Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - Полина Кацуро

Дана увлеклась Японией совсем недавно, всего несколько лет назад. Она посмотрела один японский фильм, и у нее появилось много вопросов. Она начала читать литературу, но количество вопросов не только не уменьшалось, а наоборот – увеличивалось. Чем больше Дана читала, тем сильнее ее притягивала к себе эта загадочная страна. И вопросы, которые она не привыкла оставлять без ответов, как на зло, всё лезли и лезли в голову. Ну, разве не интересно, как японцы, которые до девятнадцатого века не прорисовывали перспективу на картинах, в двадцатом веке создали четырехуровневые развязки автомагистралей? Или, например, что могло произойти с людьми в десятом веке, чтобы в одиннадцатом они считали эталоном красоты женщину с абсолютно белым лицом, чернёными зубами и двумя красными точками на лбу вместо бровей? Или вот вопрос: весь мир восхищается боевым искусством самураев, тогда почему Япония не выиграла ни одной международной войны? Японцы считаются очень музыкальным народом, но миру не известен ни один японский композитор. Только дирижёр. Почему? И так далее, и так далее. Пришлось не только начать изучать японский язык, но и поступить на факультет японоведения в университет. И теперь вот, пожалуйста – стажировка в самой Японии. Причём произошло это как-то само собой, как будто волна несла Дану к этой поездке. И только сидя в самолёте, Дана поняла, что в погоне за ответами она круто изменила свою жизнь, сама того не осознавая.

Самое главное, что смущало Дану – это расставание со своим женихом и «любовью всей жизни» Димой. Он, конечно, обещал ждать, и они даже назначили день свадьбы после воссоединения через год. Конечно, Дана хотела поехать и посмотреть на страну, о которой так много думала и изучала, но когда увидела всю компанию друзей, которые приехали в аэропорт провожать её прямо до зоны паспортного контроля, горечь расставания буквально накрыла её с головой, и Дана проплакала всё время прохождения границ, досмотра и посадки в самолёт.

А самолёт тем временем уже набрал нужную высоту. Командир воздушного корабля включил режим автопилота. Стюардессы начали подготовку к ужину. Эта суета немного отвлекла девушку от грустных мыслей и направила мысли в русло сложившихся обстоятельств. Дана посмотрела мельком на своего соседа. Русый, яйцеголовый молодой человек с голубыми глазами и сероватым цветом лица. Алексей Хромов. Они учились с ним в одной группе, но Дана впервые рассматривала его. Они всегда были в разных компаниях – Дана в компании самых классных и прогрессивных студентов, а он, как говорили в её кругах, в компании додиков. И теперь с ним придётся провести целый год на одном курсе в университете в Японии. Дана и Алексей никогда не разговаривали на родине. Дане даже казалось, что он недолюбливает её. А навязываться совсем не хотелось. Но, как гласит одна умная японская пословица, «близкий чужой роднее далёкого родного». Поэтому надо как-то знакомиться получше. Дана почесала затылок. Задача перед ней стояла не из лёгких. Тут на помощь пришла высокая стройная стюардесса с холодными глазами:

– Что будете пить? Сок, вода? – спросила она привычной интонацией.

– А вино у вас есть? – спросила Дана, в голове которой тут же созрел отличный план.

– Да, красное, белое, – немного поморщившись, ответила стюардесса.

– Лёш, вино будешь? – обратилась Дана к своему соседу.

Тот от неожиданности аж вздрогнул. Казалось, он так глубоко задумался, что вообще забыл, где находится.

– А? Что? – переспросил он испуганно.

– Вино будешь? Тут наливают, – с вежливой улыбкой повторила Дана.

– Ну, давай, – Алексей немного поёрзал в кресле.

– Нам два красных, пожалуйста.

Пока стюардесса подавала напитки и орешки, а Дана устанавливала их на узкие самолётные столики, Алексей злорадствовал про себя: «Ух ты, и со мной заговорила. В Москве даже слова никогда не скажет, а тут прямо сразу: «Лёша». Ещё бы Лёшенькой назвала. В Москве только на своего Димочку и смотрела, а тут и я сошёл за собеседника, да? А я из принципа не буду с ней разговаривать и всё», – твёрдо решил он.

– Ну, за страну наших грёз! – подняла свой пластиковый стаканчик Дана.

«Смотри-ка, начала на меня свои чары распространять», – подумал Алексей, и, не смотря на только что данную самому себе клятву, произнёс: «Чтоб нам там жилось и не тужилось!»

Они чокнулись пластиковыми стаканчиками. Дана сделала глоток и поморщилась:

– Кисло!

– Это потому что в самолёте не такое давление, как на Земле. Известный факт. В самолёте все вкусы чувствуются острее. Поэтому самые вкусные булочки с плавленым сыром именно в самолёте, – объяснил Алексей.

– Вот это да! Ты даже это знаешь! – восхитилась Дана.

«Издевается!» – начал было подозревать Алексей, но в глазах собеседницы было столько детского восторга от того, что она узнала что-то новое и интересное, что даже такой скептик начал оттаивать.

– Я немало чего знаю, я же учусь много, – пояснил он.

– Да, учишься ты действительно много. А зачем? Ну, не в смысле «на фига», а в смысле – какая твоя цель? – неподдельно заинтересовалась собеседником Дана.

– Я хочу создать свою систему транскрипции японского языка. Точнее сказать, я её уже создал, но теперь мне надо наработать имя, чтобы мой авторитет был больше Поливанова.

– А тебя не устраивает система Поливанова? – Дана была искренне удивлена. Об этом она ещё не задумывалась. Изучая язык и читая литературу о Японии, её интересовала сама страна, а о том, удобно ли пользоваться этим языком в России, она совсем не думала. «Как интересно!» – Дана даже придвинулась поближе к сокурснику, насколько позволяло узкое кресло, чтобы лучше услышать его дальнейшие объяснения. Алексей был явно польщён таким вниманием.

– Понимаешь, – с жаром в голосе начал он, – был такой американский учёный Хебон. Он составил транскрипцию японского языка на латиницу. Это было в девятнадцатом веке. И все спорные звуки, например, средний звук между «т» и «ч» он записал как «ч», то есть в пользу шипящего звука. А Поливанов составлял свою систему, когда уже существовало противостояние России и Америки. И у меня такое чувство, что Поливанов составлял свою транскрипцию не по тому, как слышится, а чтобы было не похоже на то, что естьу американцев.

– А ты считаешь, что слышится по-другому? – уже была поглощена темой Дана.

– И ты так считаешь, только не задумываешься об этом. Вот, например, всем известное слово «суши». Оно ведь звучит как «суси», если записывать его по системе Поливанова. Но ты же слышала, что японцы это блюдо произносят с шипящим звуком на конце?

Дана утвердительно кивнула.

– А я бы вообще записал не «суси» и не «суши», а «сущи». Это наиболее подходящее произношение этого звука.

– Точно! – восхитилась слушательница.

Алексей довольно хмыкнул и понял, что желает получить еще как можно больше внимания этих изумрудно зелёных глаз. Он продолжал:

– А сколько неразбирихи из-за этого в учебном процессе. Вот сидит какая-нибудь студентка, которой всю жизнь объясняли, что «чан» правильно произносить «тян», а «сячё» (президент фирмы) – «сатё», и верит в то, что она говорит по-японски, а потом приезжает в Японию, и её никто не понимает. А бедная студенточка так и не может понять, почему, – он неоднозначно покосился на третью стажёрку Лилю. – Да это ещё что! Есть вопросы и посерьёзнее. Например, перевод фамилий. Вот некий японский господин едет через границу. Иммиграционная карта оформлена на фамилию Тосиба по системе Поливанова, но таможенник читает паспорт и видит в нем фамилию Тошиба. Получается, что иммиграционная карта уже не действительна. И объясни ему потом, что просто господин Поливанов неправильно транскрипцию записал».