Соблазн для зверя, или Альфа на перевоспитании - Эми Мун

— А сам-то… Баскетболист.

Локки фыркнул. Как и все омеги, он обладал стройным телосложением и хорошенькой мордашкой. Без внимания никогда не оставался. Вот только зачем оно, если интим сводил на нет действие препарата-блокатора? Особая железа в гипоталамусе омег улавливала специфический феромон исходивший от партнера, и начинала работать. И ничем эту заразу не обмануть!

— Я заказал билеты, — выдернул из печальных размышлений Локки. — Сначала автобусом до границы, потом снова автобусом. Паспорт возьми на имя Ванессы Смит…

Виктория молча вывернула руль. Их поддельные документы разбросаны по всему городу. Около пяти схронов и каждый адрес приходилось держать в голове.

— …Доберешься до Ричмонда…

— Это же рядом с Ванкувером! Да там оборотней — кишит!

— Это пограничная территория между ванкуверскими и суррейскими стаями, — поправил мягко. — Не так давно ее признали нейтральной территорий. Тем более в городе на сто тысяч населения ничего интересного для двуликих… Пикси, а с каких это пор ты стала опасаться оборотней?

— Пошел ты!

Плевать ей на блоховозов. Сколько уже их за нос водит, и в этот раз справится. Ричмонд, так Ричмонд. Отсидится в тишине и спокойствии, а потом снова за работу.

* * *

— Эй, зверюга, как насчет продолжения?

Волчица терлась о него мартовской кошкой. Все еще голая, и явно настроенная повторить рандеву.

Булат раздражено дернул плечом:

— Крошка, пять минут назад ты просила отдыха, — обернулся к уже бывшей.

Имени не помнил. На кой ему, если волчица появилась в его постели чисто для разрядки?

— Мы можем продолжить вечером, — не сдавалась девка, кокетливо облизывая губы.

На минет намекает? Нет, спасибо. Хватило вчерашней попытки эротично откусить ему член.

— Вечером я занят, — хмыкнул, набрасывая на плечи рубашку. — Уезжаю.

— Но, Булат…

О, черт, начинается! А с другой стороны — с хера ли он тут в джентльмена играет? Булат перехватил лапавшую его девку и отодвинул в сторону:

— Кажется, вчера мы все обсудили. Или у тебя плохо с памятью?

Волчица едва слышно зарычала. Зеленые глаза заволокло желтизной.

Булат мысленно выругался. Черт, сразу ведь смекнул — проблемная дамочка, но вот шестой размер… Зачетные сиськи, как раз в его вкусе.

— Ты! — взвизгнула, ткнув наманекюренным коготком. — Ты меня изнасиловал! Я в полицию пойду!

— Удачи, — хмыкнул Булат. — Заодно и дружков своих захвати. Они очень внимательно наблюдали, как ты передо мной жопой трясла. И зона под камерами, записи тоже будут.

Девку так и перекосило.

— Сукин сын! — заорала, сжимая кулаки. — Чтоб ты сдох, падаль!

Спорить Булат не стал. Быстро вышел из ванной и, собрав вещи, покинул номер мотеля.

Да, он ублюдок. Кобель, менявший женщин как перчатки и клавший на отношения хер. Всегда выбирал себе под стать, но время от времени нарывался на истеричек, норовивших ухватить его за яйца.

Пусть закатает губу. Насчет свидетелей он не шутил и даже «поломался» для приличия.

Булат легко сбежал по лестнице и, подмигнув девочке на ресепшене, отправился к стоянке. Там его уже заждалось самое драгоценное и горячо любимое существо.

— Привет, родная, — хлопнул по крутому изгибу руля. — Скучала?

Отполированный бак приветствовал хозяина солнечным бликом. Его девочка! Самая надежная и роскошная малышка на свете, за которую он душу готов был продать.

Булат устроился на сиденье и завел мотор. Мягкое урчание успокоило недовольного зверя и мгновенно избавило от кипевшей внутри ярости. Вот оно! То самое пожелание доброго утра, которое не надоест никогда! До чертиков хотелось проветрить голову, и лучше бы он вчера опять колесил всю ночь, а не тратил свое время на психованную суку.

— Давай прокатимся, Викки, — хмыкнул, подкидывая в руках шлем, но надеть не успел — в кармане настойчиво заголосил мобильный.

Что за херь? Не ждал он звонков, даже Таня его не тревожила в первой половине дня.

На экране высвечивался незнакомый номер.

Обычно, Булат такие игнорировал. Но в этом году его клуб организовывал байкерский слет. Участвовали и люди, и оборотни — дорога не терпит различий. Весь год он носился по Канаде и Штатам, договариваясь с исполнителями, спонсорами и прочими нужными товарищами. И сейчас могли звонить по организационным вопросам. Блядь, говорил же Тане — на сегодня ему нужен отдых!

— Да? — рявкнул в трубку.

На том конце слегка замялись.

— Мистер Чарга-джа-аев? — пропел незнакомый женский голос.

Ох ты, без запинки практически. На его фамилии местные язык ломали.

— Чем обязан?

Если эта очередная «брошенная» мадам — сразу вон. А потом узнает, кто его номер сдал и на дуэли порвет.

— Вас беспокоит приют Святой Анны. Мое имя Джоанна Норман и мне поручено связаться с вами для установления отцовста…

Что?! Отцовства?! Это что, шутка такая или где? Пока он пытался собрать мозги в кучу, трубка продолжала вещать какой-то сюр-р.

— … в бумагах вы указаны как биологический родитель. Мать подписала отказ от ребенка и оставила его на попечительство приюта.

— Бред, — кое-как вытолкнул из себя. — Я не могу быть отцом.

Потому что всегда использовал защиту. Даже если от оборотницы не пахло овуляцией. Правда, был один момент… Вдоль позвоночника потянуло холодком. Невозможно! Он тогда лично в аптеку смотался и девке таблетку купил…

— Экспертиза покажет, — отозвалась Норман. — Жду вас в среду утром для необходимых процедур. В противном случае мы будем вынуждены действовать через суд. Доброго дня.

И первая повесила трубку.

А он так и остался стоять, сжимая мобильник. Это сон. Просто чертовски длинный кошмар, ведь Булат Чаргаджаев не мог так попасть. Кто угодно, но не он!

Экран телефона опять ожил.

Смс от Тани.

«Привет, Булат. У меня не слишком приятные новости: ванкувеерские и Суррей опять погрызлись. Фэст переносится на нейтральную территорию. Поднимай свою мохнатую задницу и дуй в Ричмонд. Инструкции сброшу файлом. Целую».

Твою. Мать.

Под треск раздавленного в кулаке мобильного Булат опустился на сиденье. Вот же… проклятье!

— Ну и задница…

Виктория придирчиво осматривала сонные улочки и уютные дома. Скукотища какая! Все такое… пресное, правильное… Прям веет долгими домашними посиделками и молитвами перед едой.