Жизнь после свадьбы - Арина Ларина

– Стать нашей девушкой, – торжественно объявила Вера Степановна. Таким тоном можно сообщить, что вы выиграли миллион, но вот чтобы «стать девушкой», да ещё «нашей»…

– Давайте глазки проверим, – елейным голоском предложила Света, проигнорировав услышанную чушь. А про себя снова подумала, что лучше бабушке проверить го ловку.

– Давайте не будем терять время на ерунду, – оборвала её пациентка. – Вы согласны?

– Нет, – лучезарно улыбнулась Света.

Уж что-что, а улыбаться она умела. Хотя Светлане всегда казалось, что зубы у неё крупноваты, и собственная улыбка казалась несовершенной, но окружающих она по неизвестной причине просто очаровывала. Мама всегда говорила, что дело лишь в Светиных комплексах. Дожив до двадцати семи лет, получив хорошее образование и нормальную профессию, дочь продолжала чувствовать себя неуклюжим подростком, стесняться и жить с ощущением, что на небесах при раздаче бонусов её обделили красотой, дав двойную порцию мозгов. А мозги, фигурально выражаясь, они как шоколад: в меру – вкусно, слишком много – сплошные проблемы в виде прыщей, аллергии и лишнего веса. Конечно, прыщей и лишнего веса у Светланы не было, но избыток ума жить мешал капитально. Всем известно, что мужчины умных и проницательных женщин побаиваются, а сами умные и проницательные шибко много видят и знают, потому и живут в дисгармонии с миром и окружающими. Наверное, назвать Свету красавицей было сложно, но она, без сомнения, была миловидной и интересной: стройной, светловолосой, большеглазой, с чуть полноватыми для её фигуры ножками и россыпью бледных веснушек на лице.

«Приятной» – как говорила мама.

«Среднестатистической» – поправляла её Светлана.

– …Вы просто не понимаете, от чего отказываетесь. – Вера Степановна даже встала, опасно нависнув над столом. – Лёвушке вы тоже нравитесь, хотя это не показатель. Ему нравятся все подряд. Но он хороший мальчик, поэтому в наш дом войдет только та девочка, которая приглянется не только ему, но и мне! Вы – позитивная. Для начала этого достаточно. Собирайтесь, поедем. Я должна познакомить вас с Молли – это наша такса. С возрастом у неё испортился характер, но если вы с ней поладите, мы вас точно берем.

– Одну минуту, – Света прервала поток бабкиного красноречия, проворно вскочила и, обежав стол, выскользнула в коридор. На УЗИ сегодня принимал Игнат Павлович, здоровенный дядька, по габаритам напоминавший шкаф. Он умел очаровывать выживших из ума пациенток, а в крайнем случае мог их же выдворить из центра. Светлана была уверена, что настал момент для его выхода, так как других вариантов у неё просто не было.

Пробежав по узкому коридорчику, она уперлась в стойку регистратуры и остолбенела. На столе, кокетливо выставив в проход коленки, заливисто хихикала Анжела. Рядом с ней, блестя толстыми губами, глазами и лысиной, топтался розовощёкий толстячок неопределенного возраста. Увидев Свету, он испуганно ойкнул и зачем-то одернул на Анжеле халатик, попытавшись прикрыть её коленки.

– Лёвочка, держи ее! – взвыла выскочившая следом за Светой Вера Степановна.

Вероятно, Лёвочка в этой семье исполнял роль вменяемого и адекватного, поскольку держать никого не стал, а лишь виновато развел толстыми лапами, мол, вот такая у нас мамаша, уж извините.

На шум подтянулся и Игнат Павлович. Не вдаваясь в подробности, он, напористо воркуя, уволок мигом разомлевшую пациентку в свой кабинет, а Анжела взяла на себя несостоявшегося жениха.

– Дурдом, – констатировала Света, вернулась в кабинет и заперла дверь изнутри. Лишь после этого она позволила себе беззвучно расхохотаться.

Иногда родители, желая своим детям счастья, слегка двигаются на этой почве рассудком и ведут себя совершенно неприлично, достигая прямо противоположного результата. Светина мама тоже до дрожи желала увидеть дочь замужем. Но, надо отдать должное Александре Александровне, женихов она так нахраписто не залавливала. Она лишь тихо мечтала и изредка робко намекала дочери, что пора бы уж хоть кого-то завести. Сама мама давным-давно была в разводе и очень этим тяготилась.

– Одинокая женщина противоестественна, – втолковывала она легкомысленной Светлане. – Это как лес без грибов, как собака без хвоста или как швабра без ручки. Тебя жалеют, тебе сочувствуют, тебя обсуждают – потому что когда дома имеется свой паразит, то только тем и можно себя утешить, что у кого-то вовсе никакого нет. Человеческая психология такова, что люди бьют друг друга по самому больному месту.

– У меня это не больное место, – терпеливо напоминала Света, которой подобные разговоры порядком надоели. – И вообще, ты что, тоже хочешь иметь дома «своего паразита»? Зачем он нам?

– В семье должен быть мужчина, как ты не понимаешь? Мебель подвинуть, гвоздь забить, кран починить! – гнула свое мама.

– Ради устранения мелких неполадок заводить какое-то чучело не вижу смысла! – упиралась Светлана.

Эти разговоры повторялись с завидной периодичностью, а в последнее время ещё и с пугающей частотой. Мамуля отчего-то решила, что у Светы подходит критический возраст и замуж нужно не выходить, а просто-таки выбегать.

Светлане же это казалось несусветной глупостью.

Не далее как сегодня, после такого же полоскания мозгов за завтраком, она вышла на лестницу и услышала диалог соседей снизу. Они были женаты лет пять и производили впечатление гармоничной пары, как любила говорить мама. Так вот эта «гармоничная пара», Таня с Максимом, так чудовищно собачилась, что Светлана пугливо затихла, застеснявшись показываться им на глаза. Пусть думают, что никто этого кошмара не слышал.

– Падла! Всё настроение испортил, – заорала Таня, видимо, продолжая какую-то начатую ещё дома тему.

– Чтоб тебе пусто было, выдра! – рявкнул в ответ Максим, грохнув дверью так, что у Светы под ногами дрогнул пол. – Ковыляй пешком, я тебя не повезу!

Он с топотом сбежал по лестнице. Судя по звуку, вслед соседу полетело что-то увесистое, с тяжелым звуком бухнувшееся на ступеньки и прокувыркавшееся вниз.

Вот вам и семейная жизнь. И так у большей половины женатого человечества. Это даже хуже, чем пустить в дом навязчивую и беспардонную родню из какого-нибудь Кукуевска. Тех хоть можно рано или поздно выпереть с родной жилплощади, а с мужем эту площадь ещё и при разводе делить придётся. Да с мужиками вообще жить невозможно. Нет, конечно, если вдруг случится любовь…

Дверь кабинета содрогнулась от мощного натиска, прервав Светланины мысли о мужьях и связанном с ними дискомфорте. Она тревожно затихла: вдруг ненормальная обладательница шляпки вернулась и снова будет её вербовать в невестки?

– Улановская! – пробасили за дверью. – Я знаю, ты там! Пусти хорошего человека, а он тебе пирожка за это даст!

– Лялька! – с облегчением выдохнула зашуганная докторша и бросилась отпирать замок.

Нелли Гольдберг все и всегда звали Лялей. И была она всем Лялям Ляля – высоченная, пышная голубоглазая блондинка с такими ямочками на щеках, что ее, несмотря на солидный возраст, так и хотелось за эти щёки ущипнуть. Ляли всегда было много: помимо гарабитов, барышня обладала очень громким голосом. Но от мадемуазель Гольдберг позитив исходил столь мощными волнами, что не любить её было нельзя. Когда вокруг серость, тоска и мелкие неприятности, жалящие психику, как мошкара на болоте, только генератор хорошего настроения в лице Ляли мог удерживать на плаву.