Записки анестезиолога - Александр Иванов

Готовились, слышал всю неделю, как за стенкой хор мальчиков репетировал, столы в ординаторской тряслись.

– Не люблю я самодеятельность. Я за профессионализм в любом деле. Вот, к примеру, даже ежели приходится выбирать между шлюхой и блядью…

– А это, интересно, вы к чему?

– Просто блядей не люблю. Предпочел бы профессионалок.

– Слушайте! Надоели вы со своими шутками, можете не ходить. Только праздник испортите.

А где тут шутки? И в мыслях не было. Опять, кажется, как-то не так меня поняли.

– А что за спортивный праздник? Это что-то новое.

– Как что за праздник? Вы разве не слышали? Новый глава районной администрации устраивает, специально для нас.

Слышал, что глава у нас новый. Решил обеспечить спонсорскую поддержку, захотел познакомиться с народом, так сказать, в неформальной обстановке. (После спортивного праздника предусматривался обед.)

– А куда прежний делся?

– Ну, вы понимаете, в районе такая обстановка…

– Понятно, значит сел, работа такая, так и не наладил контакта с электоратом. Даже имени его никто не успел запомнить, я о новости прочел в местном таблоиде, а чего сняли – не написано. Так и так, такой-то, как положено, освобожден от обязанностей… возбуждено… избрана мера пресечения… Что-то там, кажется, связано с продажей под коттеджи земель, принадлежавших воинской части?

– Да, там были нарушения, но я лично с ним знаком, это кристально честный человек, все обвинения против него – это ложь.

– Так никто не сомневается, конечно, честный. Так бы им и остался, не вспомни танкисты неожиданно про боевую подготовку, пришли на маневр, а на их полигоне дома построены, люди живут. Забавно. Жители от страха чуть не обделались, правда, рассказывали, что танкисты вели себя тактично, просили не беспокоиться. Мы тут мимо прокатимся, тихонечко постреляем, а дома постараемся не повредить, такой команды не было. А когда будет? Ну когда будет, тогда и будет, а пока не волнуйтесь, отработка действий по захвату населенного пункта противника в ближайшие планы не входит. Но подробностей никто не выяснял, не интересно это, бывало и повеселей. Только потом у нас половина реанимации была забита этими жителями, сердце… У кого инфаркт, у кого криз. Не знаю, въехал бы ко мне во двор танк, как бы я отреагировал. Кстати, а желающих много, в спортивном празднике поучаствовать?

– Да нет, не много, приходите. Вы же, кажется, спортом занимались?

– Занимался. Я бы рад и могу, еще как могу, только вот одна мелочь, она не позволит принять участие в атлетических соревнованиях. Сами знаете, последний год я вынужден принимать гормональные препараты, так что никакой допинг-контроль не пройду. А вдруг куда-нибудь прибегу в призерах, зачем вам допинговый скандал? Тут даже справка от врача не поможет, что пью стероиды не ради спортивных побед. Вот был бы там русский бильярд, тут бы я мог показать результат. Там допинг-контроля нет. Или в домино. Но они же в нашу олимпийскую программу не включены. Да и на бильярде, если играю, исключительно на деньги, раньше мог на коньяк, а на интерес не привык, воспитание не позволяет. Так что лучше сразу перейти ко второй части программы. В ресторан.

– Ну смотрите, захотите – приходите. И не дай бог опять в парке всем отделением напьетесь, как в прошлый раз.

– Гарантирую – проблем не будет. Пути эвакуации продуманы. Будет закуска. Так что с праздником!

Новый год встречаем без снега, за окном дождь. В палатах шелестит генетический мусор, занесенный еще осенними ветрами. Кто-то ловит мух, кто-то уже не ловит, силы остались только на то, чтобы хватать руками невидимые нам окружающие предметы. Мусситирующий делирий. Со стороны кажется, что человек занят поисками ключей от рая. Но никто, никто почему-то не желает избавлять популяцию от своего генотипа, не просто, а так, чтоб остаться в народной памяти, чтоб можно было номинироваться на премию Дарвина. Обычные суициды не в счет, уксусная кислота, веревка, прыжок с балкона. Нет поиска. Вот только показалось, наконец, попался достойный кандидат, вернее, кандидатка, но молодец, к счастью, выжила. Удушение оказалось не смертельным. Очередной несостоявшийся претендент на премию Дарвина.

«Скорая» под вечер привозит девушку. В направлении диагноз: «Механическая асфиксия, повешение под вопросом. Запах алкоголя». Выражение «Запах алкоголя» пишется деликатно, даже если клиент пьян до безумия. Поставить диагноз «Алкогольное опьянение» может только специалист, нарколог. Простым врачам это запрещено. На шее, как положено, яркая странгуляционная борозда. Странные ссадины на руках, словно пыталась в последний момент выбраться из петли. Маловероятно, редко кому это удается. Кто-то удерживал руки? Спрашиваю у доктора:

– А почему повешение под вопросом? Что, неизвестно, вешалась или душили?

– Да нет, – говорит, – вроде вешаться не собиралась. И душить ее никто не душил. Да и кто ее, корову, задушит? Говорят, какими-то трусами чуть не удавилась, я подробности не выяснял, мне пох…

Доктор не молод, давно перестал интересоваться деталями.

– А откуда привезли?

– Из торгового комплекса, магазин одежды. Нашли ее там, в примерочной кабинке.

Просыпается интерес. Из одежды на теле, извиняюсь за подробность, одни красные трусики-стринги, которые разглядеть можно спереди – приподняв жировую складку на животе, а сзади, только если удастся вдвоем раздвинуть ягодицы. Интерес крепнет, вопросы накапливаются, но приходится ждать, когда придет в сознание, выясним. Пока полежи, отдышись.

На утро дышит самостоятельно, пришла в сознание. Вытаскиваю интубационную трубку. Откашляйся, молодец.

– Пришла в себя? Говорить можешь?

Кивает в ответ.

– Ну давай, рассказывай, чего тебя угораздило в петлю лезть? Жить надоело?

– Нет, не надоело, просто я на корпоратив сегодня должна идти.

– А кем же мы работаем?

– Зоотехником.

Случай все более интригует. Воображение начинает рисовать картину корпоративной вечеринки в коровнике. Тут есть простор для фантазии, но можно отвлечься от темы.

– Ну и что дальше?

– Я пошла платье новое покупать, подруга уговорила, новое такое, в обтяжечку, сидит отлично.

– Купила?

– Купила. Только у меня видите, с боков, на талии, складочки жира свисают, а в новом платье так очень заметно. А мне продавщица посоветовала, попробуйте, как она сказала, коррегирующее белье, с ним платье померьте. Говорит, не пробовали? Не, говорю, не пробовала. А я сейчас дам ваш размер, примерите. И приносит мне что-то типа маечки, такую знаете, размером с рукавичку. Да думаю, как же я такое на себя натяну? А она мне говорит, не беспокойтесь, она тянется, материал очень плотный, и не сомневайтесь, это точно ваш размер, идите в кабинку, попробуйте. А я дура, ну откуда мне знать, что эта фигня снизу надевается? Руку просунула, на плечо натянула, вторую руку сую – только кисть прошла. Думаю, ладно, растяну изо всех сил, просунула в нее голову, а дальше все, никак, бюст не дает. А она мне шею схватила, душит, и руки мне не вытянуть, а сил ее растянуть уже не хватает. Я пытаюсь, а никак. И что делать, на помощь звать? Сбегутся, а я тут в кабинке в одних труселях, а их и труселями-то назвать нельзя, я ж на вечеринку собралась. Дергаюсь и чую – конец мне, сейчас задохнусь. Слышу, продавщица спрашивает, вам там не плохо? А я уже и ответить не могу, дыхание сперло, и все, больше и не помню ничего. Нашатырь мне дают, очнулась, на полу лежу.