Хакер. Генезис - Анна Риттер

Однако сюрпризы не заканчиваются. Помимо того, что я всё ещё живая, непонятная жидкость при моём подъеме начала трансформироваться в невесомую ткань такого же цвета. Ну да, словно мне мало того, что придётся и дальше жить.

Высунув сухую ногу из камеры, я осторожно выбралась целиком. Как раз вовремя, потому что за своей спиной услышала топот тяжелых ботинок.

Что мы имеем на данный момент? Одежда есть? Есть! Где бы найти теперь оружие. А то негоже стоять молодой девчонке в тунике заморской, да с открытыми ногами! Оглядевшись, я пришла к выводу, что скорее всего нахожусь на том самом шаттле, что должен был увезти меня в даль далёкую. Но после выстрела, из-за которого я едва не погибла, меня перенесли в медицинский блок.

Видать у них медицина на высочайшем уровне! У кого, у них? Пока не ясно. Разберёмся!

Краем глаза я увидела движение в медицинском блоке, развернувшись, поняла, что это зеркало и в нём кто-то отражался. Кто-то, но не я.

Не я ведь?!

В этот момент я готова была умереть во второй раз и желательно окончательно.

Всё жизнь, сколько я себя помнила, я знала, что природа красотой меня не обделила. Напротив, одарила с избытком, забыв предупредить, что это всё, на что я могу рассчитывать. После маминого признания, я пришла к выводу, что будь моим биологическим отцом тот, кого я восемнадцать лет звала папой, то выглядела бы точно также, как Алина. То бишь, посредственно.

Да, я знала, что красива и что нравлюсь противоположному полу. Но никогда этим не кичилась, понимая, что прекрасная внешность, это проклятие.

Но что я знала о красоте? Смотря в отражение, меня посещала мысль, что человек никогда не видел истинной красоты и вряд ли увидит когда-нибудь. Передо мной стояла девушка, которая общими чертами напоминала мне меня же. Но некогда зелёные глаза обратились в странный, но не менее красивый, сизый цвет с малахитовыми прожилками. Черная радужка делала эти глаза невероятно притягательными. Волшебными! А в обрамлении кукольных ресниц я казалась совсем сказочной!

Густые, каштановые волосы, невероятной волной спускались мне до талии и блестели, словно на солнце! Гладкая кожа, наливная грудь, узкая талия и такие чужие глаза. Вот, что я видела. Чужую красотку. Одновременно прекрасную, и такую же постороннюю. Я незнакома с ней. Но Господи, как же она прекрасна! Эта идеальная во всех смыслах девушка. Даже растерянность, что таилась в сизых глазах нисколько не портила образ.

— Ты прекрасна. — Мне хватило и доли секунды, чтобы повернуться на незнакомый голос.

Я могла поклясться, что молодой красавец передо мной мне знаком. Но сколько бы я не перебирала старые воспоминания, так и не смогла зацепиться за нужный фрагмент.

— Ты кто? — Выпалила я, с удовольствием замечая, что хоть голос мой до сих пор принадлежит только мне.

— Это моя настоящая внешность, Дина. — Молодой человек находился в костюме. Длинные, чёрные сапоги, похожие на борцовские, черные штаны, пояс которых усеян холодным оружием в кожаных чехлах и такая же чёрная, обтягивающая водолазка с высокой горловиной.

Я успела зацепиться за эту ухмылку, которая скользнула по губам незнакомца и вычленила в своём сознании одну единственную достойную мысль.

— Дима? — Охнула я, поражаясь своей догадке. И когда мужчина передо мной улыбнулся, сомнения отпали прочь. — Тебе сколько лет?

На восемнадцатилетнего парнишку этот человек не тянул от слова «совсем».

— По земным меркам почти двадцать четыре. Я студент пятого курса Академии Синергия. Выпускник. — Гордо заявил молодой человек, всё ещё мало похож на моего земного друга.

— Что со мной? — Спросила я, не удержавшись. Мне нужно были ответы, иначе без них я будто слепой котёнок. В добавок ещё в чужом мире.

Дэмители опустил свой взгляд, словно стыдясь своего признания.

— Что со мной? — В том же тоне повторила я, внимательно следя за реакцией незнакомца передо мной.

— Понимаешь, Дина, — начал Троицкий, которого стоит прекращать так звать, — ты умирала.

Я ждала продолжения даже когда его высочество снова посмотрело на меня, пытаясь прочитать что-то на моём лице.

— И ты умерла. — Выдохнул парень, вдруг показывая того Троицкого, к которому я так привыкла. Но это длилось буквально долю секунды. Удивительно, что я заметила это.

— Я не успел тебя спасти. — Я видела, как Дима задыхается воспоминаниями, которые мне не подвластны. — На Земле я дал тебе обещание, что изменю твою жизнь, а в итоге подверг смертельной опасности и почти потерял. Ты вправе возненавидеть меня, лишить меня общения с собой, всё, что угодно, я приму любое твоё решения. Но мой поступок всё равно невозможно оправдать, как порыв собственного эгоизма.

Троицкий одним широким шагом приблизился ко мне, но не слишком близко. Его глаза, полные решимости, не оставляли сомнений. Чтобы не случилось со мной, Дима бы не изменил своего решения.

Продолжая воздействовать отработанным психологическим методом — молчанием, я ждала.

— Я вернул тебя с того света, преобразив твоё человеческое тело в тело жительницы Аспорум. И судя по тому, что я вижу, — Троицкий кинул взгляд на ту самую камеру, из которой я вылезла, — преобразование завершено не полностью. Что-то тебе мешает принять нашу сущность полностью.

Решив проверить, на что смотрел мой старый друг, я наткнулась на экран, который демонстрировал жизненные показатели. А ещё я увидела процент загрузки, который остановился ровно на половине.

— И почему я должна тебя за это возненавидеть? — Спросила я, поворачивая голову обратно. Голос мой, как сотня летящих в Троицкого ядовитый мечей.

— Все твои человеческие воспоминания о Земле со временем сотрутся. Ты забудешь о своих родителях, о сестре, о том, что была Хакером. Спустя время ты станешь полноценной гражданкой моей планеты. Но без прошлого. Воспоминания стираются, но не заменяются ложными. А ещё, преображение, это очень болезненная процедура. И её применяли лишь однажды, много сотен лет назад.

Дима наконец-то замолчал. Моя голова от полученной информации нисколько не пострадала. Даже мировоззрение ничуть не изменилось. Страшно ли мне, забыть то, что так или иначе причиняет мне боль? Не сказала бы.

— Забирая мои воспоминания, ты счёт этот поступок эгоистичным. — Медленно проговорила я, с каким-то злорадным удовлетворением наблюдая, как с лица Троицкого стекается вся краска. — Но ты забыл привести в своё оправдание то, что спас мне жизнь! И судя по тому, что подобную процедуру проводили всего один раз, это не совсем законно. Я права?

Надо было видеть лицо друга в тот момент! Умора! Он уже был готов услышать смертный приговор, а я взяла, да и