За чертой - Виктория Царевская

– Ингрем сказал, что усилит артефакт…

– Для этого она сильно слаба. Хватить ей бороться каждый день за жизнь. Теперь это наша забота.

– Сколько мы сможем там пробыть?

– Без защиты, не  больше полугода. Однако Ингрем все предусмотрел. Специальные артефакты будут готовы к нашему отъезду. Их мощи хватит примерно на год, два. Затем надо заменить. Большинство  средств уйдет на их изготовление, так что количество прислуги, платьев, и всех ваших женских безделушек придется сократить.

– Платье и безделушки – это  меньшее, что меня волнует, Герхард.

– Поверь мне, все будет хорошо, Сильви. Сейчас  ее состояние  не вызывает опасений. У нас еще есть время. Я обо всем позабочусь. Тебе надо отдохнуть. Пойдем. Бетти с ней посидит. Бетти…

Служанка,  стоявшая за дверью, бесшумно зашла в комнату и присела на край кресла рядом с постелью спящей. Видя, что хозяйка в нерешительности переводит взгляд то на нее, то на молодую госпожу, с уверенностью проговорила: “Я о ней позабочусь, миледи. Если она проснется или что-то пойдет не так, сразу побегу к вам”.

Сильвия кивнула.  Тело затекло. Подняться стоило немалых усилий. Ноги были ватными. Если бы не Герхард, взявший ее под руку, она бы точно упала.

Спустя полчаса особняк  погрузился в сон. Только свеча в комнате на втором этаже продолжала гореть,  освещая лицо той, что борется за жизнь.

Слава Всевышним,  скорому отъезду ничего не помешало.

Король, узнав о  сложной ситуации в семье своего верноподданного, немедля подписал прошение об отставке. Однако, чтобы не раскидываться полезными людьми, Джозеф Милостивый, в знак благодарности за службу, пожаловал графу довольно прибыльную шахту по добыче ценных металлов и небольшой особняк с землей. На новом месте семейство Горсей должно было прославлять доброту и щедрость  монарха среди местного населения, а также быть его глазами и ушами.

Артефакты, обещанные Ингремом, были изготовленны  в срок.  Кулоны, наполненные концентрированной магической энергий, следовало надеть не позже, чем за час до пересечения границы и в дальнейшем носить не снимая. По мере того, как кристалл тускнел, его защитный барьер разрушался. Конечно, полной уверенности в надежности данной защиты не было ни у ее создателя, ни у тех, кому она предназначалась.

Герхард сжал руку с мешочком, лежавшим в кармане плаща. Кристаллы отозвались легким импульсом. Он поедет первым, оставив Силви с дочерью в гостинице рядом с Чертой. Если с ним все будет в порядке и защита сработает, он договорится с нужными людьми о сопровождении и вернется за ними. Только эта мысль немного  успокаивала.

Их путь шел по проселочной дороге. Карета  подскакивала на  ухабах, нервируя уставших путников.   Они ехали уже шестой день, останавливаясь лишь на ночлег. Было бы проще, будь карета окутана магией от всевозможных трясок и поломок. В таком случае добрались бы с комфортом,  но рисковать здоровьем Надин лишний раз  было непозволительно. Любое магическое воздействие рядом с ребенком могло закончиться трагедией.

Карета подпрыгнула на очередной кочке, и вместе с ней терпению графа пришел конец.

–Пьфу ты, да чтоб тебя нечистая демоны драли, на чем свет стоит! Эй, там! Останавливай живо! Верхом поеду!– Герхард три раза ударил в стенку кареты.

– Следите за выражениями, милорд! Вы не на попойке у своих друзей! Здесь, в конце концов, юная леди! – Сильвия была больше зла на тряску, из-за которой ее укачивало, чем на несдержанность мужа. В отличие от первой, ко второй она давно привыкла. Да и Нади спала, опустив голову ей на колени.

– Именно по причине присутствия юной леди, я бы вам настоятельно рекомендовал перестать упоминать подобные аморальные собрания падших личностей.

–О! Я всегда подозревала, что вы не особо высокого мнения о тех людях, которых зовете друзьями.  Передам им это при первой же возможности.

Улыбка и задорный взгляд на лице жены  сгладили отвратительное настроение.

"Она так давно не улыбалась".

–Дорогая, любые ваши угрозы, даже приведенные в исполнение, не заставят меня ни минуты пробыть в этом трясущемся недоразумении.

 Поцеловав жену в щеку и погладив дочь по белокурой головке, граф  вышел из кареты.

– Езда верхом пойдет ему на пользу, мама, и он перестанет сквернословить.

–Надин, негодница! Ты, что же, не спала?! За актерскую игру высший балл, а за притворство никакого сладкого до завтрашнего вечера. –Строгость давалась Сильвии с трудом.

– Вы же это не серьезно, мама? – Лицо Нади приобрело выражение истинного изумления, которое секундой позже перешло в печаль, а затем в радость.

– Я бы тоже хотела проехаться верхом. Можно? – Она подняла глаза полные  надежды.

– Нет, дорогая. Ты же знаешь, что еще недостаточно здорова. Прошло всего две недели. Целитель же сказал, никаких физических нагрузок в течение месяца.

–Но, мама, я чувствую себя намного лучше, ты же видишь. Прогулки же Ингрем не запрещал.

– Мистер Ингрем…сколько раз я тебе говорила. Мистер Ингрем …

–Да помню я. Мистер Инрем – очень уважаемый человек и целитель. К тому же, намного старше меня. Называть его Ингремом просто неприемлемо. Это верх дурного тона и отсутствие воспитания. Кажется все. Ничего не забыла?– Надин закатила глаза, разочарованно выдохнув.

– Прекрасно, что ты все помнишь. Осталось лишь научиться применять свои знания на практике.– Сильви поцеловала дочь в лоб.

– Между прочим, он не против, того как я его называю.– Добавила девочка, отворачиваясь к  окну. Графиня знала, что Ингрем не против такого обращения, но…

– Воспитание не позволяет ему сделать тебя замечание, Надин.

Этому ребенку  все делали поблажки. Закрывали глаза на все ее шалости. Только Сильвия старалась хоть как-то сдерживать дочь. Сама она была воспитана в строгости и считала, что пробелы в воспитании ни к чему хорошему не приведут. Особенно молодую девушку. Особенно такую своенравную. Она  проводила беседы с мужем, прося, а иногда даже требуя проявить больше строгости к Надин, ведь она слушает его больше, чем ее. Но супруг, каждый раз заверяя ее в том, что обязательно постарается повлиять на несдержанность ребенка, в ответственный момент всегда сдавался при виде милого личика с глазами полными раскаяния. Вот и оставалось Сильвии в одиночку направлять свою дочь на путь истинны.

К вечеру карета, а за ней и обоз с вещами прибыли к последней остановке перед пересечением Черты. Их встретила тучная женщина в потрепанном переднике и чепце. Хозяйка небольшой гостиницы, несмотря на свой неопрятный вид, оказалась женщиной доброй. То ли по природе, то ли по соображениям хорошо заработать на дорогих, в прямом смысле, гостях. Быстро распорядившись о лучших комнатах и ужине, она, получив достаточно монет за свою расторопность, убежала на кухню.