Тува - Роман Сенчин

Вообще, тувинский народ — это потомки нескольких десятков племен: хертек, иргит, кужугет, ондар, салчак, дархат, оюн и т. д. (теперь это распространенные в Туве имена и фамилии), пришедших в центр Саян с разных сторон… И земля эта, окруженная хребтами гор, тоже неизвестно чья исторически. В древности совершались в нее походы, объявлялась она владением то хунну, то уйгуров, то кыргызов, то татаро-монголов, то китайцев, то русских, но владение ею было скорее обременительно, чем выгодно, и на многих картах территория нынешней Тувы закрашивалась серым цветом — цветом ничейности…

Тувинцы — один из немногих народов Сибири, который не был обращен в православную веру в XVII–XX веках. Традиционной верой считается шаманизм; в XVII веке утвердился ламаизм, и на протяжении более чем трех веков обе религии прекрасно уживались на одной земле, дополняя друг друга. Русские переселенцы — и православные, и древлеправославные (староверы) — тоже не испытывали притеснений из-за своей веры. Но в эпоху социализма шаманизм и ламаизм были практически уничтожены (староверы уцелели, и православные имели свою церквушку на окраине Кызыла). И если в 70-80-е годы прошлого века ходили слухи, что в отдаленных районах есть шаманы, а в степи встречались оваа (ритуальные насыпи из камней), то ламаизм, казалось, совершенно стерся из народной памяти. Я был поражен, когда, придя в один из сентябрьских дней 1992 года на центральную площадь Кызыла, где должен был появиться Далай-лама XIV, увидел в многотысячной толпе, как мне представлялось, таких же любопытствующих, как и я, сотни обритых наголо юношей в буддийских нарядах. С той поры ламаизм стал возрождаться в Туве очень бурно. По крайней мере внешне…

С 70-х годов позапрошлого века, вслед за казаками, совершавшими за Саяны короткие разведывательные походы, и купцами сюда стали просачиваться староверы. Были они разных толков и согласий, шли из Тверской, Нижегородской, Пермской, Омской губерний, с Алтая, и все с одной целью: подальше спрятаться от государства, зажить свободно, ни от кого не завися. Чтобы поддержать себя во время многомесячных тяжелейших, почти тайных путешествий, староверы рассказывали друг другу о Беловодье, что лежит за Китаем, в океане на семидесяти островах. Живет в Беловодье свой, древлеправославный патриарх, в церквах красоты необыкновенной служат свои священники… Мало кто добрался за Китай, Беловодья там не нашли, но и в Индонезии, и на Филиппинах до сих пор есть пусть крошечные, но все же общины староверов. А вот в Туве староверы сильны и многочисленны до сих пор. Целые поселки сохранились.

И когда спускаешься с перевала Нолёвка и видишь впереди и внизу колышущуюся в мареве бесконечную степь, представляешь, какими глазами смотрели первые переселенцы туда, в эту даль. Тогда не было асфальтовой ленточки, не тянулись ряды телеграфных столбов, а за степью не стоял город Кызыл с гостиницами и магазинами, через быстрый Енисей еще не перекинули мост. А были тогда неизвестность и надежда на свободу…

Сейчас от поселка Шивилиг, что находится на границе Тувы и Красноярского края, на кромке тайги и степи, до Кызыла легковая машина долетает за час с небольшим. Дорога по-своему, на любителя, живописна. Сначала — степь, холмистая, почти голая, лишь в низинках, где когда-то, наверное, текли речки, — крошечные тополевые рощицы; на горизонте — цепи разноцветных, как на картинах Рериха, гор…

Когда-то, лет двадцать назад, степь пахали, засевали пшеницей, овсом, которые, правда, не вызревали, шли на корм скоту; бывало, засевали подсолнухами, и в июле степь была очень красива от желтых огромных цветов. Теперь же — ковыль, колючки, перекати-поле…

Постепенно с северо-восточной стороны к дороге подступают Саяны, и вместе с ними возвращается тайга. Здесь находятся два села — Туран (правда, формально он город) и Уюк. Основали их русские переселенцы в конце XIX века, но теперь живут по большей части тувинцы. Дома скучноватые, беленые, огороды бедные, и трудно поверить цифрам, судя по которым население было богатое, земли давали тысячи пудов зерна, в степи паслись огромные стада быков. Сегодня Туран с Уюком захудалые населенные пункты. Но все равно они радуют глаз, как радуют в пустыне усталого путника несколько пальм…

Правда, не всегда, кажется, эта степь была пустыней. Летом 2000 года я случайно оказался в Туране как раз в тот момент, когда питерские археологи начали раскапывать неподалеку курган, позже получивший название Аржаан-2. Обнаружили осколок, видимо, огромной плиты с рисунками, неизвестными письменами. Гадали, откуда этот осколок попал сюда или, может быть, это след местной, почти бесследно исчезнувшей цивилизации?..

На следующий год археологи раскопали могилу, в которой лежали скелеты мужчины и женщины, усеянные золотыми изделиями (в общей сложности около двадцати килограммов). Время захоронения датировано VII веком до нашей эры, но кто именно был захоронен, к какому народу принадлежали «вождь» и его спутница в загробный мир — неизвестно.

Вообще, в степи, вокруг поселочка Аржаан (с тувинского — «родник»), что километрах в тридцати от Турана, находится целое кладбище скифского времени (термин «скифское время» многие считают более чем условным) — некоторые курганы достигают ста метров в диаметре и двадцати метров в высоту. Раскопки этих курганов (правда, редкие) приносят открытия мирового значения. Но ответить на вопрос, существовали ли в этой степи поселения, где изготавливались золотые украшения, бронзовое оружие, тонкой работы статуэтки, высекались на каменных плитах замысловатые рисунки и писались нерасшифрованные тексты, или же все это откуда-то привозилось специально для похорон царей и вождей в этих безлюдных, непригодных для жизни местах (и откуда привозилось? где в то время могли делать столь искусные украшения, оружие?), ученые пока не могут. Главный аргумент в защиту того, что жить здесь нельзя — отсутствие пресной воды. Даже в артезианских скважинах вода соленая (нынче для небольшого населения Аржаана ее привозят), но не так давно обнаружили колодец, где, видимо, брали воду пресную… (Символично, что одно из сел в этой степи называется «Суш», хотя вряд ли оно названо в честь суши, царящей здесь.)

Но вернемся на Усинский тракт.

О дороге, которая бы связала Российскую империю и Урянхайский край, в Енисейском генерал-губернаторстве задумались в 1906 году. Строительство тракта началось в 1910-м, первые обозы прошли через четыре года, но лишь в 1937-м Усинский тракт стал более-менее проходимым для грузовиков.

С тех пор дорогу периодически изменяют — спрямляют петли, огибают крутые перевалы. Теперь почти не осталось дорожных станций, исчезли и поселки, заезжки, возникшие рядом с этими станциями. И лишь у старых шоферов приятно-тревожно ёкает в груди, когда они слышат названия: перевал Кулумыс, Оленья Речка, Буйба, Иджим, Пограничное, Тещин Язык, Тайга, перевал Веселый… Но мало кто жалеет об их исчезновении — трасса стала легче, удобнее.

Река Ус, которая и дала название тракту, — вдоль нее раньше тянулась внушительная часть дороги, мостов пятнадцать через Ус было построено, — теперь лишь в двух-трех местах посверкивает кипящей на перекатах водой за придорожными кустами и уходит в сторону. Точнее, в сторону уходит дорога — нет теперь надобности следовать извилистому руслу реки: современная техника может срыть какие угодно горы, сгладить перевалы…