Знай наших! - Ирэн Борецкая

вместо стыда она почему-то испытала облегчение. Петрович, пристроившийся сзади, устало выдохнул и пошел на балкон покурить.

С соседнего балкона на него смотрела восхищенная морда Савелича, старого приятеля. Судя по красным от мороза ушам, на балконе он торчал не первый час.

— Ну, Олег! Ну, сукин сын! — Савелич сиял как медный таз — Вы прям как эти… мистер и миссис Сквирт!

— Чего? — не понял Петрович, подкуривая у него сигарету.

— Завидую я вам, вот чего, — вздохнул Савелич и с тоской посмотрел на балконную дверь, за стеклом которой маячила его широкая супруга с недовольной миной.

Марьиванна тем временем, порхая и напевая, приняла душ, оделась и отправилась в магазин. У лифта ей встретилась соседка по этажу, Антонина Павловна в меховом пальто и с красным кандибобером на голове.

— Вы хоть телевизор громче делайте что ли! — проворчала она, заходя в лифт — На весь подъезд ваши охи слышно. Постыдились бы… в вашем то возрасте…

— В нашем возрасте стыдиться уже поздно, — отмахнулась Марьиванна, поправляя скромную серую вязаную шапочку в зеркало лифта, когда он тронулся. Второй год на пенсии давался тяжело в плане семейного бюджета. «Меховое пальто этой зимой мне точно не светит!» — подумала она, мельком оглядывая соседку.

Антонина Павловна укоризненно цокнула языком и вылетела из лифта первой, едва открылись двери.

Марьиванна непонимающе пожала плечами и неспеша направилась к магазину за углом. Купив рыбные консервы и хлеб, она вернулась домой.

— Ну, что, прошел твой крестец? — спросил Петрович, наклонившись и помогая супруге разуться.

— Проше-ел, — улыбнулась Марьиванна, стягивая шапку — Что бы я без тебя делала. В этот раз ты сильно массировал, конечно. Завтра к неврологу еще схожу, а то вот так опять заклинит…

— Старушечка моя, — Петрович вытянулся во весь рост и нежно чмокнул жену во взлохмаченную макушку.

Солнечный луч скользнул от окна по стене вдоль кухни и коридора, осветив эту самую макушку словно нимб. День обещал быть хорошим.

Иллюминатор. Восстание старшин

Боря первый раз сидел в самолете и чувствовал себя неуютно. Дискомфорт сглаживал разве что огромный иллюминатор, открывающий шикарный вид на родной аэропорт и снующих туда-сюда людей. Еще несколько минут, и иллюминатор покажет Боре небо…

— Кхэ-кхы-м! — громко кашлянул кто-то рядом, обдав Борю ароматом коньяка вперемешку с колбасой.

Боря неохотно оторвался от иллюминатора и обернулся. В проходе стоял здоровенный усатый мужчина в военной форме с горизонтальной широкой лентой на погонах. Старшина.

— Я извиняюсь, — начал он заплетающимся языком — Мне бы к окошку… а то укачивает… поменяемся, а?

— На каком основании? — Боря нервно заерзал и поправил очки на переносице.

Мужчина наклонился и оказался с Борей лицом к лицу, чуть не задев его усами:

— Я грю, ук-качивает меня… у окошка надо сесть.

— Вы пьяны, — зачем-то констатировал Боря и тут же пожалел о сказанном.

— Й-я-я? — мужчина искренне удивился и возмутился одновременно — Ни…ни…ни грамма. Ну, разве что рюмашечку. Б-боюсь. Летать.

Поняв, что мужчина не отстанет, Боря выглянул из-за него и растерянно посмотрел по сторонам в поисках стюардессы. Та как раз проходила мимо.

— Не стойте в проходе! Займите свое место, — сказала она, мягко тронув военного за плечо.

«Спасение!» — с облегчением подумал Боря. Но, не тут-то было.

Мужчина выпрямился и состроил стюардессе ребячий взгляд, полный страдания и мольбы:

— Да мне бы к окошечку…укачивает…

Стюардесса, питающая слабость к мужчинам в форме, нежно улыбнулась:

— Конечно, товарищ старшина! Сейчас решим.

Переведя взгляд на Борю, она невольно скривила губы. Тощий лысеющий Боря был явно не в ее вкусе. Она же не знала, что он тоже старшина. Пусть и в компьютерной игре про танки, но все равно…

— Может, вы уступите место человеку? Видите же, его укачивает, — сказала стюардесса вежливо, но в ее голосе сквозило ледяное равнодушие к Бориной судьбе.

— Да как его может укачивать, если мы еще не взлетели?! — взорвался Боря, уязвленный подобным отношением — И вообще, почему я должен кому-то уступать? Я специально доплачивал за место у окна.

Старшина побагровел и схватил Борю за шиворот.

— Ты как с дамой разговариваешь, щенок?!

От неожиданности и страха Боря повернул голову и со всей дури вцепился зубами обидчику в руку. Сработал давний инстинкт. Старшина охнул от боли, непонимающе заморгал и, кажется, даже немного протрезвел. Чего только не было в его военной практике, но с таким он столкнулся впервые! Наконец, оценив масштаб происшествия, он попытался Борю стряхнуть. Боря вцепился как бульдог и лишь мотал головой в такт его движениям. Только очки слетели.

Вокруг них стали собираться люди, поглазеть на конфликт.

— Мужчина, прекратите! Что вы делаете? Отпустите его! — завизжала стюардесса.

На ее крик прибежал второй пилот, совсем еще молоденький юноша. В толпе пошли перешептывания, возмущения и смешки.

— Гражданин, прекратите агрессию или я вызову полицию! — второй пилот попытался разнять Борю и военного, но хватка была смертельной.

— Н-н-н-ые могху-у-у, шчелюусть жакхлыныло… — с трудом выговорил Боря, не разжимая зубов.

— Да он бешены-ы-й! — от бессилия взвыл старшина.

— Высадите их и дело с концом! — нетерпеливо крикнул кто-то из пассажиров, переживающий за задержку рейса.

— Насть, вызови для дерущихся наряд, — сказал стюардессе второй пилот. Потом внимательнее посмотрел на раскрасневшееся Борино лицо и добавил:

— И скорую…

Через двадцать минут явились и те, и другие. Полицейские пытались применить силу, фельдшеры искали в аптечке что-нибудь подходящее, но так и не сумели исправить ситуацию.

— Блокирующий рефлекс! — констатировала женщина-фельдшер — Это не к нам.

«Вся королевская конница, вся королевская рать, не может Бориса, не может Бориса, кусаку Бориса разнять!» — переиначив детский стишок, со смехом подумал Боря, но, к сожалению, не мог посмеяться над собственной шуткой.

Приглашенному в салон командиру экипажа так и вообще было не смешно. Он принял решение снять пассажиров с рейса. «Как снять?! Я в отпуске! На море лечу!» — возмущался старшина. Провожая его на выход, стюардесса что-то шепнула ему на ухо, от чего тот заулыбался и мгновенно стих. Они ворковали до самой двери и даже успели обменяться номерами телефонов.

В сопровождении полицейских и бригады скорой помощи Боря волочился за старшиной, как собака на поводке. Окружающие показывали пальцем, кто-то смеялся, кто-то испуганно шарахался в сторону.

Полицейские усадили «дерущихся» на скамью ожидания и сели по обе стороны для охраны. Один из них хотел пристегнуть Борю к скамье наручниками, но второй остановил его, помотав головой, мол куда он денется.

— Травматолог уже едет, — бесстрастно сказала женщина-фельдшер, и вместе с бригадой удалилась восвояси.

Смирившись со своим положением жертвы, старшина сидел