Замок для рая - Степанида Воск

— Так, значит, вы не можете ошибиться? — пошла по третьему кругу.

— Нет, — однозначно ответила она.

— А сколько у меня есть времени на обдумывание? — я все же задала главный вопрос, хотя подспудно уже знала на него ответ.

— Месяц для мини аборта и два с половиной до обыкновенного. По медицинским показателям прерывание беременности возможно на любом сроке, — женщину не возмущали мои вопросы, они для нее были обыденными. На них она отвечала так, как отвечала каждой пришедшей на прием. Сухо. Безэмоционально.

Мне впервые приходилось сталкиваться с выгоревшими врачами. Передо мной была именно такой экземпляр. Женщина — профессионал своего дела, но внутри нее не осталось теплоты для пациентов. Она растратила ее за годы работы. И теперь чем-то напоминала робота. Такая же бездушная, холодная.

Ладно для меня, взрослой женщины, знающей себе цену, уверенной в своем будущем, встреча с выгоревшим врачом не повлияет на принимаемое решение. Но ведь к ней приходят совсем юные девочки, для которых важно участие, помощь, материнский совет, а не только профессиональная констатация фактов. Как же я им не завидую. Сколько из них примут неправильные решения в таком сложном и щекотливом вопросе?

— Вот так просто? То есть вы даже не будете меня отговаривать? — внезапно спросила у врача.

— А зачем? — она устало провела рукой по голове, снимая шапочку, под ней оказались каштановые кудри, давно не крашенные, в которых проступали серебряные нити. — Те, кто хочет ребенка, не говорят, что залетели от Святого Духа. Для них беременность подарок небес. А для кого дети разменная монета, те начинают торговаться, не важно с кем… с Богом, с мужем, с любовником, со мной в конце концов. Ждут, когда их начнут отговаривать, что-то предлагать за сохранение беременности. Они манипулируют окружающими своим состоянием. Какие из них будут матери? Никчемные. Нужны ли такие детям?

Было видно, что у женщины наболело за долгие годы работы.

И я подумала, а кто я такая чтобы ее осуждать?

С собой бы разобраться и… своей беременностью.

— Я все поняла. Спасибо за консультацию, — сухо поблагодарила, забирая документы.

Усталая женщина врач посмотрела на меня долгим взглядом, собираясь что-то сказать, а потом просто кивнула в ответ. Что это значило я не стала расшифровывать, выходя из кабинета, под которым ожидали еще несколько "счастливиц" медосмотра.

— Так, Зиночка, и что делать будем? — поздно вечером я сидела на пуфике перед зеркалом в спальне и таращилась на свое отражение. Буквально на днях я посетила салон красоты и кардинально поменяла имидж. Чуть подстригла волосы и сделала модное сейчас омбре.

По крайней мере, на работе мой обновленный внешний вид произвел фурор, услышала столько комплиментов, сколько не слышала за последние года два. Я нежилась в лучах славы ровно до тех пор, пока меня не вызвал к себе на ковер Кароевич и… не отчитал, словно маленькую девочку, заявив, что он уже привык к моему прежнему внешнему виду, а теперь я сама на себя не похожа. И, вообще, в скором времени он введет новый дресс-код, согласно которому сотрудницам фирмы будет запрещено кардинально менять свой внешний вид. Я не выдержала и обозвала его сатрапом и деспотом, за что он начал грозить мне увольнением. Я в сердцах заявила, что буду просто счастлива оказаться в свободном полете и смогу хоть немного отдохнуть от бешеного ритма работы и нечеловеческой загруженности. Схватила со стола лист бумаги, ручку и тут же при Кароевиче написала заявление об уходе. Он внимательно смотрел на меня пока писала, потом молча взял заявление и поставил на нем свою резолюцию. Если он думал, что я буду плакать и просить свое заявление назад, то он глубоко ошибался. Увидев замаячившую на горизонте свободу, я так обрадовалась, что заулыбалась во все тридцать два, тут же начав строить планы на будущее. И чем больше я улыбалась, тем сильнее мрачнел Кароевич, выслушивая мои вопросы по поводу того, кому передавать дела.

— Хрен тебе, а не увольнение, — заорал он ни с того, ни с сего. Скомкал мое заявление, а потом порвал его на мелкие кусочку. — У-у, чего удумала? Я тебе уже однажды сказал, что с фирмы ты уйдешь только вперед ногами. Поняла? — разорялся он, потрясая наманикюренными руками.

— Так вы же сами сказали… — улыбка на моем лице поблекла.

— Мало ли что я сказал. Я тут босс. Мне все можно. А теперь проваливай работать. Ишь что удумала, увольняться. Фигу тебе с маком, а не увольнение. Совсем обнаглела, — Кароевич разве что слюной не брызгал, так громко кричал.

Меня потом каждый встречный на фирме спрашивал что я такого сделала, раз попала в страшную немилость к боссу.

Я же делала скорбное лицо и тихо вздыхала, не желая рассказывать об истинных причинах. Не хватало мне еще зависти среди коллег. Наши сложные отношения с Кароевичем лучше оставлять за кадром при общении с сослуживцами. А то расскажешь что-нибудь о себе, а оно потом повернется против. Нечего копать себе яму, и без меня найдутся желающие сделать гадость.

— Однозначно, говорить о своей беременности никому нельзя. Кароевичу в том числе. Он же мне всю плешь проест. Как же… лишиться ценного сотрудника, даже на недолгое время, для него это как серпом по… тестикулам. Коллегам по работе тоже говорить не стоит, ведь сдадут, поганцы, у нас еще тот гадюшник, каждый норовит подсидеть соседа. Один только Мымриков чего стоит. Спит и видит когда я допущу какой-либо просчет, вот тогда он с удовольствием спляшет на моих костях.

Я замолчала, переводя дух.

Конечно, разговаривать сама с собой не самое лучшее занятие. И, скорее всего, эта привычка первый шаг к шизофрении. Но на данный момент мне нужно поговорить хоть с каким-нибудь умным человеком, а кроме меня никого на горизонте не наблюдается. Вот и приходится разговаривать, глядя на свое отражение в зеркале. Вроде бы высказалась, выслушала все доводы за и против, уже легче, уже с кем-то да поговорила. А если все это перетирать мысленно, то не возникает эффекта чужого присутствия.

— Так-с, с коллегами все понятно. Их в известность не ставить. Ни в коем случае. Кароевичу и подавно ничего не говорю. А вот что делать с отцом ребенка? — я уставилась на себя, пытаясь в зеркальном отражении увидеть ответ на свой вопрос.

Буквально недавно меня посещали мысли по поводу детей. Но тогда они были абстрактными и ничем не подкрепленными. Я чисто теоретически предполагала, что могу оказаться в ситуации, когда мне придется выяснять кто из мужчин, с которыми я имела сексуальный контакт, на самом деле отец ребенка.

И что я в итоге имею?

Именно то, чего опасалась. Вот чувствовала моя пятая точка, что могу оказаться в подобной ситуации.

Что же мне теперь делать?

Как быть?

Не задавать же каждому вопрос, а не он ли отец ребенка? И как, вообще, такое могло получиться?

Ведь я устанавливала имплант, зная, как негативно может сказаться непредвиденная беременность на моей работе. Да и беременеть я совсем не собиралась, разве что когда точно определюсь с отцом ребенка. Конечно, у меня были мысли предложить эту функцию мужу, но пока вплотную не задавалась этим вопросом, планируя подойти к нему года через два или три, когда все подготовлю.