Гульчатай, закрой личико! - Ирина Боброва

Еще одно почти волшебное существо – конь по имени Тыгдын – был учителем принцессы Мексики Полухайкиной. Девочка была вторым в его жизни существом, которое поставило его в тупик своими вопросами. А первым задал такой вопрос Аполлоша. Именно тогда Тыгдынский конь разбил копытами камень, который, словно болт, фиксировал соединенные концы свернутого в петлю мира. И тогда хлынул в Иномирье поток такой нечисти, о какой граждане трех королевств и одной империи даже не подозревали.

Сейчас Гуча проживал в туманном озерном крае, которым управляла его супруга. Сам он в государственные дела не вмешивался – у прекрасной амазонки Брунгильды Непобедимой государство жило как отлаженный механизм, как один большой организм, имя которому – армия. И, как позже выяснилось, армия эта была просто необходима в Иномирье.

После сырых туманов, какие промочат вас насквозь в Крепости, вы попадаете в пекло пустыни. Это Фрезия. В центре песчаного моря – прекрасный оазис. Там расположена столица страны, город, который тоже называется Фрезия. Его жители хитры, предприимчивы, имеют врожденную склонность к торговле. Азиаты, одним словом. Именно эта предприимчивость позволила правительнице Фрезии – принцессе Гуль-Буль-Тамар прибрать к рукам весь грузооборот во всех королевствах, все пассажирские перевозки, прихватив и почту, и курьерскую службу. Ее лихие джигиты только и успевали что носиться из одного конца мира в другой, выполняя работу не только качественно, но и оперативно. Когда-то один очень рассеянный ангел по имени Бенедикт прочитал заклинание – и все мужчины во Фрезии стали женщинами. Это был удар ниже пояса, причем в буквальном смысле. Ведь у правительницы восточной страны был не один муж, а целый гарем. И только после очень долгих мытарств и приключений удалось исправить случившееся из-за ошибки невезучего Бенедикта.

Сам ангел внутренне был не готов расстаться с любящим дядюшкой – начальником Небесной Канцелярии, Большим Боссом. По этой причине он появлялся в Иномирье набегами, и каждый раз его визиты сопровождались такими ситуациями, о которых потом вспоминали долго и со смехом.

Жили в Иномирье и другие волшебные существа. Одним из них была огромная лягушка по имени Кваква. Когда-то она поймала стрелу, пущенную рыжим вором Самсоном, и тому пришлось на ней жениться. Кто-то сказал, что лягушка превратится в красавицу после поцелуя, но пять лет целовал супругу Самсон – а результат все тот же. Как была Кваква лягушкой – так и осталась.

Самсон был сыном цыганского барона по имени Барон. Он бы давно ушел с табором, да Барон наотрез отказался его принять. Сказал, что жену бросать. – последнее дело. Особенно если она лягушка.

По другую сторону гор находился городок, нищий и замусоренный. Назывался он Последний Приют. За ним простирались Забытые Земли. Раньше земли те действительно были забытыми и считались опасным местом, населенным чудовищными монстрами. Но кто-то пошалил – и границы не стало. Мир стал целостным и единым. А это означало только одно – перемены.

В Иномирье, после того как убрали заслонку меж мирами, хлынул поток удивительных существ, и это помимо гномов, троллей, гоблинов, драконов и горгулий. Законопослушные и не очень граждане четырех королевств сначала их побаивались, но потом привыкли к новым соседям. Вот, к примеру, уже третий раз королева Марта обнаруживала в курятнике странные розовые яйца. Большие, крупнее куриных, но почему-то розового цвета и теплые. Внутри что-то трещало и поскрипывало, и благоразумная королева Марта, решив не рисковать, отправляла находку подальше и от греха, и от любопытной дочери в дремучий лес.

Не обошлось, конечно, без конфликтов. Драки и скандалы вспыхивали то и дело, особенно в пограничных районах. Но король Полухайкин очень быстро наладил такую модель единого государства, что за прошедшие пять лет все уже и забыли о том, что тролли когда-то ссорились с гномами, а дракон как-то, воспользовавшись отсутствием отшельника Амината, пробрался в его избушку и вылакал все его настойки, настоечки и вина хмельные. Впрочем, помнили очень хорошо, как напившийся дракон, не долетев до гор, заночевал в трактире Джулиуса, добавив ревнивому мужу несколько неприятных минут. В тот раз как только Васенька ни доказывала ему, что знать не знает этого крылатого пьяницу, бедняга трактирщик потом еще девять месяцев с дрожью ждал, не появится ли в его семействе еще один сын – чешуйчатый, крылатый и рыгающий огнем. Но ребенка Басенька родила обычного, правда, на супруга совершенно не похожего. В общем, на этот раз пронесло, а на будущее заботливый муж решил на всякий случай не подпускать к любвеобильной супруге ни троллей, ни гоблинов, ни прочую нечисть. Он по-прежнему держал самый лучший во всем Иномирье трактир, однако по причине невероятной ревнивости трактирщика нелюдям туда ход был закрыт, за что и тролли, и гномы, и гоблины проштрафившегося дракона люто ненавидели.

Ненавидели потому, что за винами и настойками, до которых волшебные существа были очень охочи, приходилось ходить к отшельнику Аминату, о характере которого, думаю, напоминать не надо – из-за него в Забытых Землях спиртное стоило очень и очень дорого. К тому же характер старого отшельника портился день ото дня, Аминат становился все злее и язвительнее. И причина раздражаться у него была очень веская.

Альберт, недовольный состоянием дорог в Рубельштадте, затеял было ремонтные работы, и Тыгдын подсказал королю, как избежать лишних расходов. Полухайкин заявился к отшельнику в гости и предложил старику стать министром путей сообщения и вообще всего дорожного хозяйства. После ночных бдений под фирменную настоечку отшельник принял назначение, расценив его как знак уважения к своей персоне. На следующее утро он получил приказ переселиться в королевство Талону. Аминат попытался воспротивиться принудительному переезду, но бывший новый русский быстро пресек возражения, обозвав старика мелким чиновником государственной службы путей сообщения, а заодно разъяснил «по понятиям», чем Аминату грозит нарушение принятых на себя в угаре пьяной ночи обязательств.

С тех пор избушка старика меняла место чаще, чем его сбежавшая башня. Жилище отшельника появлялось то у стен столицы, то недалеко от Крепости. И сразу же прокладывал народ к дому старого Амината дорогу. Мощенную камнем и ровную. Сейчас избу отшельника перенесли к перевалу, за которым находился Последний Приют, а за ним – Забытые Земли. И что вы думаете? Обрадованные горные гномы тут же прорыли сквозь горы тоннель и стали за пользование коротким путем брать плату – причем как на входе, так и на выходе, не обращая внимания на обвинения в скупости. Не нравится, говорили они, лезьте через горы.

Побывала изба и на местах всех цыганских стоянок. Барон возражал против таких удобств сильнее, чем тогда, когда королева Марта повесила рекламные щиты, запретив цыганам выбирать место для лагеря по своему желанию. Старый цыган даже посетил Рубельштадт и долго ругался с королем Полухайкиным, но потом плюнул и увел табор в Забытые Земли. Неведомые опасности волшебной страны были Барону милее принудительных удобств. Приезжал изредка – проведать сына. Но не через горы тогда направлялся табор, а в Последний Приют. Рыжий вор по-прежнему при каждом удобном случае старался стащить пресловутый перстень отшельника Амината, вследствие чего регулярно оказывался привязанным вверх ногами на столбе в центре забытого богом городка. Вот Барон и подгадывал встречи с сыном, как раз когда такое случалось, и развлекал Самсона разговорами, пока не прискачет его жена – верная Кваква. Ей всегда удавалось снять непутевого супруга со столба, несмотря на заколдованные Аминатом веревки. Эта история повторялась с завидной регулярностью. Жители Последнего Приюта знали: если Самсон на столбе – значит, месяц прошел, следующий начинается. Расправиться с воришкой по-другому старый волшебник не мог. Он только тем и занимался, что следил за сохранностью своего мини-завода и драгоценных напитков в хрупких посудинах, чтобы, не приведи господь, не пострадали при очередном переезде. И проклинал всякий раз Тыгдынского коня. Формально был в неудобствах кочевой жизни виновен, конечно, Альберт Иванович Полухайкин, но, поскольку с короля взятки гладки, не повозмущаешься особо, и старый Аминат затаил лютую ненависть по отношению к его советчику. Он видеть не мог Тыгдына, и каждая их встреча перерастала в бурный скандал.