Жди, за тобой придут - Владимир Романенко

Несмотря на то, что с минуты на минуту в Ватерхаусе должен был нарисоваться импульсивный Эдик, Костя рискнул высказать робкое восхищение такой осведомлённостью, с прозрачным намёком на желательное продолжении диалога.

Через пару мгновений он понял, что свободным временем девушка располагала. Однако несносные правила приличия заставляли её с очевидной неохотой мотать на Костины уши слегка приперчённую правдой «лапшу». Она пространно упоминала какие-то неотложные дела, которые мало соответствовали ее внешнему облику.

Ситуация грозила выйти из-под контроля, точнее, просто «выйти», то есть, исчерпаться, раствориться в воздухе и превратиться в ничто — как будто её никогда и не было. Требовалась молниеносная акция, экспромт, способный вернуть уплывающему в минор событию его мажорный статус.

— Девушка, взгляните, пожалуйста, вон на то одинокое облако.

Красавица спокойно подняла голову, моргнула своими длиннющими ресницами и устремила доверчивый взгляд в том направлении, куда показывал его уверенный перст. Там действительно белел один на всём небосклоне огромный «гриб-дождевик».

— Хотите, чтобы это облако распалось на несколько частей?

Фламандка заулыбалась, посмотрела ему в глаза и, секунду помедлив, игриво ответила:

— В моём городе завелись молодые волшебники?

— Сейчас это произойдёт… Но в целях достижения максимального зрительного эффекта нам лучше выйти на мост. Процедура может занять несколько минут.

— Ну что ж, ради чуда я готова подождать, — усмехнулась девушка.

Как только они миновали угол последнего перед набережной дома, Костя снова услышал её очаровательный голос:

— Вот, кстати, и бар!

Он повернул голову и, напрягая все свои актёрские способности, крайне оживлённо воскликнул:

— My goodness! А местечко-то действительно премилейшее!

Затем, выдержав небольшую паузу, одухотворённо добавил:

— Может, нам лучше расположиться за одним из столиков? Мне вдруг подумалось, что, сидя будет значительно комфортнее… Я имею в виду, с точки зрения нашего предстоящего наблюдения за «хрупкими летающими объектами».

— Ну, если только с этой точки зрения… — лукаво сощурилась девушка.

Происходящее, как видно, начинало её забавлять. В своей жизни эта белокурая фея вряд ли испытывала нехватку мужского внимания, но с таким оригинальным, творческим подходом сталкивалась, вероятно, далеко не каждый день.

Фламадка выбрала маленький квадратный столик у самого парапета, и они с Костей расположились таким образом, чтобы речка, мост, а над мостом и злополучное облако, находились в поле зрения обоих наблюдателей.

— Как насчёт того, чтобы перейти на «ты»?

Губы девушки растянулись в понимающе-снисходительной улыбке.

— Хорошо. Будем на «ты». Меня зовут Эвелин.

— А меня Константин.

Он по привычке назвал своё полное имя, сделав ударение на первом его слоге: такой вариант был единственно устойчивым во фламандском прононсе. Мучить «иностранцев» другими, сложными для их уха и языка созвучиями Костя давно уже перестал.

— Будем знакомы! Кстати, раз уж мы оказались на террасе Ватерхаусa, то, может, вкусим, по случаю, от его щедрот? Я угощаю!

На сей раз девушка не удержалась и звонко захохотала.

— Тебе не кажется, что начать выпивать со случайной прохожей через три минуты после знакомства — это уже перебор?.. Ну, ладно, я пошутила. Если ты угощаешь, то позволь мне хотя бы поработать твоим экскурсоводом по пивному Генту.

Эвелин раскрыла лежавшее на столе меню (которое он знал наизусть), медленно пролистала его перед Костиными глазами, так чтобы длинные ряды пивных названий ни с чем нельзя было перепутать — он ведь, когда заговорил с ней на перекрёстке, именно на этот аспект питейного заведения больше всего напирал. И осторожно спросила:

— А ты сам-то ведь не местный, в смысле, не бельгиец?.. Хотя по-голландски говоришь великолепно.

— Я долгое время жил в Нидерландах, — сказал Костя сущую правду и, подумав, добавил:

— В Бельгии, конечно, тоже бывал. И с некоторых пор интересуюсь бельгийским пивом. В частности, такими вот заведениями. Отличный бар!

— Ты хочешь заказать что-нибудь из тех сортов, которые уже когда-то пробовал? (Здесь, я думаю, есть практически всё). Или посмотришь меню?

— Вообще, я с удовольствием бы посмотрел. А ты что будешь?

— Мне нравится Orval. В нём всего шесть градусов, но пиво очень вкусное и насыщенное.

— Ещё бы! Благородный траппист!

Эвелин одарила его своей очаровательной улыбкой и протянула через стол меню.

— Если хочешь, полистай — тут где-то в конце есть лёгкие закуски к пиву. А я отлучусь ненадолго.

Девушка встала и медленно пошла между рядами столиков в направлении дверей бара. Костя же с серьёзным видом распахнул переплетённое кожей меню и принялся скрупулезно изучать этот хорошо знакомый ему перечень бельгийской национальной гордости.

Он изначально был настроен на «тяжёлую артиллерию» и, кроме этого, хотел поддержать свою компаньонку в её траппистском заходе. В результате, его выбор пал на Chimay Tripel — восьмиградусное светлое пиво, варившееся монахами в аббатстве Notre Dame de Scourmont.

Напиток, который попросила заказать для себя Эвелин, тоже варился монахами из аббатства, в названии которого присутствовало упоминание Богородицы: Notre Dame d’Orval.

Светлое покровительство Девы Марии было явно благоприятным знаком.

«Moonlight and vodka…, — промурлыкал Костя себе под нос. — Своему сердцу следует доверять!».

Как только в его мыслительном процессе была поставлена эта жирная точка, около столика, подобно внезапно материализовавшемуся приведению, возник улыбчивый официант в нарядном передничке, с блокнотом и ручкой наизготовку.

Оформив пивной заказ, сдобренный для вящей пользы холодными и горячими закусками, Костя откинулся на спинку стула, возвёл очи небу и тут же спохватился: «God verdomme! (голл. чёрт побери!) А облако-то, где было, там и есть! Вот ещё одна проблемка на мою голову».

Ветер в сегодняшней погодной зарисовке явно не предусматривался, и его отсутствие вынуждало делать расчёт исключительно на собственные силы. Финт был несложным — при наличии определённой практики и навыков, разумеется.

Костя принялся сосредоточенно рассматривать облако, максимально сконцентрировался и дал сознанию немного потрудиться. Когда дело было сделано, он закрыл глаза и расслабился. Из мистического транса, успевшего стать весьма глубоким, его вывела чья-то мягкая ладонь, опустившаяся на плечо.

— Константин! Ты, что же это, уснуть здесь умудрился в моё отсутствие? Заказ-то хоть успел сделать?