Исход фараонов (тайны Моисеева Исхода) - Игорь Карпов

не без основания считает последующими вставками переписчиков истории, дабы наделить осведомленностью о нем головы легендарных царей израильских – Давида и Соломона, а заодно – и всех прочих, кто за ними. Сам Мэнли Холл не согласен с Инменом, он считает Моисея исторической личностью, представителем некоей тайной школы, что несли «примитивным» народам свет Истины и приобщали – сначала пряником, а потом кнутом – к благам цивилизации.

Поэтому поговорим о живом Моисее.

Библия крайне скупа на описания. Она лишь сообщает нам, что после смерти Иосифа для народа Израиля настали суровые времена. Умер прежний фараон и на смену ему пришел властитель «не знавший Иосифа». Убоялся он силы и численности израильтян, что с охотой селились в прежние годы в изобилующей пастбищами дельте Нила, в земле Гесем, ибо «если будет война, сыны Израиля могут вступить в союз с нашими врагами и тогда победят нас и уйдут от нас» (Исх. 1:10), и решил отправить их на строительство двух городов, там же в Дельте, – Пифома и Раамсеса. Надо сразу сказать, что основание этих городов историки относят к периоду правления Рамсеса II (1298 – 1235 гг. до н.э.) и именно ему приписывают славу фараона «не знавшего Иосифа». Он неоднократно воевал Сирию и Палестину, где подавлял восстания семитов, поэтому нет ничего удивительного в том, что заодно он решил извести «пятую колонну» в пределах собственного государства.

Будучи скотоводами, израильтяне не привыкли «к изнурительной работе с кирпичом и известью и к тяжелой работе в полях» (Исх. 1:14). По сути дела, они превратились в рабов и подневольный бесконечный труд многих из них преждевременно свел в могилу. Особенно это касалось мужчин. Мало того, фараон издал указ, по которому всех вновь появившихся на свет мальчиков в израильских семьях надлежало бросать в Нил. Только девочкам давалось право на жизнь.

И вот в семье одного израильтянина по имени Амарам родился младенец. Видя, как красив новорожденный, мать три месяца скрывала его от посторонних глаз, по истечение же этого срока она сделала корзинку, обмазала ее смолой, чтобы внутрь не проникала вода и та смогла держаться на плаву, и, положив туда, свое бесценное дитя, оставила его в зарослях тростника на берегу реки. Спустя какое-то время на это место пришла дочь фараона со своими служанками. Они услышали надрывный детский плач и увидели лежащего в корзинке беспризорного малыша. Дочь фараона сразу определила, что бедное дитя еврейской крови и закон требовал его немедленно утопить. Но Фермуфис (так ее звали) была бездетна, сердце сжалилось над невинным младенцем, и она велела взять его во дворец, чтобы усыновить.

Тем временем, сестра Моисея, будущая Мариам Пророчица, поскольку именно она предсказала ему при рождении свершить великие дела, хотя до этого отцу Моисея уже случился сон с явлением Господа Бога и словом Его, что вскоре будет у него сын, который избавит народ Израиля от невзгод; так вот, Мариам все это время сидела в кустах и наблюдала за описанной выше сценой. Едва она поняла, что брату ее ничего не грозит, то вышла из своего укрытия и предложила Фермуфис найти еврейку, которая могла бы ухаживать за малышом. Получив согласие, она привела свою мать. «Возьми этого ребенка и вскорми его для меня», – сказала матери дочь фараона. – «Я заплачу тебе за это» (Исх. 2:9). Когда мальчик немного подрос, Фермуфис нарекла его Моисеем (Моше), именем производным от еврейского «машах», что означает «вытаскивать», ибо она достала его из воды.

Надо сказать, что современные ученые не разделяют библейского толкования. Например, Майкл Грант в «Истории Древнего Израиля» однозначно уверен, что имя будущего пророка не иудейское, а египетское, от слова «месу» – дитя. Оно говорит о родовой принадлежности – «сын того-то», «рожденный тем-то», часто перед ним ставилось имя одного из египетских божеств, например, Рамсес – «сын бога Ра», Тотмес – «сын бога Тота». Таким образом, по Майклу Гранту, первоначально имя Моисея имело предшествующий слог в виде имени какого-то бога, впоследствии отброшенного, когда Моисей повел свой народ в пустыню.

С другой стороны, теолог Эдуард Шюре в «Великих посвященных» делится с нами знанием египетского имени Моисея и при этом он ссылается на жреца Манефона, чей первый и достоверный труд о династиях фараонов дошел до нас в перессказе античных авторов. До бегства на Синай Моисея звали Хозарсиф и был он родным, а не приемным, сыном дочери Рамзеса II. Что касается имени, то Хозарсиф назвал себя Моисеем самолично, будучи уже на Синае. Под влиянием того, что ему открылась истина о едином Боге, Хозарсиф провозгласил себя Моисеем, т. е. «спасенным».

Немало претензий и к сюжету с корзинкой в зарослях тростника. Вернер Келлер в книге «Библия как история» обзывает его «очень древней семитской народной сказкой» и в качестве довода приводит точно такой же – об основателе семитской династии в Аккаде (Междуречье) царе Саргоне, а он был старше Моисея на тысячу лет. Как мы увидим в дальнейшем, много похожего в рассказе о появлении Моисея на свет с мифом о воскресении египетского бога Осириса, вернее, как его, рождение Моисея, то есть, толкуют в Библии и других источниках, что говорит о слиянии семитской сказки с египетским мифом.

Далее в Ветхом Завете перед нами предстает уже взрослый Моисей. Согласно Священному Писанию, он изначально чувствовал свою единокровную связь с нещадно угнетаемым народом Израиля. Сердце его переполнялось болью, а разум – гневом. И вот однажды, когда надсмотрщик особенно жестоко избивал изможденного непосильным трудом иудея, он не выдержал и убил изверга. Моисей закопал его в песке, чтобы скрыть следы преступления, но фараон все равно прознал о содеянном. Спасаясь от неминуемой казни, Моисей убежал и скрылся в земле Мадиамской (нынешний Синайский полуостров). Было ему тогда, по той же Библии, от роду сорок лет.

Вот, пожалуй, и все. Далее следует описание его пребывания на Синае в течение следующих сорока лет. Куда более словоохотлив о первом жизненном отрезке Моисея Иосиф Флавий. В своих «Иудейских древностях», помимо сна Амарама, он ведает нам о том, как Фермуфис привела его, чуть подросшего, к своему отцу с просьбой сделать своего приемного сына наследником египетского царства. Фараон, желая выказать свое расположение к дочери, взял юного Моисея на руки, а тот, видимо, решил пошалить и, недолго думая, стащил с головы фараона корону, швырнул ее на землю и стал топтать своими ножками. Многочисленные дворцовые прорицатели тут же сочли это событие дурным предзнаменованием. Особо ретивые даже потребовали немедленно убить