На всю жизнь - Хизер Грэм

Нервы его напряглись до предела. Он сейчас готов был убить Кэтрин, окажись она рядом. И решив взять себя в руки, Джордан прислонился лбом к холодному стеклу. Время сжалось упругим, тугим комком и отчаянно пульсировало в груди. В жилах горячим густым потоком билась и трепетала кровь, а в голове будто отсчитывал пробегающие секунды тяжелый литой маятник. Напряжение не проходило — напротив, оно все нарастало и нарастало, пока не стало совершенно нестерпимым.

И эта женщина только что твердила ему об искренности! Как мог он ей поверить? Нет, никогда больше не будет он столь доверчив, никогда не поддастся на уловки ее нежности. Истина очевидна. И только собственное слепое доверие могло до этой поры скрывать от него самого настолько очевидный факт.

Теперь Джордан знал причину своего беспокойства. Злоба душила его. Побледнев от бешенства, он отвернулся от окна.

Но вдруг яркая алая вспышка, озарившая темную комнату, заставила его вновь броситься к окну. Красно-золотое зарево беззвучно трепетало в померкшем вечернем небе. Горел гостевой домик. Лишь только эта мысль коснулась сознания Джордана, раздался оглушительный взрыв, стекла дрогнули и задребезжали, а над маленьким домиком ярким, сияющим фейерверком повис огненный дождь выброшенных взрывом искр.

Крик застрял в его горле. Беззвучно открывая рот, он, словно рыба, вынутая из воды, глотал густой, мгновенно помутневший воздух. Ужас незримыми цепями сковал ему ноги. Парализованный страхом, он не мог двинуться с места, и только одна мысль билась в его голове: «Она пошла к дому». Только что он готов был убить ее, а теперь чувствовал, что не выживет, если с ней что-нибудь случилось. Ведь он сам видел, как его жена скрылась в направлении того участка сада, где теперь рос чудовищно великолепный адский куст гудящего пламени.

Казалось, горела сама ночь. Опомнившись, Джордан выбежал из спальни, крича, чтобы кто-нибудь вызвал пожарных, и, стремительно слетев вниз по лестнице, бросился в сторону полыхавшего дома. Разноцветные языки пламени, качнувшись, жадно потянулись к нему, обдав волной нестерпимого жара. В них была какая-то жуткая, дьявольская красота. Огонь рос, обжигая ему кожу; от мучительного жара уже трещали и сжимались в спирали волосы. Но Джордан бежал дальше. Он должен был найти Кэтрин, чего бы это ему ни стоило.

И тут чьи-то гибкие руки обхватили его сзади, оттаскивая в сторону; он услышал свое имя, почти не различимое в гудении и треске бушевавшего пожара. И, обернувшись, увидел эти родные янтарного цвета глаза, смотревшие на него с напряжением и испугом.

— Джордан! — звала она его, тормоша за руки, и слезы блестящими золотыми бусинками катились у нее по щекам. — Джордан!

Взрывная волна бросила их на землю. Они упали в грязь, и тут же оглушительные вопли пожарных сирен разорвали воздух, двор огласился криками и топотом суетящихся людей, мелькнули бегущие тени, вздрогнули, будто испугавшись, языки пламени. А он не отрываясь смотрел в эти глубокие, вызолоченные огнем глаза.

Подумать только, ведь он недавно желал ее смерти, а сейчас чувство беспредельного счастья вдруг горячо охватило его. Она жива. Пламя не коснулось ее, не причинило ей вреда.

Вокруг сновали пожарные, раздавались испуганные голоса, плясали на деревьях отблески огня, а они лежали в объятиях друг друга, и она вновь повторяла его имя и смотрела на него глазами, полными слез и смущения. И он, думая лишь о ней, ни разу не вспомнил ни о ценных бумагах, ни, увы, о друге, который остался в горящем доме, ни о своем сомнении, сгоревшем вместе с ним. Он лежал с нею рядом и упивался кратким мгновением бытия, заслонившим от него все.

Но сомнениям еще суждено было возродиться…

Почти десять лет спустя…

Как часто случайности изменяют человеческую жизнь.

Кэти давно не вспоминала о прошлом. Но сегодня, когда она с усилием вставила в туго набитый книжный шкаф старый потрепанный томик, с верхней полки неожиданно соскользнул позабытый на ней альбом с фотографиями и, с тяжелым стуком упав на пол, раскрылся у нее перед глазами.

Много лет не видела она этих фотографий, старалась не вспоминать об их существовании. Ведь боль разлуки все еще не покидала ее, настигая в самое неудачное время, хотя за давностью лет становилась все глуше и тише.

Кэти совершенно изменила свою жизнь, приноровилась к новым условиям существования. И вот этот проклятый альбом вновь напомнил ей прошлое. Но и теперь она была уверена, что поступила правильно. Они должны были тогда расстаться. Вместе им было бы гораздо хуже.

Разумом она понимала это, но сердце горячо протестовало против сурового решения рассудка. И как было справиться с накатывающей на сердце мукой, которая особенно остро жгла и терзала душу в моменты, когда захватывала ее врасплох. Как сейчас.

Но альбом раскрылся сам. И руки невольно потянулись к нему, чтобы перелистать плотные картонные страницы.

Вот он — Джордан. Здесь ему, должно быть, четырнадцать. Высокий, стройный, светловолосый. Пестрые блики солнца играют на его веселом улыбающемся лице. Фотография черно-белая, но, кажется, Кэти и сейчас в состоянии разглядеть зеленый с желтоватым оттенком цвет его глаз. Какое решительное, уверенное лицо: крепкий, твердый подбородок, высокие скулы. Джордан уже в этом возрасте был создан, чтобы волновать сердца людей и добиваться того, чего хотел.

А ведь он совсем не изменился! Странно, но это так. Она и теперь часто видела это лицо на страницах журналов и на экране телевизора, когда расторопные журналисты подкарауливали его у дверей театра или ресторана. Он остался прежним; прожитые годы лишь прибавили его чертам мужественности и воли.

А здесь они вместе. Это студенческая вечеринка. Вот они — первокурсники, а вот — уже выпускники. Как они были молоды и красивы тогда! Ее густые каштановые волосы блестели в свете вечерних огней, а в глазах мелькали теплые янтарные искорки.

А это их группа. Ларри Хэйли, желтоволосый, подтянутый; Шелли Томпсон — красавица с большими, слегка раскосыми глазами; Кейт Дункан — строгий красивый брюнет, всегда задумчивый и странный; Майлз Ривз — рыжий веснушчатый юноша; Деррик Флэнегэн — крепкий, широкоплечий. Здесь же жена Деррика — Джуди. Она не играла ни на одном музыкальном инструменте, но как критику ей цены не было. Они просто не могли обходиться без ее советов. Человека она видела насквозь: все его возможности, все таланты — и никогда не ошибалась в этом. А ее практицизм и деловое чутье очень пригодились их группе в запутанных финансовых делах.

Они сфотографировались лет через пять после окончания колледжа. Молодые, веселые, расположились они на газоне, со смехом подняв вверх полные бокалы с шампанским. Волосы у Джордана еще довольно короткие — он недавно вернулся из армии. Все они полны надежд, энтузиазма и горячего доверия друг к другу. Все без исключения еще живы…

Кэти перевернула страницу и вздрогнула. На следующей фотографии были похороны Кейта. Несколько месяцев не разлучались они с Джорданом после этой трагедии, но что-то неуловимо изменилось с тех пор в их отношениях. Что-то мучило, беспокоило Джордана, и он замкнулся в себе. Его ревность, подозрительность преследовали Кэти, не давали ей успокоиться. Вероятно, как поняла она теперь, и она была недостаточно откровенной. Словно гибель Кейта сломала нечто важное, что соединяло их души, и трещина все росла и росла, покуда не стала непреодолимой. Доверие друг к другу — вот что потеряли они тогда, а это единственное, что связывает двух человек в таком положении, дает силы вынести хаос души, пережить тяжелое потрясение.