Верховная. По тропе из еловых веток - Лина Рейхарт

местный лорд к своей любовнице-простолюдинке. Дух сменившегося времени года ощущался во всем: во влажном воздухе, в пожелтевшей листве, в лужах на выстланной грубым камнем площади, в повозках с урожаем и аромате горячих напитков из яблок и корицы. Мне нравилось начало увядания природы — в нем была своя частичка магии. В дни, когда псы Церкви не показывались на людях, казалось, что жизнь прекрасна в своем спокойствии. Размеренная, безопасная, самобытная.

Торговцы зазывали к себе покупателей, старый башмачник чинил обувь чумазому мальчонке, рыжая девочка загоняла сбежавших кур в курятник, пышногрудая помощница пекаря выставляла на прилавок хлеб. И даже я, выделяющаяся из толпы за счет своих пепельных волос, ловила на себе гораздо меньше косых взглядов. Простой люд опасался бытовых ведьм, однако куда больше дрожал перед боевыми.

Они не показывались без сильной надобности, ведь каждое их появление было сродни нашествию чумы. Святой готовился к ежемесячному ритуалу, а сбор дани королем намечался на конец месяца, и на несколько дней в округе воцарилось спокойствие.

Или мне просто хотелось так думать.

— Отстаньте!

Девичий вскрик заставил меня замереть посреди улицы. Нерасторопная наседка от неожиданности даже умудрилась врезаться в мой ботинок, разразившись возмущенным кудахтаньем. Это вынудило неосознанно, по старой привычке, сильнее натянуть на голову капюшон плаща, чтобы избежать лишнего внимания.

Стоило ли проверить?

В крохотном, грязном квартале детских приютов никогда не было тихо. Смотрители частенько пороли своих воспитанников прямо на улице — до крови, до сломанных рук и ног. Холодящая душу жестокость, привычная для нашей реальности. Но куда хуже было наблюдать, как взрослые мальчишки могли загнать в угол совсем маленького ребенка. Беззащитного, слабого, отчаянно хватающегося за жизнь. И если в первом случае заступничество обещало принести большие проблемы, то во втором оно не сулило никакой ответственности.

— Черти поганые! Вы даже не представляете себе, с кем связались! Ух мой дя!.. То есть король вас казнит!

Я притаилась за углом подворотни, откуда доносились смелые речи. Ноги сами принесли меня к этому месту. Клемент предпочитал называть излишнее любопытство магической чуйкой, и сейчас это служило хорошим оправданием моих действий.

Двое взрослых мужчин загнали в угол маленькую девочку. На вид щуплую и болезненно-бледную то ли от природы, то ли от страха. Она, конечно же, храбрилась и даже огрызалась, но я отчетливо видела, как дрожали ее колени, а энергетика шла волнообразными зубцами.

Истинного на них нет!

— Ты из какого приюта, сиротка? Уж больно громко разговариваешь для беспризорницы.

Один из незнакомцев схватил девочку за шиворот. Из ее груди вырвался сдавленный писк, а глаза наполнились неподдельным ужасом. Рассуждать, почему двое взрослых загнали в угол ребенка не было ни желания, ни времени. Что бы она ни натворила, в данной ситуации не имело значения.

— Рунольв, — шепнула я, призывая одну из трех сущностей. — Подсоби магией.

Явившийся фамильяр уцепился за мое плечо, с интересом наблюдая, как я достаю из кожаной сумки свое последнее неодухотворенное изобретение. С виду это был обычный медный чайничек, но если присмотреться, можно было заметить то, чего никогда не бывало у обычных чайничков. У моего детища имелись лягушачьи лапки и увеличенные стрекозиные крылышки. Обычно мне хватало своей магии для запуска процесса, однако при сниженной энергии и наличии фамильяра передать ему частичку силы и позволить правильно зачаровать предмет в моей практике всегда являлось верным решением. Наделенный талантом таинства — Рунольв знал свое дело как никто другой.

От хлынувшего из сущности потока чайничек в моей руке завибрировал, расправил крылья и заболтал лапками. Я присела и позволила ему поковылять прямо в проулок. Мы с Рунольвом наблюдали за его неуклюжими передвижениями, молясь, чтобы одухотворенный предмет тотчас не развалился.

Страсти тем временем накалялись: двое мужчин начали обыскивать платье и плащик девочки. От их действий внутри меня вскипела ярость. Даже Рунольв захрюкал над ухом, разделяя мои чувства. Фамильяр принял более материальную форму, цепляясь за мои волосы когтистыми пальчиками. К щеке прижались его шелковистые волосы.

— Что за бесовщина?

Мужчина, держащий девочку, отвлекся на врезавшийся в его ботинок чайничек. Тот завалился на бочок, изо всех сил перебирая лапками и крылышками. И, пользуясь замешательством незнакомцев, набрал небольшую высоту.

— Рунольв, — шепнула я. — Давай.

Фамильяр звонко икнул над ухом и недоуменно уставился на мое лицо. А когда понял, о чем я прошу, захихикал и покрутил пальчиком. В ту же секунду чайничек размахнулся лапкой и хлестко ударил ею по лицу мужчины. Усиленный магией шлепок оставил на щеке кромешника характерный алый след. Последний пошатнулся, от неожиданности выпуская девочку.

Она рухнула на грязную брусчатку подобно оставленной без заботы мастера кукле. О ее присутствии, впрочем, тут же позабыли, и это позволило малышке отползти в сторону.

Чайничек парил меж двух врагов, ловко уклоняясь от их рук.

— Происки ведьм! — заверещал второй мужчина. — Тебя прокляли, помяни мое слово, прокляли, дурак несчастный!

Ладонь, предназначающаяся одухотворенному предмету, с силой прошлась по той же неприятной физиономии. Началось нешуточное разбирательство, приправленное криками и матерой бранью.

— Я покажу тебе происки ведьм и проклятья! — закричал обиженный двумя пощечинами незнакомец и схватил товарища за грудки. — Ирод!

Девочка тем временем уже поднялась на ноги и, подпрыгнув, ухватила своего летающего спасителя, бросаясь наутек.

Мы с Рунольвом удивленно переглянулись. Мешкать было нельзя. Фамильяр тотчас растворился в воздухе а я, выглянув из своего укрытия, подала беглянке сигнал. Но, как оказалось, она и без этого жеста бежала прямо ко мне. Приобняв малышку за плечи, я позволила чайничку залезть обратно в сумку и поспешила убраться прочь из злополучного квартала детских приютов, пока на крики двух здоровых лбов не собрались другие зеваки.

Кто-то уже начал выглядывать из окон.

Стоило затеряться в толпе, а потом вынырнуть где-нибудь в проулке.

— Давай вон туда!

В пылу побега девочка схватила меня за руку, цепко сплетая наши пальцы. После главной площади мы пробежали под деревянной вывеской какого-то ателье и оказались в небольшом палисаднике за низеньким желтым забором. Хотя назвать парочку кустов оранжевых бархатцев среди кучи сорняков палисадником казалось не совсем правильным. Но, тем не менее, сейчас это было не столь важным. Я огляделась, задерживая взгляд на входе в ателье. Заколоченные досками окна и ветхая дверь наводили на мысль, что оно уже давно не работало.

Отсутствие потенциальной угрозы позволило расслабить плечи и сфокусироваться на спасенной девочке.

— А куда делся тот летающий чайничек?

Вопрос малышки вынудил невольно вскинуть бровь.

— Он тебя не напугал?

— Нет, конечно, он же мне помог!

Девочка отряхнула свой плащ и юбки платья. Казалось, она чувствовала