Уроки плохих манер - Сюзанна Энок

— Просто имейте в виду, что мне не хотелось бы увидеть их на пороге клуба. Как не хотелось бы и того, чтобы они рыскали по Лондону в поисках пропавшего брата и задавали вопросы, которые неизбежно приведут их сюда.

— А… Так вот, значит, о чем вы. — В клубе могли присутствовать только его члены. Это было главным правилом. За те шесть месяцев, что Бартоломью состоял в нем, он успел понять, что о существовании клуба не знал никто, кроме его завсегдатаев. — Я встречусь с ними завтра и сообщу, что остановился у приятеля.

— Сделайте это сегодня. Потому что они уже ищут вас.

Бартоломью ощутил легкое беспокойство. Правила в клубе устанавливал герцог Соммерсет, и Бартоломью вовсе не хотелось, чтобы его лишили членства. Ведь только здесь он способен был заснуть более чем на несколько минут. Наверное, ему повезло, что его окружали люди, знающие, как пережить крутой поворот в судьбе.

— В таком случае я попрошу оседлать моего коня.

Герцог поднялся с кресла.

— Я отдам распоряжение.

Втянув носом воздух и стиснув зубы, Бартоломью ухватился руками за подлокотники кресла и с усилием поднялся. Теперь у него получалось гораздо лучше, чем раньше. А в первое время такие попытки зачастую заканчивались падением. Колено и теперь обожгло огнем, но все же Бартоломью встал. Трость — его третья нога — звонко стукнула о полированный деревянный пол.

Бартоломью понимал, что ему не обязательно уходить сию же минуту. Соммерсет сказал лишь, что поговорить с родственниками нужно сегодня, а судя по тому, что показывали высокие напольные часы, еще не пробило и одиннадцати. И все же чем быстрее он увидится с ними, тем быстрее вновь окунется в тишину «Клуба искателей приключений». Перед тщательно замаскированным входом в клуб Харлоу держал под уздцы огромного темно-серого мерина Сумеру. Грум стоял так, чтобы Бартоломью мог сесть на коня справа — какой стыд! — но теперь только так он мог взобраться в седло. К счастью, Сумеру стоял как вкопанный, когда его хозяин убрал трость в ножны, предназначавшиеся для винтовки или меча, а затем запрыгнул в седло.

Кивнув груму, Бартоломью миновал подъездную аллею Эйнсли-Хауса и выехал на улицы Мейфэра. Он с детства знал этот район, потому что родители часто вывозили его, сначала подростка, а потом наивного студента Оксфорда, на званые вечера и концерты. Можно было посещать все эти мероприятия и сейчас, но Бартоломью не считал больше подобное времяпрепровождение разумным в отличие от своих менее умудренных опытом сверстников.

Теперь все это казалось таким чужим и далеким. Свернув на Дэвис-стрит, Бартоломью заметил две столкнувшиеся подводы. Возницы отчаянно ругались и кидались друг в друга содержимым подвод. На мостовой валялись раздавленные персики, уже привлекшие внимание бродячих собак, голубей и уличных мальчишек. Слегка наклонившись, Бартоломью подхватил пролетавший мимо персик, бросил его в протянутые руки маленькой девочки, и та проворно исчезла в подворотне.

Вскоре Бартоломью остановился перед Джеймс-Хаусом с его белоснежным фасадом, украшенным многочисленными окнами. В последние несколько недель после возвращения из Индии он жил именно здесь, хотя большинство ночей заканчивалось тем, что он скакал как угорелый по улицам либо дремал в одной из комнат «Клуба искателей приключений» или на стуле перед камином. Теперь, когда сезон был в самом разгаре, Стивен и Вайолет приехали в Лондон. Иначе и быть не могло. Бартоломью мог бы сделать вид, что ему неизвестно об этом, однако четыре дня назад получил письмо от брата.

Шумно выдохнув, Бартоломью миновал подъездную аллею и направил коня в сторону конюшен, откуда тотчас же выбежали два грума. Гарри взял под уздцы Сумеру, а Том осторожно вытащил левую ногу Бартоломью из стремени. Потом встал так, чтобы помочь хозяину спрыгнуть на землю.

Едва нога коснулась земли, Бартоломью ощутил знакомую острую боль, пронзившую пятку и волной прокатившуюся по спине. Он некоторое время стоял, но вовсе не для того, чтобы утихла боль. Бартоломью ждал, пока тело вновь к ней привыкнет. Если бы он мог жить в седле, то скорее всего вовсе не замечал бы боли. К сожалению, Сумеру не мог подняться по ступеням в дом. И что более ужасно — Бартоломью тоже не мог этого сделать.

— Спасибо, Том, — поблагодарил он грума, достав из ножен трость и тяжело опершись на нее.

— Позавчера приехали лорд и леди Гарднер и мисс Вайолет, полковник, — сообщил коренастый грум, отходя в сторону и давая хозяину дорогу. — Они повсюду о вас расспрашивали.

— Знаю. Я с ними увижусь.

Не успел Бартоломью подойти к парадному входу, как дверь распахнулась.

— Толли!

Темноволосая Вайолет сбежала по ступеням навстречу брату. Сжавшись, Бартоломью вонзил кончик трости в землю, стиснул зубы и приготовился вытерпеть боль. Однако Вайолет резко остановилась, едва не сбив брата с ног.

— Стивен сказал, что тебя мучили боли, — произнесла она, и в ее карих глазах промелькнуло беспокойство. — Это продолжается до сих пор?

— Слышал, вы меня искали, — неприветливо бросил Бартоломью.

— Везде где можно. Позволишь тебя обнять, или просто пожмем друг другу руки?

Бартоломью не знал, как ответить на этот вопрос. К счастью, в этот момент на ступенях дома появился его брат, виконт Гарднер.

— Стивен, — кивнул Бартоломью и перевел взгляд на белокурую молодую леди, сопровождавшую старшего брата. — А вы, должно быть, Амелия.

Та кивнула:

— Рада наконец познакомиться с вами, полковник.

Памятуя о том, несколько неряшливо выглядит, Бартоломью мысленно поблагодарил невестку за то, что та не закричала от ужаса при взгляде на него. Он не мог припомнить, брился ли сегодня утром, а взлохмаченных каштановых волос давно уже не касались ножницы парикмахера. Хорошо еще, что шарф скрывал отметины на шее.

— Зовите меня Толли, — ответил Бартоломью и протянул Стивену свободную руку, которую тот тут же пожал.

— Где тебя носило?

— Гостил у друга, — ушел от прямого ответа Бартоломью.

— Но ведь твой дом здесь! — воскликнула Вайолет, которая подошла наконец ближе и взяла брата под руку. — Идем. Тебе помочь? Я позову Грэма.

Бартоломью высвободил руку.

— Оставь, Вай. Мы с Грэмом заключили соглашение.

— И какое же? — спросил Стивен, когда Бартоломью, прихрамывая, прошел мимо него.

— Он открывает дверь и уходит; — ответил Бартоломью и стиснул зубы, оказавшись перед первой из трех невысоких ступеней. Его не слишком беспокоила собственная неуклюжесть. Он просто не хотел показаться слабым. Бартоломью с ненавистью посмотрел на ступеньку, жалея, что она не может опуститься до уровня подъездной аллеи.

— Вайолет, Стивен, — раздался намеренно сладкий голос Амелии, — почему бы нам не отправиться в гостиную? Полковник… Толли сможет присоединиться к нам, когда пожелает.