Выкупленная родная семья - Ксения Фави

Выходим из подъезда. Иван захватывает коляску, но я этому уже не рада. У дороги возле дома стоит большой автомобиль. Не черный, а темно-бордовый. Красивый, если честно. Но для меня это значения не имеет. У авто толстенький мужчина средних лет.

—Здравствуйте, меня зовут Николай. Сзади есть автолюлька.

Он производит впечатление доброго человека. Может, упрошу его поехать к маме? Бредово, но я цепляюсь за каждую соломинку. Иван тем временем с энтузиазмом укладывает наши вещи в багажник авто.

Когда муж отходит я тут же собираюсь воплотить свой план. Подхожу к Николаю, мысленно выбираю самые проникновенные слова. Но первые же буквы моей речи тонут в звуке открывающейся двери машины. И мне остается только вскрикнуть.

Это он — Мирон Красильников. Наш покупатель. Кажется, он стал еще выше. Но что спортивнее, это точно. Наверное, свою серую рубашку с коротким воротничком он шил на такие плечи на заказ. Поверх небрежно надета черная кофта, но смотрится она на нем как изысканный смокинг. На крепких бедрах темные джинсы.

Зачем я разглядываю его с головы до ног? Наверное, пытаюсь хоть что-то понять…

—Спокойно. Лада. Сейчас мы поедем домой.

Я все еще прижимаю к себе сына, смотрю на Мирона в упор.

—Вы с Иваном рехнулись? Что значит, ты купил меня у него?!

В другой момент я бы не рискнула говорить с Красильниковым в таком тоне. Но сейчас мне нечего терять.

—Поговорим обо всем не здесь,— Мирон не теряет спокойствия,— тебе нужно заботиться о ребенке. Едем.

Он не трогает меня, в отличие от мужа, только выжидающе смотрит. По его взгляду я понимаю — это не розыгрыш, и он отсюда не уедет. На нас с маленьким налетает вихрь промозглого ветра — весна уже наступила, но сегодня не теплый день. Я, кажется, еле удерживаюсь на ногах.

—Садись в авто. Лада,— повторяет Мирон,— не дури.

И это он мне говорит?! Тяжело вздыхаю.

—Мирон, зачем тебе всё это?..

Все же мы с Матюшкой оказываемся в теплом салоне. Помогает мне Николай, друг мужа ко мне и малышу не притрагивается. В дороге в основном висит тишина, только Мирон и водитель коротко переговариваются. Я тоже молчу, меня от усталости начинает укачивать. Веки становятся такими тяжелыми, что сами собой закрываются.

И кажется, только я смыкаю глаза, надо мной раздается насыщенный голос.

—Лада, просыпайся.

В последнее время я часто пробуждаюсь от этой фразы. Но сейчас она не раздраженно-визгливая от Ивана. Мужчина возле меня говорит совершенно спокойно. А вот у меня внутри поднимается паника, только вспоминаю подробности недавних часов. Делаю глубокий вдох.

—Тебе плохо?— в тоне Мирона появляется тревога.

Выдыхаю я уже злобно.

—А ты как думаешь?

Ответа я не получаю.

—Николай унес твой чемодан и коляску. Давай, помогу с ребенком.

—Нет!

Игнорирую я и протянутую руку, выбираюсь из авто. Мирон тоже не трогает меня, но и далеко не отходит. Беру малыша, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Еще не хватало мне с ним споткнуться и упасть. Озираюсь по сторонам — я даже не знаю, где мы! Похоже на какой-то подземный гараж.

—Это мой особняк,— Мирон отвечает на мои мысли,— идем в жилые комнаты.

Он шагает вперед, мне остается двинуться следом. Красильников такой же крупный, как мой супруг, но не растерял мужской грации. Он напоминает крупного хищника семейства кошачьих. Хм… А я самой себе — напуганную мышь.

Уже скоро мы приходим в большую комнату. Она изогнута каплей — тут и прихожая, и гостиная, и обеденная зона. Я осматриваюсь только чтобы понять, нет ли здесь каких-то людей. Но вокруг пусто.

—Спальни наверху,— сообщает Красильников,— займись ребенком, а потом поговорим.

Я морщусь.

—Не надо мне диктовать, что делать с моим ребенком. Объясни всё. И… отпусти.

Породистое лицо бизнесмена теряет невозмутимое выражение.

—Куда? Куда отпустить тебя, Лада? К мужу, которого бы я назвал коротким словом…?— Мирон ругается.— Или к старым больным родителям, которым он не даст покоя? А может быть, к старшему брату, на котором трое детей и две ипотеки?

Я опускаю глаза. Как в юности Мирон многое подмечает и говорит в лоб.

—Зачем ты меня… купил?— мне пора вспомнить, что я не та девочка, которая подсматривала за друзьями брата.— Ивану стал не нужен чужой ребенок. А зачем это надо тебе?

Его без того плоские губы еще сильнее напрягаются. Он будто колеблется, но все же прямая натура побеждает. Этот человек не станет молчать.

—Я не против детей в принципе. Но это сейчас и не имеет значения. Матвей не чужой для меня. Это мой сын.

Чувствую звон в ушах.

—Что?!

—Я стал вашим донором, Лада. А теперь собираюсь стать отцом для Матвея. Ты тоже не будешь ни в чем нуждаться.

—Зачем вы придумали это?!— не могу поверить.

Мирон качает головой.

—У меня на руках тест ДНК, сделанный с помощью Ивана. А все подробности так просто не расскажешь. Иди, займись малышом.

Матвей как будто в поддержку отца заходится криком.

Я бы ни за что не уступила, но ребенка надо покормить, переодеть. В конце концов, я не в доме какого-то бандита. Мирона я знаю уже очень давно. Но все равно тяжело. Я еле делаю вдох и выдох.

—Где мы можем расположиться?

Хозяин дома кивает на лестницу.

—Идем наверх.

Он пропускает меня вперед, пока мы поднимаемся. В коридоре, отделанном в светлых тонах, обгоняет. Подходит к одной из белых дверей, толкает ее. Я шагаю за ним и ахаю. Да он готовился!

Большая квадратная комната превращена в детскую. Изначально она ею вряд ли была — здесь просто светлые стены, потолок и паркет. Большое окно, белый шкаф у стены напротив. Но остальная обстановка… Кроватка с белым балдахином, комод- пеленатор, на котором сбоку стоят плетеные корзиночки с детской косметикой. Еще здесь есть матерчатое кресло-качалка. А в углу замечаю портативную люльку.

—Вы будете спать здесь,— сообщает Красильников.

Да, у стены слева кровать в виде софы. Одному человеку места вполне хватит.

—Когда вы обо всем договорились?! Надеюсь, не до беременности?

В голову лезут самые ужасные варианты. Мирон усмехается, качает головой.

—Нет. Если бы мне была нужна суррогатная мать, я нашел бы ее без твоего мужа. Конечно, прежде чем привести вас сюда, я должен был подготовить комнату. Это ведь маленький ребенок. Кстати, вспомни об этом,— он кивает на Матвея в моих руках,— я буду в доме.