Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха - Арина Полякова

Во времена борьбы национал-социалистов за власть пропаганда стала для них неотъемлемой частью в достижении цели и даже почти центральным компонентом. Однако в их руках понятие приобрело качественно новый оттенок и иной смысл. Изначально слово «пропаганда» подразумевало под собой, прежде всего, средство распространения религиозной веры, или какой-либо политической доктрины. Как явление, она существовала задолго до возникновения самого термина. Как один из наиболее ранних образцов пропаганды можно рассматривать преамбулу к Своду законов Хаммурапи, или как он еще известен, Кодексу Хаммурапи, созданному приблизительно в 1750-х годах до н. э., в котором рассматриваются методы защиты бедных горожан против натиска более могущественных и зажиточных, однако на деле это так и осталось на уровне слов. Это же значение слово имело и в 1622 году, когда Папа Римский Григорий XV основал Конгрегацию распространения веры (Sacra Congregatio de Propaganda Fide)[2]. Позже коммунистические партии использовали это понятие тем же образом. Ее лидеры являлись распространителями новой теории марксизма, а пропаганда служила средством ее донесения до масс. Однако стоит отметить, что большевики делали четкое разграничение между агитацией и пропагандой[3]. В то время как агитация была способом влияния на массы, пропаганда использовалась для «идеологической обработки» в духе марксизма-ленинизма партийной элиты. Нацисты же не видели необходимости в подобном разграничении этих двух понятий. На начальном этапе главной и фактически единственной целью национал-социалистов было достижение и завоевание власти. А пропаганда служила главным инструментом реализации поставленной цели. Она не имела в своей основе какого-либо последовательного, устоявшегося учения, и была похожа скорее на набор незаконченных приспособленческих идей.

Без сомнения, нацистская идеология не могла быть сопоставлена с философскими учениями, которые существовали задолго до масштабных идеологических движений в мировой истории, будь то христианство или тот же коммунизм, хотя нацисты и утверждали, что их движение было именно таковым[4]. Они ставили свои идеи в один ряд с идеями античных философов и мыслителей, правда эти заявления были по сути пустыми. Однако все же существовало два аспекта, в которых национал-социалисты довольно значимо преуспели – партийная организация и пропаганда.

В «Майн Кампф» Гитлер делает довольно четкое разграничение между организацией как таковой и пропагандой, однако указывая на то, что эти понятия взаимодополняемы и не могут существовать друг без друга[5]. Он писал, что «задача пропаганды состоит в том, чтобы привлекать последователей (идеологии); а задача организации – увеличивать ее членство. Последователь движения – это тот, кто заявляет о согласии с его целями; а член – тот, кто за них борется»[6]. Таким образом, пропаганда должна была быть весьма эффектной и эффективной, чтобы постоянно увеличивалось количество последователей, а организация четко построенной. Гитлер считал, что его пропаганда действовала по принципу естественного отбора – чем более радикальной и провокационной она была, тем больше она отпугивала слабовольных и колеблющихся людей, а также предотвращала их проникновение в ядро организации, дабы не растлевать уже существовавшие элементы. Пропаганда способствовала распространению нацистских «заговорщических» посланий в массы с целью расширения влияния и увеличения именно первоначального «ядра» или «сердца организации». Считалось, что влияние должно быть направленным «изнутри» на окружающих, а не наоборот. Таким образом, в дальнейшем это привело к появлению различий между «старыми борцами» (Altkämpfer) и обычными членами партии (Parteigenossen). Для Гитлера организация и партия были довольно тесно переплетены.

По мнению самого Адольфа Гитлера, точка отсчета в развитии в понятии национал-социализма приходится на период перед началом Первой Мировой войны[7]. В это время юный Гитлер имел возможность наблюдать за довоенной работой «пионеров» массовой пропаганды в Вене[8]. По его мнению, нужно было отдать должное марксистам и социалистам, которые усовершенствовали инструмент пропаганды и отлично понимали, как использовать его в практических целях таким образом, чтобы был достигнут максимальный эффект. Гитлер признавал, что «правильное применение пропаганды на массы – это искусство, которое было и остается неизвестным буржуазным партиям»[9]. Он считал, что только христианское социалистическое движение, особенно во времена Карла Люгера[10] достигло определенного мастерства в использовании инструмента пропаганды, от которого Гитлер и перенял большинство своих техник.

В этой связи, говоря о развитии нацистской пропаганды, Адольф Гитлер вновь обращается ко временам своей молодости и приводит в пример двух известных политических деятелей Вены – Карла Люгера и Георга Шенерера[11]. Оба были антисемитами. Последний в своих речах в основном делал упор на высший и средний класс немцев. Он использовал «метод силы и понимания» для передачи и распространения своих идей в массы. Карл Люгер, напротив, по мнению Гитлера, имел редкий дар проницательности, с помощью которого мог проникать в самую сущность человека и его потребностей, и был предельно осторожен и старался не воспринимать человека лучше, чем он был в действительности[12]. Этот человек чувствовал толпу и трезво оценивал значение пропаганды. Именно в его адрес приходились самые высокие похвалы Гитлера.

Также крайне важным аспектом в изучении явления пропаганды национал-социализма, которое оказало в дальнейшем сильнейшее воздействие на всю его историю, является пропаганда стран-союзников во времена Первой мировой войны. Гитлер довольно резко критикует немецкую военную пропаганду, отдавая самую высокую оценку союзникам, врагам Германии. Среди них фюрер особенно выделял Англию[13]. Однако данных за то, что Гитлер проник во всю подоплеку и социальные реалии, которые лежали в основе работы пропагандистов, нет. Фюрер не учитывал тот факт, что немцы и англичане на тот момент находились в совершенно разных ситуациях. В военное время в Англии существовало Министерство информации, деятельность которого приносила правительству неплохие результаты. Главами данного министерства на тот момент были такие магнаты прессы, как Бэвербук, Норсклиффе и Розермер, которые были окружены талантливо подобранными высококвалифицированными журналистами. Эти люди не только хорошо чувствовали все настроения толпы, но также и английское общество было куда более однородным, нежели в Германии. Но и этого фюрер не учитывал.