Право на одиночество - Анна Шнайдер

Я с раздражением откинула прядь мокрых волос с лица, и тут зазвонил телефон.

– Наталья Владимировна? – прозвучал в трубке прохладный женский голос.

Я хотела сказать «Вы ошиблись номером», как вдруг вспомнила, что Наталья Владимировна – это я.

Меня впервые назвали по отчеству.

– Да?

– Здравствуйте, меня зовут Виктория, я работаю в издательстве «Радуга» помощником главного редактора. Так уж случилось, что в настоящее время я вынуждена уйти и ищу себе замену. Я наткнулась на ваше резюме в нашей почте. Скажите, вам всё ещё нужна работа?

От удивления я села на пол. Мне звонят с предложением работы! Боже.

– Да-да, очень! – вырвалось у меня.

– Замечательно. Вы когда сможете прийти на собеседование?

– В любое время дня и ночи!

Мой пыл позабавил Вику, и она рассмеялась:

– В любое не нужно, мы до шести работаем. Можете завтра? Скажем, в два часа.

Я сказала, что могу, и спросила, что нужно взять с собой. Мне представлялось, будто собеседование похоже на экзамен в институте. Вика ответила, что ничего не нужно брать, кроме себя самой, и попрощалась.

Я смутно помню день накануне собеседования. Сначала я очень обрадовалась, я просто ликовала, я крепко обнимала пришедшую с работы маму... А потом пришла паника. Я смотрела на себя в зеркало и думала: ну разве могут взять на работу такую маленькую, девятнадцатилетнюю, девочку? Без опыта работы, не по знакомству... Что за глупости?

Утром следующего дня меня по-настоящему трясло. Я напихала в сумку каких-то тетрадок – по редактированию, библиографии, издательскому делу... Моя сумка распухла так, что зонт пришлось нести в руке. Всё это было очень глупо, и теперь я улыбаюсь, когда вспоминаю ту свою панику.

На улице был ливень. Я сразу же наступила в лужу и всю дорогу хлюпала правой босоножкой. Ветер вывернул зонт, и мои волосы промокли, спутались и стали очень кудрявыми – они всегда завивались, когда намокали. Я волновалась и сердилась – мне казалось, что я похожа на легкомысленную мокрую курицу.

Вика встретила меня на проходной. Увидев её, я ещё больше расстроилась – у Вики был вид по-настоящему стильной и умной девушки. Чёрные блестящие волосы чуть ниже плеч, очки, неяркий макияж, элегантное чёрное платье – если бы я была мужчиной, то я бы впечатлилась.

Её не портил даже довольно-таки большой живот – Вика тогда была на шестом месяце беременности.

– Привет, Наташа, – кивнула она мне. – Можно на ты?

– Да, конечно.

Мы пошли вверх по лестнице, и всё это время Вика объясняла, что мне предстоит.

– Михаил Юрьевич сам поговорит с тобой. Я просмотрела твоё резюме, там всё хорошо, поэтому не волнуйся. Просто будь собой.

«Будь собой» – самый сложный совет из всех, который только можно дать. Не так уж просто определить, кто такой этот «ты» и кем именно из этих людей нужно быть.

Я вошла в светлую просторную комнату. Там было много шкафов – нет, я не так сказала – очень-очень много шкафов. Безумно много. И всего два стола. Один из них был в полном порядке, а на другом царил такой бардак, какого я раньше никогда не видела. За этим столом сидела миленькая девочка примерно моего возраста со светлыми волосами.

– Познакомься, – сказала Вика, – это Светочка, секретарь Михаила Юрьевича.

Вид этой Светочки меня немного успокоил. Она представляла собой полную противоположность Вике, такой стильной и умной. Светочка выглядела типичной дурочкой-блондинкой, «секретуткой», как говорила моя мама. Но очень скоро после того, как я начала работать, я поняла, что всё совсем не так, как показалось на первый взгляд. Светочка не обладала особым умом, это правда, но я думаю, что больше не встречу такой хорошей секретарши. Поначалу меня удивила её феноменальная память – она действительно ничего не забывала, помнила расположение документов во всех папках и кто что сказал по телефону. Бардак на её столе вовсе не был бардаком, – он менялся каждый день, потому что у секретаря очень много текущей работы. А ещё у Светочки были прекрасные нервы, замечательное терпение и способность не лезть не в своё дело, когда не просят.

Вика постучалась в смежную комнату.

– Михаил Юрьевич, – сказала она, заглянув внутрь, – Наташа пришла.

За столом сидел человек, которого я так боялась. Я боялась настолько, что не смела взглянуть на него. Настолько, что даже не помню своего первого впечатления о Михаиле Юрьевиче.

Хотя теперь-то я знаю, что бояться мне было нечего.

– Михаил Юрьевич Ломов, – представился он, встав с кресла, и подал мне руку. Я пожала её. И тогда впервые посмотрела на этого человека.

У него были совершенно седые волосы, но лицо не было старым. В сочетании с сединой большие тёмно-карие глаза смотрелись удивительно.

– Здравствуйте, – мой голос вдруг окреп, – меня зовут Наташа.

Как только мы сели, Михаил Юрьевич вдруг сказал:

– Перед вашим приходом, Наташа, я посмотрел трёх претенденток на эту должность, которых предложил мне отдел кадров. Они все не годились совершенно. Я хочу, чтобы вы поняли – это не потому, что я зверь, а потому, что мне нужен определённый человек. И я сейчас задам вам несколько вопросов, а вы просто постарайтесь ответить честно, не задумываясь. Сколько вам лет?

– Девятнадцать. Осенью будет двадцать.

Чем больше он говорил, тем больше мне нравился – сам тон голоса, спокойная манера речи, мимика и тёплые глаза.

– Почему вы пошли учиться на редактора? Вы ведь учитесь на редактора, верно?

– Верно. Как вам объяснить... – я рассмеялась. – Вся моя жизнь была связана с книгами, я очень любила – и люблю – читать, и родители всегда дарили мне книги... Никогда – что-то другое, только книги. Сначала я хотела стать писателем...

– Так-так, – Михаил Юрьевич рассмеялся.

– Ну вот, а потом я решила, что нужно опыта поднабраться, чтобы стать писателем, но делать книги мне всё равно хотелось... – я смущённо улыбнулась, чувствуя себя глупо – я ответила скорее сердцем, нежели мозгами, и мне казалось, что Михаил Юрьевич сейчас скажет: «Деточка, идите-ка в детский сад, вам пока рано на работу».

– Хорошо, я понял, Наташа. Тогда скажите мне, что вы считаете самым важным качеством для редактора?

Это уже было похоже на экзаменационный вопрос. Я даже помнила правильный ответ на него. Но ответила так, как считала сама:

– Воображение.

– Так-так, – Михаил Юрьевич с интересом посмотрел на меня. – Это почему же – воображение?

– Потому что человек без воображения не сможет работать с текстом. Текст не просто нужно читать, его нужно видеть, даже если это сухой учебник – о, с учебником это тем более! – видеть, что нужно сделать, чтобы текст «ожил» на странице, какие добавить иллюстрации, какой добавить справочный аппарат, как это всё ляжет на развороте... Человек без воображения не сможет общаться с автором, потому что хороший редактор должен понимать автора и часто даже – быть им... И не так просто понять, что должно получиться из этого текста, ведь в начале это просто текст...