Медовый месяц без гарантий - Дэни Коллинз

Его не волновало, что он остался в ее жизни единственным близким человеком. Если он вообще о ней думал, то в этих мыслях не было ничего хорошего.

— Это единственный документ, подтверждающий мою личность.

— А свидетельство о рождении?

Сожжено после ссоры с отцом много лет назад. Как по-детски.

Ей хотелось прикрыть глаза руками, но конечности словно налились свинцом, и к тому же к ним прикрепили какие-то трубки.

Она посмотрела на капельницу, потолок и, наконец, на него.

О боже, как можно было стать еще привлекательнее? Очарование его внешности стало проявляться ярче, как и исходящая от него властность. И едва ли не впервые на ее памяти — впрочем, она старалась не слишком часто возвращаться к воспоминаниям о совместном прошлом, — он был чисто выбрит.

А вот его теплота, наоборот, спряталась глубоко внутри под выглаженным костюмом и галстуком гармонирующих друг с другом оттенков серого. Губы были сжаты, а серые глаза смотрели на нее как на пустое место. Тогда как он…

Тревис.

Ну почему она всегда так ошибается? Почему всегда падает, создает хаос и отталкивает людей, когда ей всего-то и нужна толика любви?

Ну нет, жалость лишняя, нужно взять себя в руки.

— Я должен кому-то позвонить?

Когда-то его глаза запомнились ей своей теплотой и остротой, умением одним взглядом заполнить пустоту внутри ее. Но сегодня они были настолько же безэмоциональными и холодными, как и голубые глаза ее отца. Для Тревиса она никто. Пустое место.

— Ты сделал достаточно. — Наверняка это благодаря его стараниям она находится в этом роскошном месте.

— Еще бы. — Ничем не прикрытая насмешка.

Тревис ждет благодарности за то, что спас ее жизнь, окончательно разорив?

— Я не просила тебя ни о чем.

— Да-да, конечно. — Не голос, а одно сплошное презрение. — Это не имеет значения. Я допустил ошибку. И этой ошибкой стала ты, Имоджен. Единственной ошибкой. Ты знаешь об этом?

Безжалостные слова Тревиса явно попали в цель, но ему не было стыдно. Он сказал правду, а она не слишком-то оценила его помощь — и это при том, что он имел право повесить трубку даже при упоминании ее имени. А стоило бы. Имоджен Гантри — воплощенный стереотип избалованной нью-йоркской принцессы. Лживой, эгоцентричной и нахрапистой.

Конечно, сейчас она такой не выглядела. Что должно было произойти, чтобы она оказалась в реанимации с нехваткой персонала, не в силах позаботиться о себе?

— Радуйся, что я распорядился перевести тебя сюда. Ты знаешь, куда тебя забрали, когда смогли отодрать твое замерзшее тело от бордюра? Что ты вообще делала в той части города?

— Ты не поверишь. — Она поколебалась пару секунд, но решила промолчать и отвела глаза.

Когда Тревис впервые услышал, где ее нашли и в каком состоянии, то мог поклясться, что в деле замешаны наркотики. Это казалось единственным объяснением. Правда, анализ крови ничего не показал, да и абстинентный синдром не проявлялся.

У нее была высокая температура и ужасная ушная инфекция, которая, к счастью, положительно среагировала на антибиотики. Врач сказал, что нужно было вмешаться гораздо раньше — она рисковала потерять слух или заполучить менингит. Он смотрел на Тревиса так, словно это по его вине она так запустила болезнь.

Все это происходило уже после переезда в этот огромный и хорошо оборудованный частный госпиталь. Тревис пытался вспомнить дату ее рождения и искал личные подробности в Сети, но она словно существовала лишь во плоти. Он нашел только несколько очень старых фотографий — селфи с подружками в каких-то клубах, сделанные еще во времена их брака. За исключением бесполезных и скудных данных из некролога ее отца, никаких других недавних сведений в Интернете не было.

Дом ее отца оказался продан, так что пришлось записать свой адрес. Он вел себя как ее муж и подписал счет на предложенное лечение. Что еще он должен был сделать?

Под действием обезболивающего Имоджен практически сутки провела без сознания, и сейчас явно нуждалась во сне. Она плохо выглядела — синяки под глазами, бледное лицо, выступающие скулы.

Тревис не чувствовал ничего, кроме жалости и усталой злости, что снова связался с ней.

Медсестра привела доктора, который сказал, что Имоджен должна пропить курс антибиотиков и железа, поскольку у нее анемия.

— Вы истощены. Выгорели. Вам нужно несколько недель отдыха, хорошего питания и курса мультивитаминов, чтобы вернуть силы.

Интересно, отдохнуть от чего? Она в своей жизни не работала ни дня.

— Спасибо. — С натянутой улыбкой Имоджен свернула пополам листочек с предписаниями и жестом попросила Тревиса дать ей сумочку. — Значит, я свободна?

— Нет, конечно нет. Вас ждет еще одна доза антибиотиков и железа. О выписке мы поговорим завтра, но думаю, что нужно будет еще подождать…

— Я не могу этого себе позволить. Пожалуйста. Прошу вас отключить меня от этого, даже если придется заплатить. Меня тошнит.

— Миссис Сандерс…

— Гантри, — счел нужным поправить Тревис.

Врач казался озадаченным.

— Мой бывший муж не оплачивает мое лечение. Его оплачиваю я.

В отличие от этих слов следующие Тревиса не удивили.

— А я не могу этого сделать. Так что, пожалуйста, помогите мне выписаться как можно быстрее и с наименьшими затратами.

— Вы плохо себя чувствуете. Ее нельзя выписать. — Доктор обращался к Тревису, который чувствовал, как его бесстрастность отступает перед беспокойством.

Ну почему она так действует на него?

Рука казалась неподъемной, даже голова падала обратно на подушку.

— Значит, на безвозмездной основе?

Конечно нет. Имоджен прекрасно знала, что своим вопросом ставит Тревиса в затруднительное положение. Из-за него она здесь. Откажись она платить, ему придется за это отвечать.

— Я заплачу за ее лечение. — Словно презрения было недостаточно, он нанес новый удар. — Можешь вернуть мне эти деньги позже.

— Я заплачу сама. — Изо всех сил она пыталась сохранить достоинство, в еще больший долг влезать не хотелось. — Но с настоящего момента я хочу отказаться от всех платных услуг. Принесите документы, которые я должна за полнить, и вытащите иглу из руки. Где моя одежда?

— Я выкинул ее.

— Ты серьезно? Кто… ладно, это же отлично, не правда ли? Спасибо. — Она посмотрела на медсестру. — Мне понадобится пижама. И что-нибудь горячее из еды, раз уж я сегодня разбрасываюсь деньгами, как настоящая транжира.

— Как настоящая Имоджен Гантри. — Тревис поправил ее достаточно тихо, чтобы услышали только они двое.