Мама, Колян и слово на букву "Б" - Диляра Тасбулатова

Элегантные женщины могут меня спросить:

– Это что, Соня Рикьель?

А я буду тупо моргать глазами и, вывернув шею, смотреть бирку сзади.

Элегантная женщина тогда скажет небрежно:

– Не стоит таких усилий… Я вижу, что это не Рикьель.

И отвернется от меня.

И потом элегантные женщины не любят моего Коляна.

Они говорят:

– Колян и Рикьель не сочетаются.

А я че, спорю?

Конечно, никак не сочетаются.

Как-то, когда я заподозрила, что кот наш заболел, хотела ему термометр вставить в попу.

Он возмутился.

Мама говорит гордо:

– Он свою попу не даст! Не то что некоторые!

– Ты, мама, гомофоб.

– Кто?

– Ну, это… Некультурный человек…

– Да? Я исправлюсь… Давай подержу кота…

Кто-то написал про эти «оттенки серого» новоявленный бестселлер:

– Неужели кому-то и вправду интересно смотреть на обмен жидкостями между двумя людьми весьма посредственной внешности?

Мама говорит:

– А откуда она узнала, что Колян тебе дал водку, а ты ему – вино?

Пришел ко мне как-то в гости один артист: лузер, на десятых ролях подвизался, в театре – кушать подано, в сериалах каких-то дешевых; ну и реклама, конечно. Изображал он кандидата мед. наук и призывал чистить зубы «Блендамедом». Говорил сурово, смотрел прямо в камеру: хорошо играл, отыгрываясь в рекламе за свою несчастную судьбу. И маме запомнился. Она его тут же узнала и, думая, что он врач, говорит ему так приветливо:

– Какое вы благородное дело делаете!

Артист зарделся (думал, она его на сцене видела или в кино).

Мама не унимается:

– Люди вам, наверно, благодарны! И ведь к каждому подход нужен! И к человеку, и к его зубам!

(А поскольку этот артист снимался много в рекламе, он и не помнил про «Блендамед» и потому посмотрел на маму в ужасе, а на меня – с сожалением: легко ли жить с сумасшедшей в одной квартире?)

Мама – опять:

– Зубы – ворота жизни, от их состояния и желудок зависит, и многое другое!

Артист мне тихо говорит:

– Че это она?

А я не колюсь: думаю, вот потеха сейчас будет. Маме же он говорит, вежливо так:

– Вы совершенно правы! Зубы надо беречь. Особенно для сцены: голливудская улыбка – залог успеха актера.

Тут мама мне тихо говорит, из-за его спины крутя пальцем у виска:

– Че это с ним?

Я опять не колюсь и тихо ей говорю:

– Мужик с приветом. Все время говорит про Голливуд. Хотел туда уехать, но у него был кариес, и не осмелился.

Мама тогда тихо распрощалась и пошла к себе в ужасе. А артист со мной тоже недолго поговорил и ретировался.

Как-то жалилась я по телефону философу известному, Олегу Аронсону, на свою тупость.

– Тупая я (говорю я ему скорбно).

– А что такое? Чего ты не поняла?

– Читала-читала «Феноменологию духа» и… Ну, не понимаю, и все тут!

А он говорит:

– А ты сразу пятую главу читай! Первые четыре ты не поймешь…

Мама говорит:

– Четыре не поймешь, а пятую прям вот так сразу и поймешь, ага… А знаешь что? Ты читай сразу у всех именно пятую главу! Вот у «Карлсона» сколько глав, не помнишь? Или у Прилепина этого, Лукьяненки?

– А если где-нибудь всего-то две или три или четыре, а пятой нет?

– Да, незадача… Тогда вообще не читай: сказал же тебе этот философ, что ты можешь только пятую главу понимать! И потом, чтобы понять, что это пятая, надо уметь все-таки до пяти считать, правильно?

Ну да, кто бы спорил: сначала надо научиться считать до пяти, а потом уже Гегеля читать: это я уразумела.

Потом опять ему, Аронсону то есть, звоню:

– Ладно, пятую прочту главу, а что еще читать?

– Спинозу (говорит, не моргнув глазом).

Я помолчала, размышляя, как же мне теперь быть: зачем на свою голову сама напросилась? Он опомнился, однако, и говорит:

– Ну, ты его самого вряд ли поймешь, ты про него читай. Сейчас я тебе список дам, кто про него хорошо писал…

Мама – начеку:

– Ты бы сначала выяснила, сколько там глав у того, кто про Спинозу пишет? Пятую сразу и читай, чего мучиться-то… Хотя тебе что пятая, что вторая, что про него, что сам Спиноза – что в лоб, что по лбу, я думаю…

Вспомнили о писателе Килгоре Трауте, персонаже Воннегута.

Он на какую-то научную пресс-конференцию поехал, переночевал по дороге в ночном кинотеатре, а лекция у него была такая:

«Американский роман в эпоху Маклюэна».

Траут взошел на кафедру и говорит:

– Выспался я сегодня с другими грязными стариками в одном паршивом кинотеатре Нью-Йорка. Может, об этом поговорим?

Мама говорит:

– Прям как ты. Помнишь, ты в курилке «ВОГа» сказала, когда там красивые девушки говорили, что надо стричься у Жака Д’Эссанжа, что тебя стригут на Курской, с дезинфекцией: и еще через санпост прогоняют?

– Ага.

– И гламурная девушка почему-то заплакала…

Мама говорит мне как-то не без грусти:

– Наверно, я никогда не пойму суть твоей профессии…

– А что такое?