Сороти, луга, нивы, прорезанные извивающейся узкой светлой гладью реки. Вдали цепь холмов и темный лес, дорога из Михайловского в Тригорское, старинная дорога на Псков.

Пушкиногорье

...И те отлогости, те нивы,

Из-за которых вдалеке,

На вороном аргамаке,

Заморской шляпою покрытый,

Спеша в Тригорское, один —

Вольтер и Гете и Расин —

Являлся Пушкин знаменитый...—

писал Н.