Жак де Моле. Великий магистр ордена тамплиеров - Ален Демурже

Если я говорю «принять во внимание», это не значит «принять на веру»; но, во всяком случае, сначала я должен был проверить показание, каким бы оно ни было, а только потом мог его отвергнуть. Надеюсь, читатель поймет, почему мне порой, чтобы решить какой-то вопрос, приходилось далеко отступать от темы. Хуже всего, что, возможно, иногда я делал неправильный выбор!

Правда, и Жак де Моле не упрощал мне задачи. Я признателен ему за отдельные письма, в большинстве сохранившиеся в Барселоне, которые отражают личность, очень непохожую на того слабого человека, каким нам обычно его изображают. Но после первых и очень кратких начальных признаний он предпочел умолкнуть на время дальнейшего процесса. Когда читаешь протоколы допросов тамплиеров папскими уполномоченными в 1310–1311 гг., в голову приходит мысль, что — даже если не воспринимать их материалы как истину в последней инстанции — Жак де Моле тут мог бы многое объяснить нам о своем ордене и о себе самом. Все равно бы, конечно, понадобился отбор, но какая жалость, что он избрал неверную систему защиты.

Одно из главных препятствий, с которым я столкнулся при написании этого жизнеописания, связано с хронологией. Рискуя утомить читателя, я был вынужден кое-что описывать, вероятно, со скучными подробностями, лишь бы установить факты и корректно их датировать. Это мне удавалось не всегда. В большинстве писем Жака де Моле год не указан; то же относится к переписке тамплиеров между собой и с другими корреспондентами из Арагонской короны. По контексту чаще всего можно было установить приемлемую дату, но сколько раз приходилось выбрасывать красивые рассуждения, когда оказывалось, что документы, на которых они основаны, придется датировать иначе! Да будет известно демагогам, предпочитающих историю без дат (а то и без памяти!), что без надежной хронологии историография строится на песке.

Без учеников и учителей, коллег и конференций, встреч и обменов мнениями эта несовершенная книга была бы еще несовершенней. Я рад поблагодарить здесь всех, кто при помощи совета, информации или поиска в архивных фондах любезно сообщил мне то, что было известно ему: во Франции это Пьер-Венсан Клавери и Дамьен Карраз, Клод Мютафьян, в Англии — Фредерик Лашо, Хелен Николсон, в Риме — Симонетта Черрини, Барбара Фрале, Доминик Валерьян, Ив Ле Погам, а в Испании — Филипп Жоссеран в Мадриде, Алан Фори, чья работа о тамплиерах Арагонской короны была для меня столь полезной и который передал мне много сведений, почерпнутых в фондах Барселонских архивов (хорошо ему знакомых), мои друзья Хоан и Карме Фугет, которые позволили мне дважды побывать в Барселоне и помогли попасть в Архивы Арагонской короны, где я всегда находил любезный прием как у секретаря, так и у персонала и читателей (разве не Франсуаза Бериак расшифровала мне одно из этих писем — Жака де Моле или кого-то другого — стертое, дырявое, в пятнах, короче говоря, нечитаемое, но столь ценное?).

Сержи, 13 февраля 2002 года.

Судьям, допрашивающим его, Жак де Моле 24 октября 1307 г. в Париже ответил, что был принят в орден в Боне сорок два года тому назад Юмбером де Перо, рыцарем.[1] В отличие от большинства из ста тридцати восьми тамплиеров, которых допрашивали в Париже в октябре и ноябре 1307 г., в протоколе допроса великого магистра нет никаких указаний на возраст. Таким образом, устанавливать год его рождения нам придется на основе только этих относительных цифр. Если к 1307 г. он прослужил в ордене Храма сорок два года, значит, его приняли в 1265 году. Первый надежный ориентир? Когда в августе следующего года его допрашивали в Шиноне делегаты папы, он снова сказал, что был принят сорок два года назад, то есть в 1266 году. Допустим, что он машинально повторил прежнее показание![2]

В принципе в орден вступали во взрослом возрасте:

Хотя устав святых Отцов [устав святого Бенедикта] разрешает принимать в орден детей, мы вам не советуем идти на это […]. Ибо тот, кто захочет отдать своего ребенка в рыцарский орден навсегда, должен вырастить его до тех пор, пока тот не войдет в возраст, позволяющий крепко держать оружие и стирать с лица земли врагов Иисуса Христа […], и пусть лучше он примет обет не ребенком, но взрослым…

Моле был дворянином, и его приняли в орден Храма как рыцаря; это не значит, что он уже был посвящен в рыцари. Посвящали в рыцари обычно в двадцать лет. Если предположить, что в этом возрасте его и приняли, в качестве даты его рождения можно допустить 1245 или 1244 год.[4] Но некоторые из рыцарей, допрошенных в 1307 г., вступили в орден Храма в 16–17 лет, а один, Ги Дофин, сын графа Роберта II Клермонского, дофина Овернского, даже в 11 лет; конечно, он не был посвящен.[5] Вот группа из 138 рыцарей, допрошенных в Париже: для 123 из них возраст указан, и для них же, кроме двоих, мы располагаем датой вступления в орден, приведенной в той же относительной форме, как у Жака де Моле («я был принят столько-то лет назад»). Средний возраст их в 1307 г. был 41 год и 8 месяцев, а средний возраст вступления в орден Храма — 27 лет и 9 месяцев; 28 вступили в орден Храма в 20 лет или раньше (в том числе 12 — в возрасте от 11 до 16 лет), а 25 — между 20 и 25 годами.[6] В Шиноне, где вместе с Моле допрашивали четырех других сановников ордена Храма, двое из них указали свой возраст к моменту вступления в орден: Рембо де Каромб сказал, что вступил 43 года тому назад (в 1265 г.?) и ему было 17 лет, когда он «был сделан рыцарем и принят в орден Храма»;[7] Жоффруа де Шарне тоже исполнилось 17 лет, когда его приняли в орден 40 лет назад (в 1268 г.?),[8] и он тоже был рыцарем. Если допустить, что Жака де Моле приняли в 16—17 лет, его дата рождения сместится на 1248/1249 или 1249/1250 год.[9] В пользу последнего предположения можно сделать одну ссылку: на другом допросе, в 1309 г., Жак де Моле, говоря о временах, когда великим магистром был Гильом де Боже (то есть с 1273 г.), причислил тогдашнего себя к группе «молодых рыцарей». Тем не менее отметим, что по понятиям того времени молодость могла быть достаточно долгой.[10]