Властелин теней - Даррен Шэн

Именно поэтому так часто я просыпался в холодном поту, от звуков моих собственных криков. Это был не только страх перед будущим, но и страх за себя. Буду ли я так или иначе играть роль в создании пустоши, витая в мире, который я видел в будущим? Был ли я проклят, чтобы стать монстром как Стив, и разрушить все, чем я дорожил? Это казалось невозможным, но неуверенность все равно меня грызла, движимая повторяющимися кошмарами.

Я провел время до рассвета, болтая с Харкатом, беседуя ни о чем серьезном. Он страдал от ужасных кошмаров перед обнаружением правды о себе, поэтому он знал точно, через что я прошел. Он знал, что сказать, чтобы успокоить меня.

Когда взошло солнце, и лагерь цирка уродов начал оживать вокруг нас, мы приступили пораньше к нашим хозяйственным работам дня. Мы были с Цирком уродов начиная с возвращения из наших изнурительных поисков в будущем мире. Мы ничего не знали о том, что происходило в войне Шрамов. Харкат хотел вернуться к Горе Вампиров, или, по крайней мере, вступить в контакт с кланом — теперь, когда он знал, что он однажды был вампиром, он был более заинтересован в них, чем когда—либо. Но я удержал. Я не чувствовал, что пришло время. У меня было предчувствие, что мы должны остаться с Цирком уродов, и что судьба решит наш курс, как и когда она посчитает нужным. Харкат решительно не соглашался со мной — у нас были очень горячие споры об этом — но он неохотно следовал за моим лидерством — хотя я недавно ощутил, что его терпение подходит к концу.

Мы сделали много работы по всему лагерю, выручая везде, где мы были необходимы – перемещая оборудование, исправляя костюмы, кормя Человека—Волка. Мы были разнорабочими. Мистер Толл – владелец Цирка уродов — предложил найти более ответственную, постоянную работу для нас, но мы не знали, когда мы должны будем уехать. Было легче придерживаться простых задач и не быть слишком вовлеченным в долгосрочное управление шоу. Таким образом, мы не упустим слишком много, когда настанет время расставаться с причудливым народом.

Мы выступали в предместьях большого города, на старой, захудалой фабрике. Иногда мы играли в куполе цирка, который мы возили с нами, но мистер Толл всегда любил использовать местные центры по мере возможности. Это был наш четвертый и заключительный показ на фабрике. Утром мы пойдем дальше, к новым местам. Ни один из нас не знал, куда мы пойдем — мистер Толл сам принимал это решение и обычно не говорил нам, пока мы не сломаем лагерь и не будем уже в движении.

Мы произвели обычно трудный, захватывающий показ той ночью, построенный из некоторых дольше всего служащих исполнителей – Зубастой Герты, Голодного Рамуса, Александра Рибса, Труски — бородатой леди, Ганса Золотые руки, Эвры и Шэнкуса Вон. Обычно Воны закругляли показ, рассматривая публику в заключительной панике, когда их змеи скользили из теней сверху. Но мистер Толл, в последнее время, экспериментировал с различными очередностями.

На сцене Джекс Фленг жонглировал ножами. Джекс был одним из помощников Цирка, как Харкат и я, но сегодня вечером он был выставлен в качестве звезды и развлекал толпу, показывая трюки с ножами. Джекс был хорошим жонглером, но его акт был довольно уныл по сравнению с другими. После нескольких минут, человек в переднем ряду встал, когда Джекс уравновешивал длинный нож на кончике носа. — Это — чушь! — закричал человек, поднимаясь на сцену. — Это должно быть местом волшебства и удивления — не жонглирующих трюков! Я могу увидеть такие вещи как эта в любом цирке. Джекс взял нож с носа и зарычал на незваного гостя. — Уйдите со сцены, или я разрежу вас на мелкие кусочки!

— Вы не волнуете меня, — фыркнул человек, делая несколько больших шагов к Джексу, таким образом, они стали глаз к глазу. — Вы тратите впустую наше время и деньги. Я хочу возмещение.

— Наглая сволочь! – проревел Джекс, затем набросился с ножом и отрезал левую руку человека чуть ниже локтя! Человек закричал и схватился за падающую конечность. Когда он достиг своего потерянного предплечья, Джекс ударил снова и отрезал другую руку человека в том же самом месте!

Люди в зале забились в панике и хлынули на ноги. Человек с зубчатыми обрубками ниже локтей шатнулся к краю сцены, отчаянно размахивая полуруками, лицо белое с очевидным шоком. Но потом он остановился — и засмеялся.

Люди в передних рядах услышали смех и подозрительно посмотрели на сцену. Человек снова засмеялся. На сей раз его смех донесся дальше, и все люди успокоились и, встали перед сценой. Пока они наблюдали, крошечные руки росли из пней рук человека. Руки продолжали расти, а затем запястья и предплечья. Минуту спустя, руки человека вернулись к их естественной длине. Он согнул пальцы, улыбнулся, и сделал поклон.

— Дамы и господа! – загудел мистер Толл, появляясь внезапно на сцене. — Соедините свои руки для невероятного, удивительного, сказочного Кормака Лимбса!

Все поняли, что они стали жертвами розыгрыша — человек, который выступил из аудитории был исполнителем. Они хлопали и приветствовали, когда Кормак отрезал свои пальцы один за другим, каждый из которых быстро вырос снова. Он мог отрезать любую часть своего тела — хотя он никогда не пытался отрубить голову! Потом показ действительно закончился, и толпа полилась, болтая с волнением, дико обсуждая мистические тайны сенсационного Цирка уродов.

Внутри, Харкат и я помогали с уборкой. Все участники были очень опытны, и обычно мы могли убрать все в течение получаса, иногда меньше. Мистер Толл стоял в тени, в то время как мы работали. Это было странным — он обычно удалялся в свой фургон после показа — но мы не придали этому значения. Вы привыкаете к странностям, когда вы работаете с Цирком уродов!

Когда я передавал несколько стульев дальше в другие руки, чтобы их забрали на грузовик, подошел мистер Толл. — Момент, пожалуйста, Даррен, — сказал он, снимая высокую красную шляпу, которую он носил всякий раз, когда он выходил на сцену. Он вынул карту из шляпы — карта была намного больше, чем шляпа, но я не спрашивал, как он приспособил ее внутри — и развернул ее. Он взял один конец карты в свою большую левую руку и кивнул мне, чтобы я взял другой конец.

— Это — то, где мы сейчас находимся, — сказал мистер Толл, указывая на точку на карте своим указательным пальцем правой руки. Я изучил ее с любопытством, задаваясь вопросом, почему он показывает мне ее. — И это — то, куда мы пойдем после, — сказал он, указывая на город на расстоянии в сто шестьдесят или больше километров.

Я посмотрел на название города. У меня дыхание перехватило в горле. На мгновение я почувствовал головокружение, и облако казалось, прошло перед глазами. Потом мое выражение очистилось. — Я вижу, — сказал я тихо.

— Ты не должен идти с нами, — сказал мистер Толл. — Ты можешь следовать другим маршрутом и встретиться с нами позже, если ты хочешь. Я начал думать об этом, затем принял поспешное внутреннее решение вместо этого. —Это нормально, — сказал я. — Я поеду. Я хочу. Это … это будет интересно. — Очень хорошо, — сказал мистер Толл оживленно, забирая карту и свертывая ее снова.

— Мы отбываем утром.

С этим мистер Толл ушел. Я чувствовал, что он не одобрял мое решение, но я не мог сказать почему, и я не стал много думать об этом. Вместо этого я держал сложенные стулья, потерявшись в прошлом, думая обо всех людях, которых я знал в детстве, особенно о моих родителях и младшей сестре. Харкат прихрамывая, подошел, в конце концов, и махнул серой рукой перед моим лицом, вытягивая меня из моего оцепенения. — Что случилось? – спросил он, ощущая мое беспокойство.