Идеальные мужчины - Ирина Петрова

в этом убедился воочию. Значит, впереди и его светлая полоса. Только откуда ей взяться, если язвой в нём сидит отвращение к себе как к художнику. Но всё же где-то в мозгу возникла светлая точка, и ширится растет… Или это только запятая?

Наталья выжала из звонка три условных сигнала и стала ждать. Послышались шаги, скрежет открываемой двери — и на пороге появился он. Олег был бледный, небритый, завёрнутый в простыню. Как давно она его не видела. В один миг все предыдущие мысли, восторги, сожаления исчезли куда-то, остался только Олег.

— Да-а…, — сказала Наталья. — Ну и видок у тебя! Ты себя хоть в зеркале-то видел? На улице красота! А ты тут киснешь, плесенью покрываешься. Сколько дней ты уже из дому не выходил? — нападала она, пытаясь скрыть волнение.

— Ты проходи, — отступил он в комнату, застенчиво улыбаясь и не отвечая на её вопрос в своей привычной манере пропускать все нотации мимо ушей. — Я чувствовал, что кто-то должен придти. А это ты…

— Ты не рад?

— Рад, — улыбнулся он.

Почему именно его полюбила Наталья? Неужели за эту его виновато-застенчивую улыбку (а виноват он перед ней бывал часто). Неужели она — эта улыбка — стоила так дорого, что каждый раз заставляла сильнее биться её сердце! Только ему знать об этом ни к чему. Наталья шагнула в темную прихожую и ощутила щекой его колючий поцелуй. Боже, как ей не хватало этого!

— Иди брейся, дикарь, — оттолкнула его, спрятав свои чувства за двойной шторкой волос и ресниц.

Необходимо было переключиться на деловой, бесстрастный тон. — У меня к тебе важный разговор.

Она прислонилась к стене, на минутку прикрыв глаза, вдыхая единственный запах Олеговой квартиры. Сквозь пропылённость и прокуренность чувствовалось в ней присутствие невесомой души хозяина. Вместе с пылью витали здесь частички горьких разочарований, неуловимый дух вдохновенья, ещё не взятого на кончик кисти.

Рассыпанные монеты, пепел на столике у зеркала — всё говорило о теперешнем состоянии духа хозяина. Равнодушное стекло смутно, как бы нехотя отражало Наталью.

Когда-то они были близки, очень близки. Но это было сто лет назад, ещё позапрошлой зимой. Помнило ли всевидящее зеркало, как он прямо у порога, не давая раздеться, рисовал её вместе с подтаявшими на её лице и ворсинках воротника снежинками? На пол сбегала лужица с её сапог, сияла лампочка на сто ватт, освещая каждый обшарпанный угол.

— Почему у тебя лампочки-то нет? — скинув с себя наваждение вместе с плащом, крикнула Наталья из тёмной прихожей.

— Не купил, — издалека глухо прозвучал ответ.

— Как всегда, — пробурчала она.

Год назад между ними встала Танечка. Что он нашёл в ней? В ней ведь ничего не было кроме чистого личика и наивных глазок. Ей же замуж хотелось, это было написано у неё на лице. А Олег, он всегда был влюбчивым.

Танечка! — её и Таней-то никто не называл. Танечка!.. Наталье казалось, Олег транжирит на Танечку не только свою любовь, но и её, Натальину, принадлежащую Олегу. Ревность буквально съедала её.

Олегов роман закончился, как и все романы с влюблёнными дурочками. Только этой ещё и аборт делать пришлось.

Но вот Танечки нет, а между старыми друзьями всё ещё лежит прóпасть. Сколько ещё нужно времени, чтобы они смогли отделаться от ощущения её присутствия? Шлюшка со скорбным видом мадонны, сломавшая разом её и Олега жизнь.

Олег всё ещё ощущал слабость во всём теле, боль в глазах и покалывание в виске, но уже чувствовал, что выздоравливает. Из ванной он слышал, как Наталья ругает его. Поделом! Что она там говорит? Ему нужна смена обстановки, необходимо быть среди людей, показаться врачу. Что она имеет в виду? Консультацию у психиатра, серьёзное лечение? Да, видно его вид говорил сам за себя. Олег взглянул в зеркало: оброс, лицо — болезненная стянутая маска, волосы тусклые.

В комнате звенел Натальин голос:

— Грязи-то развёл, грязи! Распустился совсем, — потом раздалось глуше, видимо из комнаты. — Ты же талант!

Наталья пробежалась глазами по мольбертам, сдула пыль с приставленной к стене картины, ничего интересного для себя не обнаружив.

— Талант! — повторила она, заглянув к нему в ванную. — И ты ещё докажешь это!

Каблучки Натальи простучали к кухне. Послышалось её ворчанье, хлопанье дверцы холодильника.

Повсюду, не желая того, Наталья видела Танечкины следы: полотенце с утёнком, салфетки, прихватки, развешанные на стене. И даже само то, что Танечка умела создать уют, сейчас раздражало Наталью. Она взялась за тряпку.

Когда заглянул в кухню Олег, Наталья обжаривала подсохшую в холодильнике ветчину, делала бутерброды. Она выбросила в мусорное ведро затвердевший сыр и пакет прокисшего молока.

— Давай к столу, — позвала она не глядя.

— Да зачем ты?.. Я бы сам, — обвёл он виноватым взглядом кухню.

— Молчи уж, — пробурчала она.

И вот Олег, выбритый, сидел с Натальей за чаем и радовался тому, что он не один.

Наталья сложила в пакеты пустые бутылки, перемыла посуду, расправила штору на окне и будто внесла живую струю в его заржавевшую от тоски и безделья жизнь.

Олег прихлёбывал горячий чай из своей любимой чашки в горошек, слушал звонкий Натальин голос, подчиняясь его менторскому тону, любовался изящным изгибом её розовых губ и выбившейся черной прядкой волос.

— Что ты смотришь на меня, как на инопланетянку?

— Так… Почему ты не приходила раньше?

— Я приходила. Ты меня не пустил.

— Я был не прав. Извини.

— Как всегда.

— Как всегда, — повторил он. — На улице тепло? — спросил он, будто это было ему важно.

— Восемнадцать градусов, — ответила она.

— Пахнет дождём.

— Он был. Сейчас закончился, — потянулась она и открыла пошире форточку. — В музее появились новые картины. Девятнадцатый век, ты знаешь?

— А-а-а, — протянул он нисколько не заинтересованно. — Значит, ты, как всегда, вся в делах? — спросил так же без интереса.

— Значит, — ответила она.

Разговора не получалось. Будто разговаривали посторонние люди или словно им мешал кто-то третий. «Даже картины его не интересуют!» — обиделась Наталья.

— А вообще-то я по делу. И дело это касается непосредственно тебя, — сухо сказала Наталья.

— Меня? — удивился Олег её тону.

— А ты думал, я к тебе в любовницы набиваться пришла? — усмехнулась она.

— Наташ, ну ты что, не обижайся. Ты обиделась на то, что я про дела спросил?

— Дело не в том, что спросил, а в том, как.

— А ты сама…, — укорил Олег. — А если честно, я понял сейчас, что мне тебя не хватало… Я по тебе соскучился… Правда…

— Ну ладно, проехали. А то получается, что я на комплимент напросилась. Давай о деле. Я предлагаю тебе принять